Эмма и граф - Маршалл Паола. Страница 16

— Так, может быть, дербиширское семейство? Год назад на последнем балу леди Ко-упер я встречала мисс Персефону Лоуренс. Очень интересная дама. С поэтическими наклонностями. У вас есть поэтические наклонности, мисс Лоуренс?

— Увы, — упрямо ответила Эмма, начиная находить развлечение в таком неумелом покровительстве. — Я не имею отношения ни к ним, ни к каким-либо другим известным Лоуренсам. И боюсь, у меня нет склонности к поэзии. Напротив, я очень прозаична.

Мисс Стрэйт замахала веером, как будто такое прямолинейное признание чуть не лишило ее чувств.

— Неужели? Как прискорбно. Леди Клара, например, весьма поэтическая натура. Она написала очень чувствительную эпитафию, когда умерла ее канарейка.

Эмма сочла своим долгом выразить соболезнование по поводу кончины канарейки и спросила, как же бедняжка нашла свою безвременную смерть.

— Увы, бедная Клара забыла закрыть дверцу клетки, и до птички добралась кошка. Дорогая Клара так расстроилась, что нам пришлось усыпить кошку. — Мисс Стрэйт тяжело вздохнула и приложила к глазам носовой платочек.

Эмма проявила благородство и удержалась от комментариев. Как следовало из изложения событий, справедливее было бы усыпить леди Клару за небрежность. Тут Эмма заметила, что милорд стоит рядом и прислушивается к разговору. В гостиную вошли лакеи с чайными подносами, уставленными чашками, тарелками и серебряными блюдами с сэндвичами, бисквитами и пирожными. Появление милорда спасло Эмму от придирок и занудства мисс Стрэйт, решившей, что ни к чему беседовать с незначительной гувернанткой, когда под рукой ее знатный хозяин.

Милорд пододвинул стул и выслушал печальную историю канарейки, не смея признаться, что уже знаком с нею. Внутренне он реагировал точно как Эмма, но благородно старался не встретиться с ней взглядом, чтобы удержаться от смеха, поскольку мисс Стрэйт еще больше разукрасила смерть бедной птички, подчеркивая чувствительность своей подопечной. Она, как и лорд Лафтон, была заинтересована в союзе леди Клары с Чардом и Лаудвотером.

Эмма решила удалиться, боясь выдать себя: отчет мисс Стрэйт о ее жизни с леди Кларой становился все более трогательным. Ее подопечная, как оказалось, странным образом влияла на бессловесных животных, имевших несчастье жить рядом с ней. Ее мопс тоже встретил печальный конец, что вдохновило хозяйку на эпитафию, которую мисс Стрэйт рвалась прочитать милорду.

В этом месте рассказа Эмма встала, поклонилась и направилась к леди Кларе, общавшейся с Джоном Бассетом и Беном Блэкберном и недовольной тем, что милорд покинул ее. Лорд Лафтон беседовал с мистером Кроссом о географических картах и угольных шахтах. Эмме пришла в голову озорная мысль: если Лафтон хочет сохранить здоровье лошадей, работающих в шахтах, ему не следует брать в инспекционные поездки свою сестру.

Заметив приближение Эммы, леди Клара демонстративно заявила:

— Прошу простить меня, но я должна присоединиться к моей дорогой мисс Стрэйт и нашему хозяину.

Не желая удостаивать Эмму своим вниманием, она прошествовала к милорду, прикрыв лицо веером.

Эмма лишь поблагодарила мысленно судьбу. Теперь милорд и его гостьи могут вдоволь пообсуждать печальные судьбы любимцев леди Клары и многочисленные благородные родственные связи мисс Стрэйт.

Мистер Джон Бассет, измученный леди Кларой, пылко бросился к Эмме, но ему не повезло. В бой вступила тяжелая артиллерия. Лорд Лафтон оставил мистера Кросса и ус пел перехватить гувернантку прежде, чем до нее добрался Бен Блэкберн.

— Мисс Лоуренс, не так ли? Случайно не родственница моего старинного приятеля «Саламанки» Лоуренса из Сассекса? Наверное, следует называть его Генри, но его доблесть в Испанской войне породила это прозвище.

Эмме пришлось перечислить всех Лоуренсов, шропширских, сассекских, дербиширских и остальных, чтобы навсегда отречься от них.

— Жаль, однако. Вы похожи на его сестру Онорию. Она вышла замуж за лорда Тентердена. Из южного Йоркшира.

Может, стоило присвоить родство с какой-нибудь отдаленной ветвью и осчастливить лорда Лафтона? Но нет, истина дороже, если не считать, конечно, что Эмма не имеет к фамилии Лоуренс никакого отношения!

— Как вы находите леди Летицию? Приятный ребенок? Послушный?

— Очень, — ответила Эмма, несколько озадаченная тем, что такой влиятельный магнат снисходит до разговора с гувернанткой, и подозревая, что болтовня о маленьких девочках не может быть интересна лорду Лафтону.

— Вы давно в Нортумбрии, мисс Лоуренс? Вам здесь нравится?

— О, Нортумбрия первобытна и прекрасна, — ответила Эмма, что было чистейшей правдой. — Но у меня было мало возможностей познакомиться с ней. Надеюсь в скором времени посетить Стену Адриана и Верхний Тайн.

Лорд Лафтон повернулся на каблуках и властно заорал, привлекая внимание всех присутствующих:

— Послушайте, Чард, мисс Лоуренс говорит, что еще не видела Стену Адриана. Нехорошо. Пока мы здесь, необходимо съездить туда и, если погода позволит, устроить пикник. С вашего позволения, конечно.

С восторгом вырвавшись из цепких когтей леди Клары и мисс Стрэйт, переключившихся с питомцев на поэзию, неприличное поведение лорда Байрона и удовольствия лондонского сезона — а все эти темы были ему совершенно неинтересны, — милорд извинился перед дамами за то, что прерывает восхитительную беседу, и объявил, что обязательно организует поездку и начнет подготовку немедленно.

— Моя дочь будет счастлива, — добавил он. — Я обещал ей эту экскурсию, но не успел выполнить обещание.

— Вы слишком много работаете, приятель, поберегитесь, — завопил лорд Лафтон. — Одна работа без забавы, от нее тупеешь, право, не так ли, мисс Лоуренс?

Слушатели по-разному реагировали на непостижимое внимание к новой гувернантке. Милорд свирепо подумал, что следовало предупредить мисс Лоуренс о беспутстве Лафтона; Бен Блэкберн закипел от ярости, поняв, что Лафтон пытается выиграть пари, нацелившись на гувернантку, действительно оказавшуюся привлекательной; Джон Бассет изнывал от ревности, а мистер Кросс, как и милорд, решил, что предостережение не повредит бедняжке мисс Лоуренс.

Что касается леди Клары и мисс Стрэйт, они обе были в ужасе: мисс Стрэйт от перспективы потерять руку лорда Лафтона, на которую питала смутные надежды, а леди Клара — от мысли о безродной снохе, чей отпрыск лишит ее большей части наследства Лафтонов.

Однако обе дамы утешились, вспомнив длинный список любовных похождений лорда Лафтона. Скорее он сделает мисс Лоуренс любовницей, а не женой. И ни одна из них ни на секунду не подумала, что у Эммы окажется дурной вкус и ее не прельстит внимание лорда Лафтона, законное или какое другое.

Сама Эмма удивилась, оказавшись в центре такого внимания. Более восьми лет она жила на окраине светской жизни: сидела, никем не замечаемая, с ней почти никто не разговаривал, единственной компанией были ее подопечные. Она прекрасно понимала разочарование леди Клары и мисс Стрэйт, обнаруживших, что не они главные дамы в обществе, которое почтили своим присутствием.

Эмме хотелось покинуть гостиную, но ярко-синие глаза милорда запрещали ей это. Однако он пришел ей на помощь, предложив лорду Лафтону и Бену Блэкберну посетить конюшни, где его главный грум Оутвейт тренировал пару гнедых, недавно приобретенных для экипажа.

— Я думаю, — добавил он, — что дамы пожелают удалиться в свои комнаты и отдохнуть после изнурительного путешествия.

Эмма с трудом подавила смех, вызванный невероятной ситуацией, когда каждый мужчина в комнате — от лорда Лафтона и ниже, — казалось, решил преследовать ее, между тем как леди Клара вовсе не собиралась послушно отправиться в свою комнату.

— Ни в коем случае, — заявила леди Клара. — Если моя дорогая Калипсо Стрэйт желает отдохнуть… или мисс — Лоуренс… пожалуйста. А я не хочу отдыхать. Я тоже хочу посетить конюшню и посмотреть на последние приобретения лорда Чарда. Всем известно, что вы прекрасно правили лошадьми, милорд, когда вращались в высшем свете до женитьбы.