Бегство от грез - Марш Эллен Таннер. Страница 40

Начальник оперативно-разведывательного отделения штаба бригады Тарквин Йорк сидел перед самодельным столом в палатке, поставленной недалеко от поросших травой берегов медленно несущей свои воды речки. Он откинулся в кресле и массировал себе виски. Несколько плотно исписанных листков бумаги лежали перед ним, ожидая подписи. Последние дни сражения были очень тяжелыми, и поскольку Тарквин уже тридцать шесть часов не смыкал глаз, он решил, что с составлением отчетов можно повременить до утра. Весть об отречении Наполеона он, подобно большинству сослуживцев, встретил с чувством усталого облегчения и теперь лениво размышлял о будущем, и прежде всего о том, куда же теперь будет направлена армия. Конечно же не на отдых, думал он, хотя большинство солдат и сержантов армии Веллингтона не были в отпуске почти пять лет Вполне вероятно, что их посадят на корабли и отправят в Америку, где также идет кровавая и непопулярная война.

Мысленно Тарквин снова и снова возвращался к семье, к дому в Лонгбурне. Наверное, сейчас все они спят и новость об отречении императора до них еще не дошла. Может быть, завтра, едва прокричит петух и первые лучи солнца осветят стены дома, один из соседей приедет к ним на лошади рассказать о том, что случилось. Такие новости распространяются с быстротой необыкновенной, а уж вся Франция, несомненно, узнает об этом уже сегодня.

Конечно, эта новость уже долетела до штаба Веллингтона. Тарквин слегка ухмыльнулся, представив себе скромное смущение его светлости, когда ликующие граждане Тулузы с выражением бешеного восторга будут приветствовать прославленного героя. Лорд Веллингтон не станет проявлять неуемного восторга по поводу завершения войны, как остальная Европа. Для Артура Уэлсли тяжелая работа фактически только начинается Дела Европы теперь должны пойти на поправку, и пошатнувшаяся было династия Бурбонов прочно воцарится на троне Франции. Для главнокомандующего, к которому отношение его начальства на протяжении всей войны было довольно прохладным, теплого местечка, вне всякого сомнения, уготовано не будет, и в такой критической ситуации лорд Веллингтон, по-видимому, начнет окру жать себя людьми более способными, чем те, которые служили под его началом раньше.

– Одним из них, по-видимому, стану я, – подумал Тарквин вслух.

Он выбыл из состава третьего драгунского королевского полка незадолго до последней атаки на Байонну и был назначен начальником оперативно-разведывательного отделения штаба бригады, которой командовал генерал Гилль.

На стены палатки падали от лампы длинные причудливые тени. Перед мысленным взором Тарквина возник дом в Лонгбурне и ухоженные лужайки перед ним. Затем этот образ был вытеснен другим. Из темноты выплыло милое улыбающееся лицо Ровены де Бернар с ее невероятными рыжими кудряшками, падающими ей на лоб до самых бровей.

Теперь, наверное, Ровена чувствовала большую уверенность за свою дальнейшую судьбу, так как перемирие было заключено. Тарквин полагал, что она довольна своей жизнью в Шартро и вместе с братом работает на винокурне Теперь де Бернары сумеют наладить свою жизнь, а возвращение династии Бурбонов повлечет за собой восстановление прежних порядков и значительное увеличение спроса на коньячную продукцию. Если развитие событий будет идти в этом направлении, Ровена до предела будет загружена работой на винокурне. Возможно, настанет день, когда она выйдет замуж за человека с именем и состоянием. Тарквину хотелось надеяться, что замуж Ровена выйдет по любви. Она заслуживает того, чтобы ее любили.

Рассвет выдался теплым и безветренным, начало нового дня было многообещающим. В эти ранние часы во дворце Фонтенбло бывший император Франции Наполеон Бонапарт подписал отречение от престола. На улицах Парижа возбужденные толпы крушили его бюсты, закрывали обрывками белого шелка его некогда священных орлов и во всеуслышание воздавали хвалу русскому царю, элегантному и красивому, который во главе своих войск промаршировал по Елисейским полям. А тем временем страдающий ожирением король Людовик XVIII из династии Бурбонов пересекал в почтовой карете Францию, возвращаясь домой из ссылки. А Тарквин Йорк верхом на своем жеребце Сиаме собирал остатки своего полка, чтобы официально попрощаться с людьми, прежде чем отправить их севернее Бордо, где они расположатся лагерем и будут находиться до возвращения в Дувр. Самого Тарквина ожидали в штаб-квартире в Тулузе. И снова – может быть, в последний раз – он отправился с эскортом по разбитым войной дорогам Юго-Восточной Франции. Вокруг лежали израненные поля, с которых некогда собирали обильные урожаи зерна, подсолнечника и винограда, молчаливые, вымершие деревни и одинокие фермы. Правда, грустную эту картину оживлял нежно-зеленый наряд, в который теперь одевалась весенняя природа. Вместе с Тарквином ехало человек двадцать офицеров из тех, кого Веллингтон считал своими наиболее верными и надежными сторонниками. Через два часа пути от Олорона-Сент-Мари к ним присоединился бородатый всадник, одетый в форму королевских артиллеристов. Тарквин молча признал его, и теперь их лошади шли бок о бок. Лицо незнакомца было непроницаемым. Некоторое время оба ехали молча, но бородач первым нарушил молчание и обратился к Тарквину с деланным подобострастием.

– Определенно вы были рождены под счастливой звездой, друг мой! Получить такой чин в таком молодом возрасте – это ли не мечта многих?

– Аминь, – пробормотал Тарквин сухо.

– И не могло ли случиться так, что Веллингтон лично обратил на вас внимание и призвал к себе, Веллингтон Непобедимый, умеющий, как говорят, определить меру ценности любого человека и отметить наиболее достойных? Вот это честь так честь!

Тарквин вполголоса выругался.

Рассмеявшись в ответ, незнакомец отъехал на свое место, и вскоре ехавшие рядом с ним услышали, как он тихонько стал напевать какой-то неизвестный старинный мотив.

Пир Исмаил Хан, родившийся тридцать два года тому назад в маленькой деревушке на афганской границе, в настоящее время был вполне доволен своей жизнью Его также повысили по службе за последние, тяжелейшие сражения, а вчера, к его несказанной радости, он получил предписание о дальнейшем прохождении службы в группе Тарквина Йорка. Пир Исмаил Хан имел все основания опасаться, что может потерять прежнюю должность, так как майора перевели в другой полк. Такая непоколебимая лояльность воспитанного в магометанской вере представителя племени патанов по отношению к англичанину, принадлежавшему к стану неверных, таила в себе нечто очень необычное. Пир Исмаил Хан был обязан своей жизнью Тарквину, а Тарквин своей Исмаилу. Их связь была крепче кровной, с годами укреплялась еще больше, и общение друг с другом им было необходимо как воздух.

Отец Исмаила был деревенским старостой, и к семнадцати годам Исмаил сумел утвердить себя в роли лидера банды отчаянных головорезов, промышлявших вдоль границы Когда ему пошел двадцать первый год, Исмаил решил отправиться на юг Индии, чтобы поближе посмотреть на английских гвардейцев, о которых был высокого мнения, так как имел возможность наблюдать их стычки с враждебными племенами на афганской границе.

Шел год, который для англичан оказался поворотным в их борьбе против французов за господство в Индии Безудержная экспансия британского влияния означала возросшую потребность в солдатах, и когда Исмаил узнал, что англичане активно вербуют солдат из индусов и магометан для формирования местных полков сипаев, он не стал медлить и предложил свои услуги.

Он отличился во многих битвах и позднее, в Феррухабаде, после поражения раджи маратхов Холкара из Индора, познакомился с молодым Тарквином Йорком, служившим в то время в одной из воинских частей под командованием генерал – майора Артура Уэлсли Веллингтона. Это была дружба, в которой не все складывалось гладко. Каждый из них видел в другом шпиона, поскольку тогда происходили неприятные события, следовавшие одно за другим. Все это, однако, закончилось тем, что Тарквин написал личное прошение генерал-майору Веллингтону и генерал-губернатору Индии, в котором просил перевести Исмаила в его полк.