Покореженное эхо - Март Михаил. Страница 12

— Ценные сведения, Алик, — с грустью сказал Марецкий. — Ты нас попросту загнал в тупик. Ладно, все это надо переварить еще. Слишком большой ком свалился на голову. — Он повернулся к капитану Сухорукову. — Вот что, Борис.

Поработай в питерском направлении. Дикой приехал из Питера, а до этого его жена звонила и просила последить за ним. Не нравится мне эта история. Возможно, тебе придется смотаться в северную столицу и там поискать концы.

— О какой жене может идти речь, Степан Яковлевич? — улыбнулся подполковник Зимин. — Адвокат Дикой жил в гостинице «Астория», в портфеле лежит его гостевая карточка. А где же живет жена? Мы звонили в «Асторию». Дикой живет там уже два месяца в одноместном номере. Дорогое удовольствие. Такого масштаба адвокат и должен так жить, а оплачивает, разумеется, питерская братва. Дикой — москвич. В паспорте есть его адрес, он не женат и никогда не был. Мы уже проверяли.

Слова подполковника из Подмосковья прозвучали, как оплеуха. Лучший опер Петровки, которому поручили следствие, — майор Марецкий чувствовал себя полным идиотом.

7.

Ничего у них не получалось. Второй день бились над тайнами Вяткина, и ни одного намека на разгадку.

Все, что Метлицкий прихватил из квартиры Вяткина, не приблизило их ни на шаг к разгадке преступления. Фотографий мало и только семейные. Записная книжка примерно с четырьмя сотнями телефонов требовала долгого и скрупулезного изучения. А компакт-диск и вовсе спутал все карты.

Они уже который раз просматривали его на компьютере и не понимали, зачем человек хранил пять цветных слайдов на отдельном диске.

На первом слайде был изображен загородный дом. Очень своеобразной архитектуры, похожий на колбасу, длинный, но одноэтажный. У нас принято экономить землю и строить ввысь, а не вширь. На втором слайде красовался гараж.

Вероятно, расположенный на том же участке. Третий слайд запечатлел дорогу за калиткой, уходящую куда-то к холмам, на которых стояли ветряные мельницы необычной конструкции, и их там было невероятное множество. Четвертый и пятый слайд были самыми интересными. Несколько мужчин сидели на траве полукругом и ели шашлыки. На подстилке — овощи и вино. Один стоял спиной к объективу и колдовал над мангалом, еще одного тоже не было видно, он отвернулся и что-то говорил тому, кто готовил. Четверо других получились неплохо, и их лица можно при желании разглядеть. Последний кадр дублировал предыдущий.

— Ну, что мы можем из этого высосать, кроме того, что я вижу среди мужиков того покойничка, которого обнаружила на даче? — раздраженно спросила Настя.

— Со снимками надо поработать. Увеличить отдельные места, разобрать детали. Снимал все кадры никто иной, как сам Вяткин. Его в этой компании нет.

Причем снимал «мыльницей», паршивым аппаратом. Скорее всего, делал это так, чтобы не заметили другие. Во-первых, кадры смазаны, когда он фотографировал людей, но очень четкие, когда мы видим дом, дорогу и гараж. Во-вторых, никто из компании не смотрит в объектив, все сняты в дурацких позах. Если тебя фотографируют, то ты не станешь жевать и сморкаться. Хорошо. Он их подловил и потихоньку щелкнул. Мол, потом посмеемся. Но зачем эти кадры хранить, да еще на лазерном диске, который надо прятать в книгах?

— Хороший вопрос. Одно могу сказать, что снимки старые. У покойничка на даче успели появиться залысины и виски поседели. А тут он килограммов на семь полегче и с нормальными волосами. Что еще ты заметил?

— Место какое-то странное. Скажу тебе больше. — Метлицкий вернул кадр с изображением дома. — Смотри внимательно. Правый край дома, вернее, угол. Там табличка.

— Вижу. Слишком мелко, прочесть невозможно. Цифры — двенадцать, а буквы неразборчиво.

— Я их увеличу, но ты все равно их не прочтешь. Надпись сделана не по-русски. Возможно, где-то в Прибалтике. На доме указан адрес.

— И что это нам дает?

— Пока не знаю. И вот еще. — Он перешел на кадр с мельницами. — Дорога уходит на холм, а там большие ветра. Поверь моему глазомеру. До мельниц километра полтора, а то и два. А теперь представь себе, что ты подойдешь к ним.

Высота каждой не меньше трехэтажного дома, если не выше. А размах лопастей и просчитать невозможно. Боюсь, что такие мы не найдем в Прибалтике. Их там не менее полусотни. Мы же не видели, что творится за холмом.

— Хорошо, я все поняла. Но какая разница, где это находится? Куда интересней знать, кто эти шестеро мужиков.

— Семеро. Седьмой фотограф. Теоретически им может быть Вяткин. Эдакая великолепная семерка. Двоих уже нет.

— Не торопись, Женечка. Мы ничего не знаем о других. Может быть, они уже давно кормят червей в земле, а Вяткин и дачник-неудачник последние в списке.

— Надо узнать адресок и смотаться в это местечко, а там, глядишь, и подробности узнаем. Если только ребята с фотографии имеют хоть малейшее отношение к убийствам.

— Вот именно. Время-то терять.

— Но он же их спрятал. Фотки на диск скатал и в книжку сунул. Зачем? Да еще, как ты говоришь, многолетней давности. Что за блажь на Вяткина накатила?

Он же серьезный человек, крупный бизнесмен, почти олигарх. Тут чувствуется запах нефти.

На столе зазвонил телефон, и Настя сняла трубку.

— Слушаю вас, бюро «Титановый щит».

— Не забывай добавлять, что он весь в дырах и хреново защищает. Убитый на даче — адвокат Всеволод Дикой. Приехал из Питера.

— Это ты, Степа?

— Я. Или то, что от меня осталось.

— Готов раскрыть тайну следствия?

— С одним условием. Ты меня познакомишь со своей азовской подопечной. У меня есть к ней вопросы.

— Считай, договорились. Но ты начнешь первым?

— Когда?

— Через полчаса у входа в «Белград».

— Заметано.

Настя положила трубку.

— Боюсь, Женечка, что нефтью тут не пахнет. Второй покойничек был адвокатом.

— И что? Универсальная профессия. Адвокаты, как охранники, каждой фирме нужны.

— Поработай над слайдами, а я смотаюсь на свидание с Марецким. Кажется, он что-то разнюхал.

Через полчаса они встретились.

— Она у себя? — спросил Марецкий.

— Я заглядывала. Ключа от номера на доске нет, значит, она на месте.

— Пойдешь?

— Нет, Степа, ты мне доложишь о результатах своей работы, а я уж потом, а то я тебя, жука, знаю. Из тебя клещами приходится тянуть подробности.

— Ладно, уговорила. Куда пойдем?

— А тут рядом какая-то забегаловка есть.

Они направились вниз к набережной и увидели справа кафе.

Милое, тихое, уютное местечко. Сели у окна.

— Может угостишь даму? Я бы выпила чего-нибудь легкого. А то как-то неудобно прокуривать помещение на халяву.

Марецкий огляделся по сторонам.

— Здесь нет официантов, Степа. Подойди к бару, и тебе нальют чего попросишь.

Он кивнул и направился к стойке.

— Вина налейте пару бокалов.

— Какого? — спросил бармен.

— На ваше усмотрение, только не сухого.

— "Бужеле" подойдет? Великолепный букет.

Майор чуть было до потолка не подпрыгнул.

— У вас есть «бужеле»?

— И даже «бордо», но коллекционное. Жена нашего шефа француженка. Прямые поставки, и никаких подделок, можете не сомневаться.

Марецкий повернулся и подозвал Настю. Девушка подошла.

— У тебя есть фотография Ляли?

— Да, конечно.

— Покажи ее молодому человеку. Может, он ее видел раньше.

Настя положила на стойку фотографию.

— Что скажете?

Бармен глянул на снимок, а потом на гостей. Марецкому пришлось лезть в карман за удостоверением. Слишком парень недоверчив.

— Понятно. Да, я помню эту дамочку. Очень эффектная штучка. И даже не один раз ее видел. А может, мне так кажется. Но несколько дней назад, точно видел.

Она подошла и, так же как и вы, заказала два бокала «бужеле». Взяла их и отнесла к столику. К тому самому, где вы сидите. У окна.

— Кто с ней был?

— Мужчина.

— Узнать смогли бы?