Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 22
— Ты обеспокоен? Кого-то ждешь?
— Я подумал, это Гарт. Мы договорились встретиться здесь сразу же после полудня, но его, как видишь, все еще нет. Отправляясь с посланием на Кульхолл, он уверял, что на обратном пути непременно завернет сюда и мы вместе выпьем.
— Ты же знаешь Гарта. Возможно, сейчас он пьянствует в одиночку, — как можно беззаботнее сказала Марис, видя, что Доррель не на шутку встревожен.
— Да, ты, наверно, права.
— Его могли задержать тысячи причин. Возможно, его отправили с обратным посланием. Или на Кульхолле он попал на пирушку и позабыл о прежних планах. Уверена, с ним не случилось ничего дурного.
Но вопреки своим словам и напускному беспечному тону, Марис тоже забеспокоилась. Когда она видела Гарта в последний раз, тот постарел, заметно прибавил в весе, что всегда опасно для летателя. И еще он очень любил застолья, злоупотреблял пищей и вином, что, несомненно, влияло на быстроту реакции. Но все же она надеялась, что он жив и здоров. К особо искусным летателям Гарт не относился, но и безрассудных — выходок в воздухе за ним не числилось.
— Наверно, ты права, Марис. Гарт, конечно же, сумеет о себе позаботиться. Скорее всего, он повстречал приятелей на Кульхолле. Он не дурак выпить, но никогда не поднимается в воздух пьяным. — Доррель допил чай и вымученно улыбнулся. — Забудем о нем. По крайней мере на сегодняшнюю ночь.
Они перешли на низкий, обитый кожей диван у самого очага. Позабыв о спорах и страхах, они пили чай, затем вино, вспоминали старые добрые времена, обменивались сплетнями об известных летателях. Вечер пролетел как миг, ночью они оказались в одной постели.
Марис было приятно после многих ночей в холодной одинокой постели лежать в объятиях человека, который ей не безразличен, зная, что и она не безразлична ему.
Позже, крепко прижавшись к Доррелю и положив голову ему на плечо, она заснула в тепле и покое. А ночью ей снова приснился штиль.
Напуганная ночным кошмаром, Марис проснулась засветло. Оставив Дорреля досыпать, она в одиночестве позавтракала твердым, как камень, сыром и черным хлебом. Едва из-за горизонта показалось солнце, Марис, надев крылья, отправилась в путь с утренним ветром. В полдень она вернулась на Сиатут и после обеда занималась тем, что страховала в воздухе С'Реллу и паренька, которого звали Джан.
В «Деревянных Крыльях» Марис пробыла неделю. Днем она занималась со студентами, а вечерами, усевшись у огня, рассказывала им истории из жизни знаменитых летателей.
День ото дня она все сильнее чувствовала вину за долгое отсутствие на родном острове и наконец, пообещав Сине в скором времени вернуться, отправилась домой.
Полет до Малого Эмберли занял целый день. Уже в сумерках, порядком устав, Марис наконец увидела огонь так хорошо знакомого ей маяка. Оказавшись в своей давно пустовавшей постели, она очень обрадовалась. Но ей не спалось. Видимо, оттого, что простыни были холодны, а комната пропиталась непривычными запахами и пылью. Казалось, собственный дом, став совсем чужим, давит на нее. Марис поднялась, зажгла лампу. Пошарила в шкафах на кухне, но последний раз она была здесь так давно, что вся еда оказалась либо засохшей, либо испорченной. Уставшая и голодная Марис, вернулась в постель и забылась тяжелым, без сновидений, сном.
Следующим утром ее вежливо, но отчужденно приветствовал Правитель.
— Без тебя, Марис, двум моим летателям тяжело. Их вымотали непрерывные поручения. А у Шалли к тому же на днях появился ребенок, и теперь послания доставляет только Корм. Полагаешь, Эмберли, точно крошечному островку, достаточно одного летателя?
Прекрасно понимая, что Правитель добивается от нее обещания не возвращаться на Сиатут, Марис уклончиво ответила:
— Если есть срочная работа, то я немедленно выполню ее.
Правитель нахмурился, но приказывать летателю было не в его силах. Он прочитал ей адресованное торговцам острова Повит послание, суть которого сводилась к обещанию доставки зерна по обычной цене в обмен на парусину и предложению щедрой взятки, в случае если торговцы в споре между Эмберли и Кесселаром выступят на стороне Эмберли. Марис, как делали многие опытные летатели, почти не вникая в смысл послания, запомнила его слово в слово. Пожелав подвластному Правителю острову процветания, она быстро взобралась на прыжковую скалу и взмыла в небо.
Опасаясь, что Марис снова надолго исчезнет, Правитель, едва она возвращалась с очередного задания, давал ей новое. На Повит и обратно она летала четыре раза, дважды на Малый Шотан, дважды на Большой Эмберли, по разу на Кесселар, Кульхолл и Лаус (Дорреля дома не оказалось; как ей сказали, он сам лишь час назад улетел с посланием) и даже однажды совершила дальний полет на Кошачий Остров Восточного Архипелага.
Освободилась она лишь за три недели до начала Состязаний и тут же отправилась на Сиатут.
Они были в комнате Сины. Хозяйка, сидя на низком стуле, зашивала сорочку; Марис стояла напротив, грея спину у очага. Снаружи бушевал шторм, хлестал ливень, но толстые каменные стены надежно защищали от непогоды.
— Скольких ты намерена выставить в этом году? — спросила Марис.
— Окончательно еще не решила, — ответила Сина. — Хотела посоветоваться с тобой. Думаю, четверых или пятерых.
— С'Реллу обязательно, — сказала Марис задумчиво. Ее мнение, несомненно, повлияет на решение Сины, без чьей поддержки участвовать в Состязаниях студентам академии не позволялось. — И Деймена. Они у нас — лучшие. Ну, и, возможно, Шера и Лиа? Или, может, Шера и Лиана?
— Шера и Лиа. Выставить одного без другого невозможно. Они и так опечалены тем, что правила Состязаний не позволяют им вызвать на поединок одного и того же летателя и состязаться с ним как команде.
Марис засмеялась.
Шер и Лиа были аспирантами академии, и их связывала крепкая дружба. Они, хотя и быстро уставали в воздухе и порой неожиданно теряли самообладание, были талантливы и полны энтузиазма. Марис часто задавала себе вопрос, придает ли дружба аспирантам силы или всего лишь помогает преодолевать неудачи.
— Думаешь, они выиграют?
— Нет, конечно, — ответила Сина, не поднимая головы. — Но они обучаются здесь уже достаточно долго, чтобы попытаться и проиграть. Практика пойдет им на пользу, усмирит их не в меру буйный нрав. А если они не выдержат первого же поражения, то летателями им никогда не бывать.
Марис кивнула.
— А в Лиане ты сомневаешься?
— Я не выставлю Лиана. Он не готов к Состязаниям. И сомневаюсь, что когда-либо будет готов.
— Я видела его в небе, — удивилась Марис. — Он силен, и временами летает просто замечательно. Конечно, он — натура весьма впечатлительная, но летает лучше, чем С'Релла и Деймен, вместе взятые. По-моему, у него довольно неплохие шансы на победу.
— Да, неплохие, но я не выставлю его.
— Но почему?
— Неделю он парит не хуже буревестника, а на следующей кувыркается, будто впервые оказавшийся в воздухе ребенок. Конечно, Марис, я хочу победы, но не любой ценой. Готова заключить пари на последнюю рубашку, что если Лиан получит крылья, то не проживет и года. Согласись, что в небе нет места тем, чье мастерство зависит от сиюминутного настроения.
Марис неохотно кивнула и сказала:
— Похоже, твое решение продиктовано мудростью прожитых лет. Но если пятый кандидат — не Лиан, то кто?
— Керр, — твердо сказала Сина.
— Керр?
— Именно.
Сина, отложив костяную иглу и придирчиво осмотрев сорочку, уставилась единственным глазом на Марис.
— Но он же импульсивный, — возразила Марис. — К тому же у него пока избыточный вес. И координация неважная. А руки недостаточно сильные для продолжительных полетов. Сина, он бесперспективен. Во всяком случае, в этом году. Возможно, года через два-три он…
— Его богатые родители — владельцы медных рудников на Малом Шотане — настаивают, чтобы он участвовал в Состязаниях этого года. По их словам, он и так уже потратил впустую два года. А с их мнением приходится считаться, ведь они субсидируют академию.