Соломенные люди - Маршалл Майкл. Страница 63

Какое-то время спустя стихли и голоса.

Порой ей слышались шаги, и она знала, что это родители пришли ее спасать. Она слышала, как шаги становятся все ближе и ближе, и открывала рот, собираясь что-нибудь сказать, когда поднимется крышка и появится лицо отца. Они останавливались прямо над ней, шаркая ногами по половицам, скрывавшим ее тело. Но им так и не удавалось ее найти. Шаги удалялись, и она снова плыла по реке.

Иногда внутри ее тела начинало что-то происходить, чаще всего после того, как приходил Тук-тук, – схватки, пронзавшие ее живот, словно ледяной нож, пока ей не начинало казаться, что она разваливается на две половинки. Из тела ничего не выходило, даже вода, поскольку оно поглощало ее полностью, как только получало. Тело теперь работало по новой программе. Иногда оно разговаривало с ней, что выводило ее из себя. Оно изо всех сил старалось держаться, но нынешняя ситуация ему очень, очень не нравилась, и вряд ли оно было в состоянии с ней справиться. Тело разговаривало с ней голосом, похожим на голос Джиллиан Андерсон, весьма здраво и длинными фразами, явно продуманными заранее. Но происходящее ему не нравилось, и оно перестало верить, что все изменится к лучшему. Сара слушала, что говорило ей ее тело, и даже пыталась проявлять к его словам некоторый интерес, но помочь ему все равно ничем не могла.

Тук-тук был ее единственным настоящим другом, и даже он в последнее время приходил не слишком часто. У Сары возникло ощущение, что он в ней разочаровался. Он все еще беседовал с ней, и давал ей воды, и рассказывал ей разные вещи, но, как ей казалось, лишь ради собственного удовольствия. Он притворялся, будто он настоящий человек и будто в молодости он встретил людей, сделанных из соломы. То ли он их нашел, то ли они его. Он многому научился у них, а теперь они учились у него.

Иногда эти люди приходили вместе с Тук-туком. Так он, по крайней мере, говорил, хотя Сара не понимала, зачем он лжет. Она знала, кто они такие. Это были его гоблины. Они выполняли его приказы и бродили по миру, выслеживая тех, кто оказывался достаточно глуп, чтобы поверить в свое счастье, как когда-то верила Сара. Они следили за людьми с помощью микрофонов и летучих мышей, которые парили над каждым домом, подслушивая, что происходит внутри.

Некоторые гоблины были очень большими и могли топать достаточно сильно для того, чтобы вызвать землетрясение или извержение вулкана. Другие были совсем маленькими и летали по воздуху, проникая в человеческие поры и клетки, из-за чего у людей в легких, сердце и печени росли черные опухоли. Голос больших гоблинов был подобен грому, у маленьких же он звучал словно у валлийцев. Когда Сара кашляла, она держала рот закрытым, чтобы никто из них не мог туда залететь. Некоторые гоблины были обычного размера, но такие встречались редко. Она никогда не видела никого из них, но знала, что они здесь, и билась головой о доски пола, пытаясь заставить их уйти.

Потом все исчезало, снова становилось темнее, и она опять плыла все дальше и дальше. Сперва ей казалось, будто она лежит спиной на воде и ее уносит течение. На самом деле ей это было даже приятно. Но теперь она чувствовала, что погружается все глубже и глубже, как будто тонет. Ее уши были уже под поверхностью, а вскоре под ней оказались и глаза.

Когда под воду погрузился кончик ее носа, она поняла, что больше уже не плывет.

Глава 29

Зандт стоял перед дверью дома в Дэйл-лоунс. На первый звонок ответа не последовало, и он снова надавил на кнопку, навалившись на нее всем весом, пока не увидел сквозь матовое стекло в верхней половине двери приближающийся размытый силуэт.

Глория Нейден была одета в строгое вечернее платье, но по первым же ее словам стало ясно, что она пьяна – не чуть-чуть, для поднятия настроения, а весьма основательно. Причем пила она явно в одиночку.

– Кто вы, черт побери?

– Меня зовут Джон Зандт, – ответил он. – Мы с вами встречались два года назад.

– Боюсь, что не помню. И уж точно не помню того, чтобы мы договаривались возобновить знакомство.

Она говорила удивительно четко и лишь один раз слегка запнулась.

Она начала закрывать дверь, но Зандт придержал ее рукой.

– Я был одним из полицейских, которые вели дело об исчезновении Аннетты Мэттисон, – сказал он.

Миссис Нейден моргнула, и лицо ее неожиданно посерело, словно у неудачно забальзамированного трупа.

– Да, – ответила она, скрещивая руки на груди. – Теперь помню. Хорошая работа. Все ведь давно закончилось, верно?

– Нет. Именно поэтому я здесь.

– Моей дочери нет дома, она у друзей. И даже если бы она была здесь, я бы запретила ей с вами разговаривать. Нам и так потребовалось немало времени, чтобы примириться с тем, что случилось.

– Наверняка, – кивнул Зандт. – И вам это удалось?

Она уставилась на него, на мгновение протрезвев.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, – ответил он, – что моя дочь тоже исчезла, и примириться с этим я не смогу никогда. Мне нужно от вас лишь несколько минут, в течение которых вы могли бы помочь мне выяснить, кто разрушил наши жизни.

– Вам, наверное, стоило бы поговорить с Мэттисонами, а не со мной.

– У меня к вам только один вопрос. И все.

Она повернулась, вновь пытаясь закрыть дверь.

Зандт снова придержал ее и, не позволяя себе лишних раздумий, сказал:

– Вопрос, благодаря которому, возможно, ваш муж не начнет или перестанет ходить на сторону. Что, в свою очередь, может удержать вашу дочь от мысли о том, что ей лучше не приводить друзей домой. А это может означать, что вы с меньшей вероятностью врежетесь на своей машине в стену, не вписавшись в поворот или просто потому, что это покажется вам неплохой идеей.

Глория Нейден смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи.

– Убирайтесь к черту, – тихо, но твердо сказала она. – У вас нет никакого права так со мной разговаривать. Вы должны были его найти. Это не моя вина. Ни в чем нет моей вины.

– Знаю, – ответил Зандт, глядя, как ее лицо трансформируется из звериной маски в лицо испуганной девочки, а затем снова в лицо женщины, словно сделанное из пластилина, сжимаемого пальцами жестокого ребенка. – В том, что случилось, нет вашей вины. Я это знаю. Ваша семья это знает. Все это знают, кроме вас. Вы можете утверждать обратное, но сами в это не верите. И именно это вас убьет.

Несколько мгновений они стояли друг против друга, держась за дверь с обеих сторон. А потом они отпустили дверь и просто стояли, глядя друг другу в глаза.

По дороге в Санта-Монику он позвонил Нине. Голос ее звучал несколько расстроенно, но она согласилась встретиться с ним в районе Бель-Эйр. Адрес имелся в деле.

Майкл Беккер открыл ему дверь и согласился поехать с ним без каких-либо объяснений. Зоя осталась стоять на пороге, держа за руку младшую дочь. Она не стала устраивать скандал или требовать, чтобы он сказал ей, что происходит. Зандт понял, что все было бы точно так же, если бы он попросил поехать с ним Зою, оставив Майкла. Беккеры полностью доверяли друг другу и делили между собой ответственность в зависимости от того, что диктовали обстоятельства. Когда все остальное теряет смысл, лишь взаимоотношения с одним-единственным человеком оставляют хоть какой-то шанс защититься от всего мира. Зандт жалел, что не понимал этого в то время, когда еще был с Дженнифер.

Когда машина тронулась с места, Зандт спросил у Майкла адрес и велел ему ехать туда, отказавшись отвечать на какие-либо вопросы.

– Сами все увидите, – лишь сказал он. – Вам нужно там быть.

Из-за весьма своеобразного понимания Беккером геометрии Лос-Анджелеса им потребовалось почти сорок минут, чтобы попасть в другую часть города, но затем они начали подниматься по склонам холмов, проезжая мимо домов, которые с каждым поворотом становились все больше и больше, пока не заслонили собой весь окружающий вид.