Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 24

— Да, я, — ответила она, вскакивая. — Извини, не соображу, что случилось. Должно быть, задремала.

— Похоже. А мне, едва я сошел с корабля, показали на тебя. Я думал, что ты меня встречаешь.

— О! — Марис быстро огляделась. Толпа поредела, на пирсе — лишь несколько торговцев да разгружающие корабль портовые грузчики. — Подожди, я присяду, а то никак не приду в себя. Мало спала прошлой ночью.

Парнишка показался ей знакомым, и она пригляделась к нему повнимательней. Плащ восточного фасона из толстой и теплой материи серого цвета без орнамента, сзади спадал капюшон, на поясе висел нож в кожаных ножнах. Под мышкой он держал холщовый мешок.

— Говоришь, ты с корабля? — спросила Марис.

Парнишка кивнул.

— Извини, я еще толком не проснулась. Где остальные моряки?

— Моряки едят и пьют, торговцы торгуют. Путешествие было не из легких. Шторм разбил один корабль, но мы подобрали почти всю команду, утонули лишь двое. В кубриках после этого было не протолкнуться. Моряки рады-радешеньки, что наконец-то оказались на берегу. — Секунду помолчав, он добавил: — Сам я не моряк. Извини, ошибся. Думал, что ты встречаешь меня.

Он повернулся и собрался уходить.

Тут Марис, наконец поняв, кто перед ней, воскликнула:

— Конечно же! Ты — студент из «Воздушного Дома»! Извини, совершенно вылетело из головы.

Она встала.

— Меня зовут Вэл. — Он пристально посмотрел Марис в глаза, как бы не сомневаясь, что его имя скажет ей многое. — Вэл с Южного Аррена.

— Отлично, Вэл, — отозвалась Марис. — Мое имя ты знаешь. Но я не уверена, что…

Он перехватил мешок поудобнее, кадык на шее заходил вверх-вниз.

— Еще меня зовут Однокрылым.

Марис промолчала, но лицо выдало ее.

— Вижу, что ты наслышана обо мне, — сказал юноша довольно резко.

— Да, — призналась она. — Намерен участвовать в Состязаниях этого года?

— Я намерен летать в этом году. Ради этого вкалывал последние четыре года.

— Понятно, — сказала Марис холодно и взглянула на темнеющее небо. — Мне пора на Сиатут. А то там, наверно, уже решили, что я упала в океан. Сообщу учителю о твоем прибытии.

— Ты даже не поговоришь с капитаном? — с притворным удивлением поинтересовался Вэл. — Он в таверне через дорогу. — Кивком подбородка он указал на ближайшее здание. — Должно быть, описывает в красках зевакам наши приключения в море.

— Нет, — чуть поспешней, чем ей бы того хотелось, ответила Марис. — Спасибо.

Она повернулась, но он остановил ее вопросом:

— Смогу я здесь нанять лодку, чтобы добраться до Сиатута?

— В городе Штормов можно нанять что угодно, но обойдется это недешево. От Южного мыса на Сиатут регулярно ходит паром. Я посоветовала бы тебе заночевать здесь, а утром переправиться на пароме. — И, больше не оборачиваясь, Марис зашагала по мощенной булыжником мостовой к дому знакомого летателя, у которого оставила свои крылья.

Она чувствовала себя неловко от того, что парень с Востока, желая стать летателем, проделал немалый путь, а она так быстро его покинула. Не не настолько, чтобы вернуться.

Однокрылый! Удивительно, что он даже не пытается скрыть свое прозвище. И еще более удивительно то, что он собрался на Состязаниях померяться силами с летателями. Ведь не законченный же он кретин! Должен соображать, какой прием его там ожидает!

— Так ты знала! — закричала Марис, нимало не заботясь, слышат ее студенты или нет. — Знала и ничего мне не сказала!

— Разумеется, знала. — Голос Сины звучал ровно, здоровый глаз взирал на Марис так же бесстрастно, как больной. — И не сказала тебе раньше, предвидя такую реакцию.

— Сина, в своем ли ты уме? Неужели ты выставишь его на Состязаниях?

— Если он того стоит, в чем я почти не сомневаюсь, то выставлю. Я советовалась с тобой по поводу Керра, но насчет Вэла решу сама.

— Разве тебе неизвестно, как мы к нему относимся?

— Кто это — мы?

— Летатели. — Марис перестала вышагивать перед очагом и взглянула в лицо Сины. — Он снова не выиграет. А даже если и выиграет, то вряд ли его победа поможет «Деревянным Крыльям» остаться на плаву. Уверена, что если он и заполучит вновь крылья, Правитель Сиатута…

— Не сомневаюсь, что если Вэл выиграет, то обоснуется на этом острове,

— перебила Сина. — И Правитель Сиатута будет довольна и горда. Ведь Однокрылым его зовут только летатели, но не бескрылые.

— Он сам себя называет Однокрылым! И ты прекрасно знаешь, как он получил это прозвище. Даже в тот год, когда ему принадлежали крылья, он был летателем лишь наполовину.

— Я летатель меньше, чем наполовину. — Сина быстро отвернулась и уставилась на пламя. — Летатель без крыльев. У Вэла есть реальный шанс, и я ему помогу.

— Оказывается, ради победы студента «Деревянных Крыльев» ты пойдешь на что угодно!

Сина вновь повернула голову, и поблескивающий на морщинистом лице здоровый глаз в упор уставился на Марис.

— Почему вы его так ненавидите?

— Ты прекрасно знаешь, почему, — ответила Марис.

— Он всего лишь выиграл пару крыльев.

Избегая слепого взгляда белого безобразного глаза, Марис отвернулась от внезапно ставшей ей чужой старой женщины и сказала:

— Он довел мою подругу до самоубийства. Воспользовавшись ее горем, он отобрал у нее крылья, а это все равно что столкнуть ее с утеса.

— Глупости! — возразила Сина. — Айри сама лишила себя жизни.

— Я знала Айри, — сказала Марис, не отрывая взгляда от огня. — Она недолго владела крыльями, но была прирожденным летателем, парила лучше многих. И все любили ее. Вэл никогда бы не выиграл у нее в честном поединке.

— Но он выиграл у нее.

— Всего лишь через неделю после гибели ее брата она говорила со мной на Эйри, — сказала Марис. — Он вышел на лодке в море, а она кружила над ним. Айри видела, как он вытягивает сеть, как блестит на солнце чешуя лунных рыб. Когда из глубины вынырнула сцилла, Айри была далеко, и ветер относил в сторону ее предостережения. Она подлетела ближе, но опоздала: сцилла ударом хвоста разбила лодку. А затем из пены появилась голова чудовища с телом ее брата в окровавленной пасти и исчезла навеки.

— Айри не следовало в тот год отправляться на Состязания.

— Она и не собиралась. На Эйри она появилась всего за день до Состязаний, и мы, друзья, видя ее горе, уговорили Айри лететь с нами. Все думали, что Состязания развлекут ее, помогут забыть недавнюю трагедию. Игры, гонки, песни, вечеринки… Никому и в голову не могло прийти, что ее кто-то вызовет.

— Ей были прекрасно известны установленные Советом правила, — твердо заявила Сина. — Советом Летателей, Марис, вашим собственным Советом. Любого появившегося на Состязаниях летателя можно вызвать на поединок, и ни один здоровый летатель не имеет права пропускать Состязания больше двух лет подряд.

Марис, нахмурившись, вновь повернулась к Сине спиной.

— Ты говоришь о законе, — сказала она. — Но есть еще гуманность, человечность! Да, Айри не следовало появляться на Состязаниях, но общение с друзьями помогло бы ей немного отвлечься. Тогда она была не в себе, часто забывала, где находится и что делает. Мы присматривали за ней, и, когда этот мальчишка вызвал ее на поединок, не поверили своим ушам.

— Мальчишка! Ты выбрала верное слово, Марис. Именно мальчишка. Ведь тогда ему не было и пятнадцати!

— Он прекрасно понимал, что делает. Судьи долго отговаривали его, но он настаивал на поединке. Вэл летал хорошо, а бедняжка Айри — плохо. Он получил ее крылья и презрительную кличку Однокрылый в придачу, а она через месяц покончила с собой.

— Вэл тогда находился на другом конце мира. У летателей не было причин винить его, а тем более поступать с ним так, как они поступили через год на Состязаниях на Кульхолле.

— Тогда еще не существовало правила, запрещающего повторные вызовы.

— Я рада, что такое правило теперь появилось. Но парню крылья все же не вернули. Где справедливость, Марис?