Полковник Сун - Маркем Роберт. Страница 13

Было десять часов – время, когда обитатели фешенебельных кварталов Афин начинают подумывать о том, куда бы им отправиться ужинать. Бонд был голоден. Приземлившись днем в раскаленном, забитом людьми аэропорту близ горы Гимет, он почувствовал себя таким усталым, что не мог даже есть. Оставив чемоданы в отеле, он спустился в ближайшее кафе, расположенное тут же на тротуаре. Графинчик дешевого вина под палящими лучами солнца явился идеальной прелюдией к семи часам обволакивающего сна в удобной постели номера 706, который он снимал всегда, когда бывал в Греции. Комната была не из тихих, но из ее окон открывался прекрасный вид на Акрополь и сверкающее вдалеке море.

Бонд был уверен, что к данному моменту противник уже знал о его прибытии, разработал окончательный план и занял исходные позиции. Пора идти. Бонд подозвал жестом официанта. Одновременно с ним тот же жест повторил и сидевший невдалеке мужчина. Он ничем не отличался от других посетителей бара, таких же благонравных обывателей. С ним был его приятель и две женщины, симпатичные, но не бросавшиеся в глаза. Они мирно беседовали. Люди Томаса. Совсем не похожи на тех молчаливых, суровых парней, которых он ожидал увидеть. Интересно было бы узнать...

Официант подал счет. Бонд уже доставал деньги, как вдруг его внимание привлекла возня, завязавшаяся за соседним столиком. Толстый, смуглый мужчина с пышными усами и внешностью турка схватил обнаженную руку сидевшей рядом с ним девушки и, притянув девушку к себе, с угрожающим видом что-то громко шептал ей. Девушка была молода и необычайно красива. Ее отличали тонкие черты лица, полная грудь и пепельные светлые волосы, придававшие местным женщинам особую привлекательность. Теперь она пыталась отстраниться от тяжелой головы турка, ее красивый рот был искривлен, она тщетно старалась освободить руку. В широко раскрытых темных глазах застыло выражение страха и отвращения. В этот момент она заметила Бонда, который сидел в нескольких ярдах от нее и был единственным свободным мужчиной поблизости.

– Пожалуйста, – обратилась она по-английски не громко, но настойчиво. – Сделайте что-нибудь.

Бонд быстро оценил ситуацию. Он вполне мог бы расплатиться и уйти. Если турок не прекратит свои домогательства, официанты знают, как с ним поступить. С другой стороны, подсказывал Бонду профессиональный инстинкт, ситуация складывалась неординарная, резко контрастировавшая с атмосферой спокойного благополучия, которая царила в баре. И кроме того, девушка без всякого преувеличения была красива... Терять нечего. Он уже принял решение.

– Подождите минутку, – бросил он официанту и, подойдя к столику, сел рядом с турком на зеленый плюшевый диван. – В чем дело?

– Он пристает ко мне, – в голосе девушки слышалась мольба, смешанная с отвращением. – Он говорит мне ужасные непристойности. Прошу вас, избавьте меня от него.

Греческий язык Бонда был по словарному запасу не богат, но зато очень продуманно подобран для всевозможных жизненных ситуаций. Наклонясь к самому уху турка, который смотрел на него с нескрываемым презрением, Бонд прохрипел:

– Fiye apo tho, malaka. [1]

Это было обычное в Греции ругательство, нисколько не скабрезнее того, что турок говорил девушке. И подействовало оно лишь благодаря той решительности, с которой Бонд его произнес, внезапно крепко сжав руку турка. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Бонд все усиливал сжатие, отмечая про себя, что рука турка была гораздо крепче, чем можно было предположить судя по его дебелой фигуре. Наконец турок быстро и тихо отпустил девушку и, дождавшись, пока Бонд отпустит его руку, встал, оправил пиджак и молча покинул бар. Его уход не остался незамеченным двумя парами, на которые Бонд обратил внимание еще раньше.

– Благодарю вас, – девушка прекрасно говорила на американском английском. – Мне очень жаль, что все так вышло. Но я не видела другого способа избавиться от него, не привлекая общего внимания. Вы обошлись с ним профессионально. – Она внезапно рассмеялась. Этот искренний, веселый смех наводил на подозрение, что ее страх прошел как-то чересчур скоро. – У вас, наверное, большой опыт.

– Выпьете со мной? – спросил Бонд, подзывая официанта. – Вы угадали, я только тем и занимаюсь, что спасаю девушек от разных не воздержанных на язык турок.

– Спасибо. Только Димас не турок, он ведет себя, как турок. И он мерзкий. Мои родители уговаривают меня выйти за него замуж – у него здесь прибыльный ковровый бизнес. Но теперь мама поговорит с отцом, и они не станут больше меня уговаривать. А у вас есть жена?

Бонд улыбнулся.

– Нет. И, наверное, никогда не будет. Что вам заказать?

– Узо со льдом, – сказала девушка, обращаясь у официанту. – Но только не это пойло “Сан Риваль”, которым вы всех пичкаете. Есть у вас “Бутариа”?

– Конечно, мадам. Что для вас, сэр?

– То же самое. И побольше льда.

– Вы знаете, что такое узо! – в глазах девушки заблестела заинтересованность. – Вы хорошо знаете Грецию?

– Грецию я знаю мало, но зато что знаю – люблю. Узо я знаю куда лучше, – греческий вариант французского перно с более резким запахом, но с тем же эффектом. Не могу сказать, что это мой любимый напиток.

– Клевета. И очень грубая-Французы похитили этот напиток у нас, добавили аромат аниса и перекрасили в зеленый цвет. Ужасно! Меня зовут Ариадна Александру.

– А меня – Бонд, Джеймс Бонд. Откуда вы узнали, что я говорю по-английски?

Девушка опять расхохоталась.

– По-английски говорят сейчас многие. Но вы ко всему прочему еще и похожи на англичанина. Вас не спутаешь даже с американцем.

– Строго говоря, я вовсе не англичанин. Наполовину шотландец, наполовину швейцарец.

– Значит, англичане сделали вас похожим на себя. А что вы делаете в Афинах? По делам или развлекаться?

– Вообще-то по делам, но надеюсь, что удастся и развлечься.

На какое-то время их взгляды встретились. Выдержав спокойно проницательный взгляд Бонда, Ариадна Александру отвернулась и принялась внимательно рассматривать, как стоявшие перед ними стаканчики с дымчатым напитком – таявшие кубики льда испускали белые перистые спирали – постепенно наполнялись водой. Бонд любовался ее прекрасным профилем, по-настоящему греческим и при этом совсем не похожим на тот утрированный, носатый, “классический” греческий профиль, знакомый всем по античным изображениям. Ее лицо казалось словно высеченным из мрамора и расцвеченным мягчайшими мазками золотистой, белой, оливковой и розовой краски. Старинные серьги из чеканного золота в виде маленьких толстых обручей лишь усиливали эффект.

Несомненно, именно эта шикарная внешность и очевидная острота ума девушки заставили противника – а в его незримом присутствии за событиями последних пяти минут Бонд был абсолютно убежден – остановить свой выбор на ней. Ни кажущаяся уверенность Ариадны, ни ее импульсивность не могли скрыть легко читавшегося рисунка схемы, по которой прошло их знакомство. Бонд догадывался, что предоставленная самой себе, Ариадна разыграла бы весь спектакль с куда большей фантазией. Такую сцену с неизменным любвеобильным турком мог выдумать лишь какой-нибудь заваленный работой начальник средней руки. Это ободряло – противник стал ленивее. Но Бонд отмел эту мысль в сторону: противник едва ли мог позволить себе подобное.

Подняв свой стаканчик, Ариадна смотрела на Бонда. На ее лице застыла полу-улыбка – эта полу-улыбка с опущенными вниз уголками рта, способная любое другое лицо лить обезобразить, у Ариадны наоборот подчеркивала бесконечно нежную, и вместе с тем решительную, линию губ.

– Я знаю, что вы ожидаете от меня сейчас услышать. – Уголки рта загнулись вверх. – Когда мы, греки, пьем за чье-либо здоровье, то говорим “ces iyian” – “ваше здоровье”, или для краткости просто “yassou”. Но в наши дни чаще можно услышать “чин-чин”. – Ее улыбка увяла. – В Греции мало осталось греческого. И с каждым годом становится все меньше и меньше. Я заказываю узо просто из любви к старине и из сентиментальности. Новые люди предпочитают пить “водка-тин” и скотч с содовой. Вы ужинаете один, мистер Бонд? Давайте пойдем куда-нибудь вместе.