Великолепие шелка - Марш Эллен Таннер. Страница 89

Этан не нашел, что ответить на такие слова, и к тому же ему пришлось собрать все свои силы: рана на руке открылась, и веревка от крови стала скользкой, что уже само по себе создавало определенную опасность. Хотя Чина, точно выполнив его указания, сделала узлы с интервалами в четыре фута, ему все равно казалось, что он может сорваться в любую минуту, тем более что дополнительная тяжесть маленького тела, плотно прижатого к его собственному, тянула его вниз.

Этан вырос и возмужал на борту корабля, которому не раз пришлось побывать в разных переделках, и в совершенстве постиг искусство лазания по канатам и снастям еще в том возрасте, когда его сверстники ходили в коротких штанишках и протирали их за школьными партами. Однако он не спал толком уже в течение тридцати шести часов, и от его левой руки было теперь немного проку.

Принимая во внимание его физическое состояние и с какой высоты ему пришлось спускаться, можно было лишь удивляться, что он в конце концов благополучно достиг цели Этан понял, как шепчет Всевышнему благодарственную молитву, когда передавал Филиппу в руки их спасителей. В лодке находились два незнакомых Этану гребцами матрос по имени Франклин Чени – темноволосый парень с лицом, изрытым оспенными рубцами, с которым Этан уже успел провернуть в прошлом кое-какие дела и на которого, знал он, можно смело положиться.

Этан сразу же оценил мудрость Раджида, включившего Чени в состав спасательной экспедиции: матрос, не задав ни единого вопроса, молча взял на руки Филиппу и приказал завернуть ее в прихваченное специально для этой цели одеяло.

– Вам, возможно, понадобится это, капитан, – произнес затем Чени хриплым шепотом и вложил в руку Этана заряженный пистолет. – Мы будем прикрывать вас отсюда.

Засунув пистолет в карман, а концы веревки – за голенища своих сапог, Этан отдал несколько коротких распоряжений относительно того, что надо делать, если вдруг его заметят, и, ухватившись затем за веревку своими задеревеневшими и кровоточащими пальцами, полез по ней наверх.

То, что он, пребывая в крайне тяжелом состоянии, сумел все же подняться на борт корабля, можно было объяснить скорее Провидением, нежели его сноровкой, поскольку силы совершенно оставили капитана. Руки и плечи то и дело сводила судорога, дважды его ноги соскальзывали с пропитанной влагой дощатой обшивки корабельного борта, и он, болтаясь беспомощно в воздухе, ударялся о ее шершавую поверхность.

Когда наконец его голова появилась над Поручнем, Чина и Брэндон помогли ему перелезть через него.

– Теперь твоя очередь, парень, – сказал он Брэндону. – Надо спешить, чтобы не зажариться здесь живьем.

Этан начал опоясывать веревкой мальчика. Чина, прижимая к губам руки, молча наблюдала за действиями капитана. Как только капитан закончил приготовления, Брэндон исчез за бортом, весело махнув им рукой.

– Теперь твоя очередь, – произнес мягко Этан, когда по веревке был подан сигнал, что мальчик благополучно добрался до лодки. Ему не было необходимости торопить ее, поскольку она и сама видела, что пламя выходит из-под контроля людей, так что теперь каждый вздох причинял им обоим мучения.

Пока что им крупно везло: за все время, что они находились тут, их заметил всего один китаец, и то случайно, бросившись на корму в надежде глотнуть свежего воздуха, где Этан прикончил его без всяких угрызений совести.

Однако скоро должны были появиться другие, потому что здесь стояли контейнеры с питьевой водой, которая, несомненно, понадобится команде для борьбы с огнем, когда все прочие запасы воды будут исчерпаны.

Было невыносимо жарко, одежда Этана буквально клубилась от превращавшегося в пар пота. Посадив Чину на поручень, Этан начал было обвязывать ее веревкой, как вдруг рука его внезапно замерла.

– Прошу прощения, Чина, но в этом пока нет необходимости.

Ее глаза расширились.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто не позволю тебе спуститься вниз до тех пор, пока ты не дашь мне обещания выйти замуж за этого Стэпкайна.

– За Дарвина? – спросила она растерянно.

– Черт подери, мы уже столько раз обсуждали этот вопрос! – проговорил он нетерпеливо.

– О, Этан, я не собираюсь перечить тебе, – проговорила Чина с печалью в голосе. – Но Дарвин погиб. – Видя, что данное известие буквально потрясло его, она добавила: – Я не успела сказать тебе об этом раньше, потому что они неожиданно быстро разлучили нас с тобой. И к тому же я, совершенно забыла обо всем на свете, так как очень боялась за детей и... и за тебя.

Ее голос перешел в шепот, и последние произнесенные ею слова прозвучали едва слышно, но тем не менее так прекрасно расслышал их.

– Ты и впрямь боялась за меня? – спросил он недоверчиво, схватив ее за плечи так резко, что она вздрогнула.

Девушка кивнула головой, не глядя в его сторону.

– Так, может быть, в таком случае ты выйдешь замуж за меня, Чина? – произнес он несколько грубовато, что объяснялось исключительным страхом, что она ему откажет, или, того хуже, выкажет по отношению к нему отвращение, которое тут же отразится в блеске ее прекрасных глаз.

Но в глазах Чины, обращенных к Этану, не было ни следа презрения и насмешки: в них только проглядывало нечто, что и раньше замечалось не раз и что, возможно, содержалось в ее взгляде с самого начала и проявилось теперь в легком дрожании голоса, когда она тихо и без колебаний сказала:

– Да.

– О, любовь моя, моя дорогая любовь!

Заключив Чину в объятия, Этан принялся целовать ее в губы, и она отвечала ему взаимностью. Их поцелуи были нежными и неторопливыми, как будто они лежали в постели в пропитанной сандаловым ароматом спальне кораллового дома и впереди их ожидали только долгие часы свадебной ночи.

– Однако тебе пора, – сказал он ей наконец, оторвавшись от нее. Голос его звучал твердо.

– Ты говоришь так, словно решил остаться здесь, – промолвила испуганно Чина.

– Боюсь, что это так. Я не могу покинуть корабль до тех пор, пока не удостоверюсь, что Ванг Тоха нет более в живых.

– Но это же смешно! – чуть не задохнулась от возмущения Чина, и глаза ее вспыхнули гневом. – Какая теперь разница, жив он или мертв?

– Я не могу всю оставшуюся жизнь бояться оставить тебя без присмотра, зная вполне определенно, что, пока жив, он способен в любой момент причинить тебе зло, – резко заявил Этан. – Он по натуре своей коварен и беспощаден, а тут еще я убил его любимого сына. Теперь он, преисполненный жаждой мести, станет охотиться на нас. А я не желаю, чтобы моя жена только и делала, что скрывалась и пряталась от него, дрожа от страха, что он может в любую минуту напасть на ее след. Неужели тебе это не ясно, Чина? Неужели ты предпочитаешь такую жизнь?

– С тобой любая жизнь лучше, чем просто существовать без тебя! Прошу прощения, Этан, но если ты все же останешься здесь, то так же поступлю и я.

– Ради Бога, Чина, не будь идиоткой! Ты мне только станешь мешать!

– Каким образом? – с вызовом спросила она. – Ты же не можешь всерьез рассчитывать одержать верх в одиночку над всеми этими людьми? – Она тряхнула головой в направлении горящей палубы. – Кроме того, теперь уже поздно заниматься Ванг Тохом: пламя и без тебя справится с ним. Давай покинем корабль, пока еще не поздно!

– Прости меня, Чина, но я не могу. Она упрямо сжала губы.

– В таком случае я остаюсь с тобой.

– Черт побери! – взорвался он. – Сейчас не время для пустого геройства!

– Пустого?! – воскликнула она со слезами на глазах. – Разве это дурно с моей стороны, что я не хочу тебя потерять? Я не позволю Ванг Тоху отнять тебя у меня. Ни за что не позволю!

С минуту они смотрели друг на друга, как враги. Глаза Чины были преисполнены спокойного упрямства, взгляд Этана – бешеного гнева. Затем он молча поднял ее на руки, и, прежде чем она смогла что-либо сообразить, веревка обвилась вокруг ее талии, и капитан начал опускать девушку вниз.

– Этан! Прошу тебя!

– Сожалею, любовь моя, жизнь моя! – донеслись до нее сверху его слова. Что говорил он потом, она уже не слышала из-за раздавшихся неожиданно громких криков. Вглядевшись сквозь дым, Чина увидела мельком лицо Этана в окружении множества других лиц, китайских. Ей показалось, что там началась ожесточенная схватка. Веревка внезапно стремительно заскользила вниз.