Праведники Меча - Марко Джон. Страница 35

Взгляд Дела скользнул по толпе. Где Джал? Здесь ли он? Его зоркие глаза вырвали из толпы новые знакомые лица. Он увидел Рикена, остановившего своего коня рядом с повозкой: его лицо затенял капюшон, который прятал почти все, кроме его крупного крючковатого носа. Впервые за это утро Дел ощутил прилив надежды.

Динсмор шагнул к нему, спрашивая, хочет ли он что-нибудь сказать. Сидя в камере, Дел придумал зажигательную прощальную речь, но теперь он не мог припомнить из нее ни слова. Виконт ухмыльнулся.

— Прекрасно, — сказал он. — А теперь ты умрешь.

Палач извлек топор из плахи. Рикен сунул руку под попону. Солдаты пихнули Дела к плахе, пригибая ему голову. У Рейса задергалось лицо, а у него в повозке под брезентом что-то зашевелилось.

— ... и за упорный отказ действовать во благо Арамура, Дел Лоттс будет обезглавлен.

Из— под тяжелого брезента Джал слышал речь Динсмора. Он наложил стрелу на лук и зажал вторую в зубах. Высунув голову, он увидел, как виконт предлагает Делу сказать последние слова. Дел покачал головой, и палач взялся за топор.

Мир стал беззвучным и поразительно четким. Казалось, все отошло куда-то далеко, время потекло медленно, словно патока. Тейлур и Пэрри заняли места по сторонам эшафота. Рикен приготовился пустить стрелу. Воздух колыхнулся от звона обнажаемых мечей. Кто-то в толпе громко крикнул. Палач поднял топор.

И тут Динсмор увидел Джала. Виконт издал пронзительный крик, указывая пальцем на повозку и притаившегося в ней убийцу. Солдаты на эшафоте от неожиданности отпустили Дела. Момент настал.

— Я орудие в руках Твоих, Господи! — прорычал Джал сквозь стиснутые зубы. — Да направит меня во всем воля Твоя!

Джал пустил стрелу, и она вонзилась Динсмору в горло. Из шеи виконта выплеснулся алый цветок: стрела пронзила его насквозь, вылетев с другой стороны. Динсмор завопил, падая на колени и хватаясь за горло, будто пытаясь руками остановить кровь. Почти одновременно упал и палач: прозвенел лук Рикена, и стрела впилась ему в грудь. Гигант взревел, уронил топор и рухнул рядом с Динсмором. Солдаты на эшафоте растерялись — они испуганно озирались по сторонам, неловко вытаскивая мечи из ножен. Дел поспешно попятился от плахи. В толпе многие мужчины вытаскивали спрятанное оружие, поворачиваясь к талистанским солдатам.

Суматоха получилась замечательная. Джал взял зажатую в зубах вторую стрелу и наложил ее на тетиву. Зелено-золотой всадник мчался на него с громким криком, размахивая саблей. Он направлялся прямо к повозке. Джал прищурил глаз и натянул тетиву. Всадник яростно орал. Джал мысленно помолился и приготовился стрелять.

— Хоть я и живу в жилище демонов, но пью из чаши небес.

Он пустил стрелу. Она вонзилась в грудь всадника, сбросив его с несущегося галопом коня. Джал спрыгнул с повозки, перекидывая лук через плечо. Его конь уже был рядом, с пустым седлом, дожидавшимся его. Человек, который привел коня, сидел верхом на талистанском солдате, перерезая ему горло кинжалом. Джал вскочил в седло и обвел взглядом воцарившуюся вокруг сумятицу. Тейлур уже снял Дела с эшафота и усаживал его на своего коня. Руки у Дела все еще были скованы, и он неловко качался в седле, пытаясь не упасть. Ройс со своими людьми кружили по толпе, словно яростные осы, набрасываясь на талистанцев. Джал поспешно подъехал к эшафоту. Два солдата были мертвы. Палач лежал, захлебываясь кровью и ловя ртом воздух. Как ни удивительно, Динсмор все еще был жив. Зажимая обеими руками горло, он лежал на спине, на краю помоста. Когда он увидел Джала, его жирное лицо исказилось, он попытался что-то сказать, но издал только бульканье.

— За Арамур! — объявил Джал, поднимая меч. Он подвел своего коня к самому краю эшафота, где лежал

Динсмор. Опустив меч, Джал прижал его острие к груди Динсмора. — А теперь умрешь ты, — проговорил он, медленно налегая на меч.

Когда меч погрузился Динсмору в грудь, он содрогнулся, задергался, изрыгая проклятия. Глаза его вспыхнули, кровь фонтаном ударила изо рта.

— Будь, проклят! — побулькал он.

А потом его глаза погасли, дыхание прервалось — и он испустил дух.

Джал Роб смотрел на труп. Со всех сторон его окликали его люди, зовя его по имени и торопя ехать. Толпа рассеялась, и вокруг эшафота толпились только солдаты и верные ему Праведники. Они вели отчаянное сражение, зная, что к талистанцам вот-вот подойдут подкрепления. Тейлур уже устроил Дела позади себя. Ройс и Рикен громко кричали. Джал извлек меч из тела Динсмора. Лезвие блестело от крови виконта. Джал мысленно произнес молитву, прося прощение за этот грех.

Сильно уменьшив ряды талистанцев, и получив немало новых Праведников, Джал Роб отъехал от эшафота и бешеным галопом помчался к Железным горам.

Талистанцы за ним не гнались.

В горах наступила очередная спокойная ночь. Выставленные на соседних скалах часовые доложили, что преследователей не было. Час терпеливой работы напильником — и цепь, которой сковали Дела, распалась, хотя его запястья по-прежнему обхватывали металлические браслеты. Им предстояло остаться на месте, пока не удастся взломать замки. Однако Дел был счастлив. Он снова встретился с братом, и оба были счастливы — и в безопасности. В пещерах звучали радостные голоса и смех, на зажженных кострах жарили птиц, которых добыл на охоте Фин. Праведники одержали крупную победу, публично расправились с одним из своих злейших врагов. В эту ночь никто из них не предавался мрачным раздумьям.

За исключением их предводителя.

Джал Роб сидел на краю скалы, далеко от пещер, которые он и его Праведники называли своим домом. Луна стояла высоко, отражаясь от покрытых ледниками вершин, и в ее лучах они мерцали, словно звезды. Ночь была холодная, и дыхание превращалось в облачко, похожее на туман, затягивавший вершины. Издалека до Джала доносились веселые голоса друзей: они со смехом рассказывали о смерти Динсмора. Виконт умер с предельно нелепым выражением лица. Некоторые сочли это ужасно забавным, но не Джал. Он навсегда запомнит жирное лицо человека, который проклинал его, уже ускользая в ад. Джал не раскаивался в том, что убил Динсмора. Виконт был сущим дьяволом и цепным псом Элрада Лета. Он заслужил свою ужасную кончину. Однако убийства давались священнику тяжело. Жизнь должна быть бесценной — и Джал считал необходимым сожалеть о ее потере.

Он поднял горсть камушков и начал по одному бросать их вниз. Они исчезали в темноте у него под ногами, а потом с гулким стуком ударялись о скалы далеко внизу. Джал улыбнулся. Это было все равно, что бросать камни в колодец, только еще лучше. Ему нравилось печальное эхо.

В горах все было лучше. Тут было безопаснее и спокойнее, и было ощущение близости к Богу — такой близости, что, казалось, достаточно протянуть руку — и ты прикоснешься к лицу Господина Мира. Джал высыпал с ладони оставшиеся камни и удобно откинулся назад, опираясь на локоть. Он был рад побыть в одиночестве.

Но вскоре по его плечу скользнула приближающаяся тень. Повернувшись, он увидел, что позади него остановился Дел. Он адресовал Джалу теплую улыбку.

— Я тебе помешал? Если да, то я уйду.

— Нет, — ответил Джал. Он сел прямо и поманил друга к себе. — Иди сюда.

Дел подошел к краю обрыва, на котором устроился Джал, и, посмотрев вокруг, негромко присвистнул.

— Как здесь красиво! — сказал он. — Так мирно и спокойно. Наверное, я бы мог привыкнуть здесь, жить. — Он посмотрел на Джала. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты ради меня сделал. Это было очень смело. Я твой должник.

— Ты ничего мне не должен. Ты и без того сделал для нас так много, что это мы не можем тебе отплатить. А теперь ты оказался вне закона, как и все мы, так что не торопись меня благодарить.

— Я не сегодня оказался вне закона, — возразил Дел. Он уселся рядом с Джалом, скрестив ноги так же, как это делал его брат. — Я этот день не забуду. Никогда.

Джал только пожал плечами.

— Как пожелаешь.

Дел посмотрел на него с подозрением.