Праведники Меча - Марко Джон. Страница 85

22

Для Бьяджио сон на ужасной койке на борту «Дра-Рейка» был равносилен отдыху на утыканном гвоздями ложе. Лисская шхуна оказалась ужасно маленьким судном — одномачтовым, с осадкой всего в три с половиной локтя. Но при этом кораблю каким-то образом удавалось выдерживать самую тошнотворную качку. Камбуза на борту не было — только плита у грузового трюма, и каюта была всего одна — комнатенка, которую Бьяджио приходилось делить с капитаном Гоуло. На протяжении всего долгого пути к Высокогорью Бьяджио спал на деревянном топчане, который с трудом поместился в каюте, и от досок его тело отделял тонюсенький соломенный матрас. Он ел ту же пищу, что и матросы, и слушал их жуткие песни. Он терпел любопытные взгляды и расспросы людей, для которых он совсем недавно был врагом. И что самое ужасное, все это он устроил себе сам: он попросил, чтобы ему предоставили лисский корабль!

От Кроута они отплыли уже много недель назад. Император с глубокой печалью простился со своим родным островом, зная, что больше никогда его не увидит. Лисс оставит Кроут за собой в рамках заключенного договора. Джелена обыграла Бьяджио. Такова цена мира. Он постоянно напоминал себе об этом. Однако с каждым новым приступом морской болезни ему начинало казаться, что он проиграл, как последний лопух. За долгие дни на море его золотистая кожа приобрела нездоровый зеленоватый цвет. Он пугающе быстро терял в весе, поскольку пища у него в желудке не задерживалась. Нервы у него напряглись до предела, и каждую ночь его преследовали кошмары, в которых фигурировали драконы, морские змеи и изредка Никабар. Пока им не встретилось ни одного нарского корабля, и это немного успокаивало Бьяджио. Капитан Гоуло шел к Высокогорью не прямым курсом: он далеко обогнул Казархун и отклонился к Лиссу. Однако это не гарантировало, что они останутся незамеченными. С приближением к берегам империи риск быть замеченными стремительно возрастал.

Так что когда корабль, наконец, оказался у берегов Восточного Высокогорья, Бьяджио испытал глубокое облегчение сразу по многим причинам. Пока «Дра-Рейк» приближался к берегу империи, он стоял на палубе. Гоуло составил Бьяджио компанию. Лунный свет освещал залив, ночь была благословенно тихой. Большую часть берега в темноте разглядеть было нельзя. Прищуривая глаза, Бьяджио сумел рассмотреть неровные очертания Восточного Высокогорья, прорезанные горными вершинами и сосновыми рощами. Где-то в этих зеленых зарослях находилась деревня Стоуншир. Прямо на севере, если координаты верны.

— Вы уверены, что мы там, где нужно? — спросил Гоуло. — Мне этот берег кажется ужасно пустынным.

— Мы на месте, — ответил Бьяджио. — Если, конечно, ваш штурман знает свое дело.

— Тогда все в порядке, — с улыбкой сказал Гоуло. Бьяджио взял свой дорожный мешок, лежавший на палубе, и закинул его себе за спину. Судя по рассказам Малтрака и

Донхедриса, от этой бухты до Стоуншира был день пути.

Император был одет в расчете на пеший переход: на нем была длинная куртка, сапоги до колен. Отрастающая золотая бородка неопрятно щетинилась. Волосы у него засалились: он не мылся уже несколько недель, так что был достаточно похож на бродягу. Бьяджио был уверен, что никто из здешних жителей его не узнает.

— Так вы готовы? — спросил Гоуло.

Бьяджио кивнул. Команда приготовила шлюпку, которой предстояло отвезти его на берег. Спустив крохотную лодку на воду, матросы дожидались своего пассажира.

— Идите прямо на север, — посоветовал Гоуло. Он вытянул палец. — Вон туда.

— Спасибо, — суховато отозвался Бьяджио, — но я и сам знаю, где север.

— Просто на всякий случай. Не удивляйтесь, если поначалу ноги у вас будут подгибаться. После долгого плавания это нормально.

Бьяджио нетерпеливо кивнул.

— Конечно.

— Если вы заблудитесь...

— Я не заблужусь! Боже милосердный, я же просто пойду на север!

— Если вы заблудитесь, — упрямо договорил Гоуло, — просто продолжайте идти, пока кого-нибудь не встретите. Вам укажут дорогу до Стоуншира.

Этот совет был совершенно очевидным, но Бьяджио молча его принял. Гоуло оказался приличным человеком, и благодаря этому плавание стало немного более терпимым.

— Спасибо вам, — сказал Бьяджио. — Я благодарен вам за помощь. Но теперь вам надо уплывать. Как только вернутся ваши матросы, доставившие меня на берег, плывите на Лисс и не оборачивайтесь. Вы очень скоро понадобитесь королеве Джелене.

— Не тревожьтесь, — пообещал Гоуло. — Как только вы уйдете, мы полетим как ветер. — Лиссец расхохотался. — У меня на борту еще никогда не было царственных пассажиров. Забавно, что первым оказался нарец!

— Сейчас многое происходит впервые. — Бьяджио протянул руку. — Берегите себя.

Капитан Гоуло пожал протянутую руку.

— Удачи вам, император.

Бьяджио направился к шлюпке, которую вывесили за борт судна. Ему помогли забраться в лодку, где уже ждали четверо гребцов. Когда он, наконец, уселся и пристроил дорожную суму себе под мышку, капитан Гоуло отдал приказ — и стал смотреть, как гребную шлюпку опускают на воду.

Лодка ударилась о воду с такой силой, что у Бьяджио клацнули зубы. Он вцепился в борт лодки, чтобы не выпасть, и сумел усидеть на месте. Матросы взялись за весла и начали грести. Пологого берега здесь не было: только внушительный ряд зубастых скал, торчавших из воды. Бьяджио посмотрел на давящий горизонт. Восточное Высокогорье было удивительно большим, а его жители были такими же суровыми, как и их земля. И они не любили нарских правителей.

Когда лодка подошла к берегу, матросы с трудом остановили ее у острых скал. Один из матросов положил весло и повернулся к императору.

— Ближе мы подплыть не сможем, — сказал он. — Дальше вам придется шлепать по воде.

Бьяджио посмотрел вперед. До берега оставалось всего несколько шагов, но он, словно кот, питал отвращение к холодной воде. Тем не менее, он повесил суму на плечо и, не колеблясь, спрыгнул в пенящиеся волны, погрузившись сразу же почти по пояс. К счастью, в лодке никто не рассмеялся.

— Возвращайтесь к кораблю, — приказал Бьяджио. — Поблагодарите от меня Гоуло. И вам всем спасибо.

Лиссцы сдержанно улыбнулись своему недавнему врагу. А потом они погрузили весла в воду и отвалили от скал. Когда лодка скрылась во мгле, на Бьяджио опустилась пугающая тишина Высокогорья. Он посмотрел на таинственные сосны и бесконечные холмы — и впервые за много недель почувствовал, что он по-настоящему одинок.

— Мужайся, Ренато, — прошептал он. — Ты справишься.

Огибая скалы, он побрел к берегу со своей тяжелой сумой. Ноги с трудом преодолевали сопротивление воды. От ощущения твердой почвы под ногами кружилась голова. Мышцы ног дрожали от напряжения. Вскоре Бьяджио заметил, что не может повернуть голову, не поворачивая все тело. Страдая от тошноты, он взобрался на скалы, а потом упал на поросшую мхом землю — и его вырвало.

Бьяджио спал — крепко, без сновидений. А когда он, наконец, проснулся, то первым, что он увидел, был ковер из голубовато-молочных звезд. Он сел и протер глаза. Ночь еще только начиналась, и он не знал, сколько времени придется ждать утра. Однако в голове у него прояснилось, и брюки высохли, да и жуткая болтанка в голове унялась до тупой боли. Рядом с ним лежала его сума. Шум прибоя, шорох ветвей и таинственные крики ночных птиц — все успокаивало Бьяджио.

— Холодно, — заметил он, растирая ноги ладонями. — И есть хочется.

Ему необходимо поесть. Но сначала ему нужно нормальное укрытие и огонь, который отогнал бы диких зверей. Кажется, действовать положено было именно так. Бьяджио никогда не жил на природе и не знал точно, но почему-то ему казалось, что костер должен отпугнуть медведей, кабанов и прочих тварей. Он огляделся в поисках подходящего укрытия и обнаружил его под выступом скалы: это было нечто вроде крошечной пещеры, вырытой гигантским пальцем. Пещеру закрывали знаменитые заросли Высокогорья, пряча ее от посторонних глаз. Бьяджио убрал самые крупные ветки и мусор и, устроившись под навесом из скал, начал рыться в суме. Сначала он извлек оттуда кресало, чтобы разжечь огонь. Повозившись, минут двадцать, он сумел развести костерок. Довольный результатом своих трудов, Бьяджио поднес ладони к огню. Ему никогда прежде не приходилось зажигать огонь без помощи слуг, и чувство гордости его удивило. Убедившись, что костерок не погаснет, он снова уселся и нашел у себя в суме продукты: сухари лиссцев, которые успели порядком ему надоесть. Однако там оказалось также немного сыра и несколько полосок вяленого мяса, которое вообще ничем не пахло. Бьяджио подозрительно понюхал мясо и решил, что оно, по-видимому, хорошо подходит для долгих путешествий. Одного кусочка оказалось достаточно, чтобы он понял, в чем дело. Мясо оказалось безвкусным и просоленным, словно его высушили много лет тому назад, чтобы сопровождать в потусторонний мир какого-то умершего короля. С отвращением, отложив мясо, Бьяджио осторожно попробовал сыр. К его огромной радости, сыр оказался лучше мяса — острым и удивительно свежим, как сыры Кроута.