Очи бога - Марко Джон. Страница 40

Но сейчас Акила ощущал растущую ненависть, совершенно незнакомое уродливое чувство. Его предали, и о прощении говорить не стоит. Единственное, что удерживало его от действий, — отсутствие доказательств. Пока он опирался лишь на слова Трагера.

— Этого недостаточно, — шептал Акила. Он был один, как всегда в эти дни, сменив стены Лайонкипа на свою недостроенную библиотеку. День был хмурый, в точности как его настроение. Накрапывал дождь; лицо и волосы уже намокли. Когда стали поступать новости о подготовке к войне в Норворе, здешнее строительство замедлилось, дождь же и вовсе прекратил работы. Сегодня на площадке не было рабочих, даже Фиггис отсутствовал, а ведь он всегда наблюдал за процессом. Отсюда, сверху, Кот выглядел как прихрамывающий на одну ногу гигант. Ему нужен настоящий король, который сможет решительно повести страну в будущее, остановить Мора с его наглостью и успокоить недовольных канцлеров. Нужен тот, кто может принимать решения, такой правитель, каким Акила был еще недавно. Где же теперь тот пылкий молодой человек?

— Исчез? — спросил Акила у самого себя. Под ногой хрустнул камень, и взвился столб пыли, как будто мечта разрушалась, превращаясь в прах.

Нет, не исчез, решил он. Его просто напугали и предали. Но он вернется. И тогда мир поймет, что он вовсе не простофиля, а настоящий герой, получше Лукьена или барона Гласса.

— Акила Добрый, — проговорил он. Прозвище заставило его улыбнуться. Он все еще добрый. Люди любят его. Он все делает только для них, и им это известно, вот почему народ не присоединяется к воинственным призывам Гласса. Они ждут, когда заговорит король.

Акила отправился в центр постройки, где среди камней выделялся один огромный. Акила множество раз видел, как Фиггис сидит на этом камне и руководит рабочими. Король провел ладонью по поверхности камня, стерев капли воды, прежде чем сесть. Он смотрел на город, недоумевая, что предпринять. Воевать не хотелось. Больше всего на свете он стремился быть мирным правителем. Но его задевали за живое действия короля Мора, он ненавидел старика за угрозу миру. Мор весьма надменный человек. Таким его знал отец Акилы. Теперь этот король испытывал нервы сына.

— Да, — согласился Акила. — Все они меня испытывают. Абсолютно все.

Король Мор, барон Гласс, канцлер Хогон — все они состоят в заговоре, готовые уничтожить то малое, что он построил. Хотят власти для себя и ничего больше, но Акила не позволит им добиться желаемого. Он осмотрел постройку, зная в глубине души, что библиотека будет построена.

Чего бы это ни стоило.

Он услышал звук за спиной. Повернувшись, заметил скачущую под дождем одинокую фигуру всадника. Бронзовый Рыцарь был одет в золотистый плащ, на лице застыло озабоченное выражение. Он остановил коня у границы возводимого здания.

— Можно мне подойти ближе? — крикнул он.

Акила подумал минутку. Он хотел побыть один.

— Ладно, если нужно.

Лукьен спрыгнул с коня. Посмотрел на небо и заметил:

— Сегодня плохой день для мечтаний, Акила. Почему бы тебе не вернуться в Лайонкип со мной? Выпьем чего-нибудь горяченького.

— Не сейчас.

Краешком глаза Акила заметил, как нахмурился Лукьен.

— Ты в раздумьях, — сказал рыцарь. — Что занимает твои мысли?

— Мне есть о чем подумать, — резко отозвался Акила. Он повернулся к Лукьену. — Зачем ты приехал? Проверить меня?

— Да, а еще привез новости. Дом Герцогов прислал в Лайонкип новую декларацию. Барон Гласс сам привез ее. Он ждет тебя в замке.

И без того дурное настроение Акилы сменилось мрачным оцепенением. Это уже четвертая декларация, объявляющая войну, изданная Домом Герцогов, и каждую последующую подписывало большее количество лордов Лиирии. Сейчас он уже не сможет проигнорировать ее, понял Акила.

— Барон Гласс настаивает на ответе, — продолжал Лукьен. — Я думаю, тебе лучше повидаться с ним.

— Мне еще нечего сказать ему. Вот почему я здесь — я думаю.

Лукьен подошел поближе, усевшись на камень рядом с Акилой. На его лице играла нежная улыбка.

— Что ты будешь делать? Сидеть здесь под дождем весь день?

— Если это поможет, то да.

— Ты очень сердит. Пожалуйста, не выплескивай свой гнев против Гласса на меня. Я ни в чем не виноват.

Акила закусил губу. Невинное выражение лица Лукьена говорило, что Трагер, пожалуй, солгал.

— У меня сейчас куча дел, вот и все, — произнес он. — Эти проблемы с Норвором измучили меня. Видимо, у нас нет другого выхода, кроме мобилизации войск.

Лукьен кивнул.

— Согласен. Значит, можно сообщить Мору об этом, прежде чем начинать. Как только он поймет серьезность твоих намерений, он, вероятно, пойдет на сделку.

— Сделку? О, нет, я вовсе не хочу этого.

Рыцарь заморгал.

— Не хочешь?

— Мор оскорбил меня, Лукьен. Он угрожает моему миру с Рииком. Я не позволю ему разрушить плоды своего труда и сделать из меня болвана.

— И что ты будешь делать?

Акила отвернулся. Впервые в жизни он не хотел делиться с Акилой планами. Он опустил глаза, и на лице его заиграла легкая улыбка.

— Когда все будет закончено, это будет нечто грандиозное, — сказал он. — Вот увидишь, Лукьен. И барон Гласс увидит, и Кассандра, и остальные. Эта библиотека поразит всех.

Лукьен оглядел жалкое строение.

— Но сейчас оно не выглядит таковым, верно?

— Еще нет, но скоро…

— Акила, я думаю… — Лукьен наклонился ниже. — Может быть, барон Гласс прав насчет библиотеки. Может быть, тебе стоит прекратить тратить на нее деньги…

Брови Акилы поднялись:

— Что?

— Я имею в виду, пока не решены проблемы с Норвором.

— Нет, Лукьен, — прошипел Акила, поднимаясь на ноги. — Гласс неправ. Ни насчет библиотеки, ни насчет всего остального.

Лукьен поднял руки.

— Я только предложил, и все.

— Эта библиотека будет построена. Черт бы побрал Норвор и барона Гласса. — Акила медленно направил палец в лицо Лукьену. — И тебя вместе с ними.

— Что? — Лукьен быстро вскочил, отводя палец Акилы. — Я не твоя маленькая служаночка, Акила. Не вздумай еще раз сказать такое. Помни, я на твоей стороне.

— Неужели? — скривился Акила.

Выражение лица рыцаря стало жестким.

— Да. Разве ты сомневаешься? Почему ты больше не доверяешь мне?

Не находя аргументов, Акила покачал головой и вздохнул.

— Ладно. Я не должен был говорить тебе такое. — Он снова уселся на камень. — Слишком много у меня дел. Это сводит меня с ума.

Это объяснение удовлетворило Лукьена, и он кивнул.

— Я знаю, ты еще беспокоишься насчет Кассандры. Как она?

Акила не мог справиться с собой.

— Почему ты спрашиваешь о ней?

— Потому что я давно ее не видел.

— С ней не все благополучно. Что-то с желудком, я не знаю.

— Тогда нужно пригласить лекаря, — резко сказал Лукьен. — И как можно скорее, ты не находишь?

— Она не хочет видеть лекаря, Лукьен. Ничего не хочет делать из того, что я предлагаю, ты знаешь.

— Ты ведь ее муж. Ты должен настоять.

Акила горько рассмеялся.

— Я ее муж! Не думаю, что для Кассандры это имеет значение.

— Акила, о чем ты говоришь? — спросил Лукьен, пораженный. — Это бессмыслица какая-то!

Акила махнул рукой.

— Поезжай обратно в Лайонкип. Скажи барону Глассу оставить свою декларацию там же, где остальные. Когда я буду готов, я пошлю за ним.

— Так ты не вернешься со мной?

— Нет. Я еще не закончил здесь.

Лукьен воззрился на него, но Акила отвел глаза. Наконец, рыцарь развернулся и пошел к коню. Подавленный, он взобрался в седло и поехал прочь. Акила наблюдал за ним. Ему не по душе было то, как он осадил Лукьена. Но он не знал, может ли доверять рыцарю.

— Черт побери, — бормотал он. — Я не знаю!

Короткое время, проведенное с Кассандрой, кое-чему научило его. Она любила безделушки и никогда ни от чего не избавлялась. Если есть что-либо, связывающее ее с Лукьеном, она все еще хранит это, зарытое подальше.

Уверенный, что находка сведет его с ума, Акила решил докопаться до правды.