Эмма и граф - Маршалл Паола. Страница 1

Паола Маршалл

Эмма и граф

Глава первая

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул мистер Генри Гардинер, отшатываясь и чуть не падая с площадки черной лестницы своего лондонского дома, затем наклонился и стал массировать пострадавшую ступню. — Ты сломала мне ногу, дрянь.

Гувернантка двух его юных дочерей мисс Эмма Лоуренс, с растрепанными волосами и съехавшим набок воротничком, однако не потерявшая самообладания, холодно следила за ним, как за актером на сцене «Друри-Лейна». Только что, с неразборчивым бормотанием, он накинулся на нее и принялся тискать и целовать. Слуги предупреждали Эмму о его отвратительных привычках, но до этого он довольствовался тем, что наблюдал за нею издали похотливыми глазами.

Эмма сначала пыталась отказать ему без лишнего шума, отворачиваясь и увещевая:

— Нет, я прошу вас, не надо. Вспомните, кто вы и кто я.

Тщетно. Он бормотал, что ее красота заставила его потерять голову и какое значение имеет один дружеский поцелуи, одновременно удваивая свои усилия. Поэтому оставалось лишь ударить его каблуком по ноге, и если кость сломана, тут уж ничего не поделаешь. Все-таки ему пришлось отпустить ее, а его проклятия гораздо приятнее его поцелуев.

Однако работе в его доме пришел конец, подумала Эмма, спускаясь по лестнице, и он подтвердил это, крикнув ей вслед:

— Мерзкая мегера. Я выкину тебя отсюда до конца недели и без рекомендаций.

Эмма развернулась и, поднявшись на площадку, холодно сказала:

— Я так не думаю. Вы можете уволить меня, и я буду счастлива оставить дом, где со мной обращаются как с проституткой, но на вашем месте я бы позволила мне уйти без скандала. Не думаю, что вашей жене понравится рассказ о том, как вы вели себя со мной.

Эмма не знала, как точно это предположение соответствует действительности, но, судя по недавним словам миссис Гардинер, именно ее деньги позволяют семейству вести безбедную жизнь. Следовательно, она вполне могла бы забрать детей вместе с записанными на них и на себя деньгами и оставить мистера Гардинера с его личным ничтожным доходом. Хозяйка, выражаясь, как обычно, туманно и несвязно, намекнула, что устала от распутства мистера Гардинера, от его блудливых глаз и рук! Тем более что все это происходит в доме — он не пропустит ни одной служанки. Миссис Гардинер находила такую ситуацию унизительной.

Раз уж приходится уходить, необходимо сохранить возможность получить новое место.

— Стерва, — огрызнулся через плечо мистер Гардинер, ковыляя по направлению к своей комнате. Уж он-то точно знал, насколько Эмма близка к истине. Жена не раз упрекала его за распутное поведение с прислугой и за бесстыдство, поскольку обычно он даже не пытался ничего скрывать.

Но он избавится от мисс Лоуренс, хотя, к сожалению, не сможет лишить ее рекомендаций. Он не оставит живого напоминания о своем сокрушительном поражении. Ее предшественнице, например, очень льстило его внимание, правда, именно поэтому она и была уволена.

Когда миссис Гардинер в тот же день послала за Эммой, не приходилось сомневаться в причине вызова в красивый будуар хозяйки.

Миссис Гардинер начала разговор, как обычно, издалека:

— Мне так жаль расставаться с вами, дорогая мисс Лоуренс, но увы. Как вы знаете, мой муж получил назначение в британское посольство в Париже. У него есть во Франции бедная кузина, которой он хотел бы помочь. И она сказала, что будет счастлива воспитывать наших дорогих Джорджину и Селину… Мистер Гардинер так настаивает, ни о чем другом и слышать не хочет. Я уверена, что вы понимаете мое положение.

О да, Эмма прекрасно понимала положение хозяйки. А миссис Гардинер прекрасно знала привычки мужа, хотя ни одна из собеседниц не высказала бы свои мысли вслух.

Эмма промолчала и, как полагается воспитанной даме, скромно сложила руки, смиренно склонила голову и ждала продолжения.

— Ваше обращение с девочками, ваша забота и руководство были образцовыми. У вас просто дар воспитания детей. Какая жалость, что вам вряд ли придется воспитывать своих собственных. О Боже…

Миссис Гардинер, подверженная подобным оговоркам, вдруг осознала, что нетактично напоминать бедной, одинокой и наверняка потерявшей все надежды (ведь скоро тридцать!) гувернантке, что у нее нет шансов на замужество.

Слегка покраснев, миссис Гардинер продолжала идти напролом. Выражение лица мисс Лоуренс не изменилось, так что, возможно, она и не совсем поняла услышанное.

— К счастью, дорогая, леди Хэмптон, жена моего кузена, просила меня подыскать гувернантку для маленькой дочери ее брата. У девочки нет матери, а последняя гувернантка оказалась очень неудачной. Я сказала, что вы покидаете нас не по вашей вине и что я могу рекомендовать вас с чистым сердцем.

Миссис Гардинер умолкла, чтобы перевести дух, и это позволило Эмме задать вопрос:

— А кто этот брат, мадам? И где он живет?

Взволнованная — а она жила в постоянном волнении, что неудивительно при таком бесстыдном муже, — миссис Гардинер рассеянно произнесла:

— О, разве я не сказала вам? Брат леди Хэмптон — граф Чард, и он живет в Лаудво-тере в Нортумбрии. Женился на Изабелле Бомэнс, из тех Бомэнсов, богатых, как Ми-дас… или Крез? Я всегда их путаю… Что было очень полезно для Чарда, до женитьбы бедного как церковная мышь. Предыдущий граф, его дальний родственник, разорил поместье мотовством и азартными играми… так что Чард, женившись на деньгах и унаследовав Лаудвотер, смог вдохнуть в него новую жизнь…

Миссис Гардинер умолкла, и вовремя, поскольку при имени графа Чарда Эмма перестала слушать и оцепенела. От жуткой реальности остался лишь далекий монотонный голос хозяйки.

Чард! До неожиданного получения титула — Доминик Хастингс! Стать гувернанткой ребенка Доминика! О нет, судьба не может быть так жестока. Эмма ни в коем случае не может ехать в его дом. Нельзя так много требовать от нее.

Но, если не принять любезное предложение миссис Гардинер, куда ей идти? Какой выбор у девушки с единственной бедной подругой, без дома, без родни (то есть с родней, не желавшей признавать ее), без денег? Остается невозможное. Иначе голодная смерть. Да и вряд ли Доминик Хастингс узнает ее через десять лет — с новым именем и совершенно изменившимися внешностью и положением в обществе.

— Мисс Лоуренс! Мисс Лоуренс! — Это звала миссис Гардинер, и выглядела она очень озабоченной. — С вами все в порядке, мисс Лоуренс? Мне показалось, что вы вот-вот упадете в обморок.

— Н-ничего, все в порядке, — заикаясь, выдавила Эмма, затем спросила, как можно безразличнее: — А сам граф живет в Лаудвотере?

— Я так поняла. С тех пор как умерла его жена, леди Хэмптон помогает ему нанимать и увольнять слуг, и какая-то бедная родственница играет роль хозяйки Лаудвотера. Вместо жены, как вы понимаете; и она же с няней заботится о ребенке. Но мне кажется, вы не должны беспокоиться о возможной встрече с графом Чардом, если именно это вас беспокоит. Вовсе нет. Кажется, прежде он был повесой, но все в прошлом. Правда, у него появились довольно эксцентричные интересы, как говорит мистер Гардинер, но это не касается женщин. По словам леди Хэмптон, он мало общается с соседями и совершенно не посещает лондонский бомонд.

Все это было совсем не похоже на Доминика Хастингса, которого когда-то знала Эмма. Тот Доминик Хастингс любил общество. Мысли Эммы бешено кружились, она не знала, что и думать: безумием было принимать предложение, однако равным безумием было не принимать его!

Голодать или не голодать — вот в чем вопрос, в смятении перефразировала она знаменитую реплику Гамлета. А я не хочу голодать. В конце концов, та заикающаяся семнадцатилетняя толстушка Эмилия Линкольн канула в прошлое, десять лет — большой срок…

— Очевидно, леди Хэмптон пожелает увидеть меня, — сдержанно сказала Эмма. — Да, я воспользуюсь ее любезным предложением.

— Я рада, дорогая. Прямо гора с плеч, — бестактно заметила миссис Гардинер, доброта которой вполне могла сравниться с ее глупостью.