Очи бога - Марко Джон. Страница 28

— Нет, просто держись на расстоянии.

Томас сделал так, как велел Лукьен, отъехав на несколько ярдов и остановившись у дороги. Лукьен посмотрел на Кассандру и заговорил шепотом.

— Миледи, зачем вы здесь? Непохоже на вас, разыскивать меня для разговора.

— Сожалею, но я часто не соответствую тому, что думают обо мне другие.

— Пожалуй, — проговорил Лукьен. Он покачал головой и вздохнул. — Вы так молоды, принцесса. Но не настолько, чтобы совершать глупые поступки. Вы не должны были ехать за мной еще раз, вы понимаете?

Кассандра сжалась.

— Я не дитя, капитан, — отрезала она. — Я принцесса и скоро стану вашей королевой. Поэтому я еду, куда захочу и когда захочу. И не вам мне приказывать. Вы меня поняли?

Лукьен старался сохранять спокойствие.

— Миледи, зачем вы здесь?

— Поговорить с вами наедине, — ледяным тоном отвечала Кассандра.

— Так давайте поговорим и закончим с этим, — Лукьен склонился к ней и снова понизил голос. — И, пожалуйста, станьте снова той дамой, какой вы были во время нашей прогулки. Я предпочитаю общаться с ней, а не со злобной гарпией.

Резкость исчезла из тона Кассандры.

— Хорошо, — сказала она. — Я приехала, чтобы извиниться. Я ужасно обходилась с вами все последнее время, с тех пор, как вы увидели мой рисунок…

— Ш-ш-ш… — предостерег Лукьен. Он взглянул через плечо на Томаса. Убедившись, что тот не слышит, он заговорил: — Говорите потише, миледи. Я никому не рассказывал о вашем рисунке и не хочу, чтобы кто-то узнал о нем.

Кассандра облегченно улыбнулась.

— Я беспокоилась, что вы расскажете своим товарищам. Спасибо, что сохранили тайну.

К собственному раздражению, Лукьен обнаружил, что улыбается.

— Если честно, я был польщен. Удивлен, но польщен.

— Я совершила ошибку. Не следовало рисовать вас, с вашего разрешения или без него. Но я не хочу также, чтобы король Акила узнал об этом, вы понимаете? Вы ведь не скажете ему, правда?

Она продолжала начатую тему. Вернее, они оба. Лукьену отчаянно хотелось сказать правду.

— Не говорить ему что, миледи? — спросил он. — Что я не сводил с вас глаз посреди лугов и озер? Что вы рисовали мой тайный портрет? — Он позволил своей лошади подойти на шаг ближе к ее. — Это мы будем держать в секрете, принцесса?

Кассандра кивнула. Ее глаза понимающе расширились.

— Да, — прошептала она. — И кое-что еще.

— Что? — спросил Лукьен. — О чем еще нам следует договориться?

Она смотрела на него, не смея или не желая говорить. Но Лукьен чувствовал невысказанные слова. В глазах ее сиял свет любви.

Он хотел услышать, как она произнесет слова. И Кассандра уже приготовилась сказать…

— А-а-а-а-а!

Это закричал Томас. Лукьен увидел, что глаза Кассандры расширились от ужаса: из глубокой лужи поднималось скользкое длинное туловище чудовища. Одна рука твари уже обвилась вокруг ноги Томаса, стаскивая его с лошади. Лошадь заржала, вставая на дыбы и сбрасывая Томаса со спины, так что он свалился прямо в воду.

— Боже! — закричал Лукьен, обнажая меч и бросаясь вперед. — Кассандра, стойте на месте!

Гармий обхватил добычу щупальцами. Томас извивался в смертельных объятиях, пытаясь отплевываться от грязной воды, попавшей в нос и рот. Раздался жуткий вопль.

— Лукьен!…

Лукьен бросился вперед, подгоняя испуганную лошадь, стараясь отыскать гармия в воде. Но видел только мелькавшие конечности Томаса, пытавшегося вырваться. Лошадь под Лукьеном вздрогнула, отказываясь лезть в воду. Лукьен наклонился, вглядываясь — и тут увидел других гармиев, спрыгивающих с деревьев.

Все произошло слишком быстро. Из груди его рвалось дыхание, меч дрожал в руке, готовый к битве. На мгновение он увидел нечеловеческое лицо, услышал шипение и почувствовал, что цепкие руки тянут его в грязь. Вот уже зубы щелкают, пытаясь прокусить доспехи. Вдруг он оказался под водой, и лицо его погрузилось в грязь. Что-то холодное обвилось вокруг шеи: то был хвост чудовища. Лукьен запаниковал: на него навалился ужас, и он рванулся наверх с криком:

— Нет!

Гармий отпрянул назад, но хвост его обвивался вокруг шеи Лукьена, и он потащил рыцаря за собой. Лукьен отчаянно шарил за поясом в поисках кинжала. Падая, он выронил оружие, но теперь нашел его. Удар оглушил монстра. Лукьен всадил клинок со всей силой, пробив чешую: хлынула кровь. Он внезапно стал диким воином, берсерком, и чудовище ревело, когда он снова и снова разил его. Он слышал голос Кассандры, зовущий его. Потом услышал другой голос, знакомый: он не ожидал услышать его.

— Томас! Держись!

Черный жеребец прыгнул в воду, дико молотя копытами. На его спине сидел Трагер: лицо лейтенанта исказила гримаса ярости. Он вынул саблю из ножен и размахивал ею в пенящейся воде. Лукьен смотрел на все это словно во сне. Его собственная битва закончилась. Хвост гармия соскользнул с его шеи. И он пытался вырваться. Наконец, он высвободил израненное тело и пополз прочь. Его хвост дергался, обдавая Лукьена брызгами. Он схватил чудовище за хвост:

— Стой, сукин сын!

Гармий обернулся и злобно посмотрел на него. Лукьен вогнал меч прямо в пасть чудовища. Оно завопило в агонии, падая в грязь. Когда Лукьен приблизился к Томасу, Трагер уже слез с коня, разделываясь с последним гармием. Тварь нападала на противника, используя не только хвост, но еще и руки, и голову. Она душила Томаса, лицо которого посинело. Он не мог двигаться. Трагер одним ударом разрубил плечо гармия. Тварь потянулась к нему, пытаясь пробить доспехи крепкими когтями. Лукьен с мечом в руке ринулся вперед. Гармий заметил его и ослабил бдительность. И поплатился за ошибку: лейтенант вонзил меч в его грудную клетку. Рев гармия огласил окрестности. Его желтые глаза потускнели, он рухнул в воду. Рядом свалился Томас.

— Томас! — крикнул Лукьен.

Трагер уже наклонился над юношей, вытаскивая его из грязи. Было ясно, что солдат мертв. Его голова безжизненно откинулась назад. Лукьен выронил кинжал, издав горестный стон.

— О, нет. Не говори мне, что он погиб.

Кассандра привела лошадь поближе к воде. Она смотрела на мертвое тело в руках Трагера. Ее лицо исказило глубокое горе.

— Это моя вина, — прошептала она. — Да простят меня небеса.

— Нет. Это не ваша вина, — Лукьен смотрел на Трагера. — Не ваша вина, миледи. Это вина вот этого неразумного идиота.

— Что? — вскипел Трагер. — Капитан, я пытался спасти вашу жизнь!

— Идиот! Ты сказал, что дорога безопасна!

— Она и была безопасна! — взревел лейтенант. Он все еще держал тело Томаса в руках. — Я не видел вчера гармий. Был дождь. Было темно!

— Темно? Ты был в разведке, ослиная задница! Так какая разница, было темно или нет? — Он указал на мертвого Томаса. — Ты убил его! Ты — а не гармии.

— Ах ты, заносчивый ублюдок, — прошипел Трагер. Он повернулся и пошел прочь, держа в руках тело солдата. Миновал Кассандру, положил тело на спину лошади и взял ее под уздцы. Потом повел обеих лошадей прочь. Лукьен смотрел, как он уходит.

— Лукьен? Вы в порядке? — спросила Кассандра.

Лукьен посмотрел на мертвых гармиев посреди грязной лужи. Он закрыл глаза, опасаясь, что может заплакать.

— Пойдемте в лагерь.

10

Для Кассандры, никогда не посещавшей города, большего, нежели Хес, столица Лиирии явилась настоящим потрясением. В ней было все, что обещал Акила, все, о чем похвалялся Лукьен. Город просто ошеломил принцессу красотой. Кот был известен кипучей деятельностью, здесь встречались деловые люди и ученые мужи, улицы переполняли кареты и повозки, а высокие здания, казалось, уходили в самое небо. Кассандра влюбилась в него, едва увидев. После зловещей дороги из Хеса она вновь была готова к городской роскоши и проводила все дни в замке вместе с Акилой, готовясь к свадьбе. Даже спустя неделю большая часть Лайонкипа оставалась неисследованной, а имена большинства слуг оставались невыученными. А еще здесь были министры — десятки и десятки. Они постоянно приходили в замок на аудиенцию к Акиле, большинство из них — старые, с морщинистыми лицами служаки, вечно поглощенные в свои гроссбухи. В первые дни по прибытии Кассандре казалось, что канцлеры не могут и шагу ступить без Акилы, ибо те занимали его время и внимание день и ночь, отчего он выглядел совершенно измученным.