Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 28

— Как у тебя язык поворачивается говорить такое? — сдавленно произнесла С'Релла. — Ведь бедняжка покончила с собой!

— Бескрылые умирают каждый день, — ответил ей Вэл немного мягче, чем до того говорил с Марис. — И некоторые так же кончают с собой. Но о них не слагают песен, и не объявляют кровной мести их обидчикам. Каждый заботится сам о себе — так меня учили родители. И о тебе, С'Релла, не позаботится никто, кроме тебя самой. — Он вновь взглянул на Марис и внезапно сообщил:

— А знаешь, я встречал твоего брата.

— Ты встречал Колля? — удивленно переспросила Марис.

— Лет семь назад на пути к Внешним островам он останавливался на Южном Аррене. С ним был еще один певец, совсем старик.

— Баррион! — воскликнула Марис. — Наставник Колля.

— Недели две, дожидаясь корабля, который доставил бы их дальше на восток, они пели в портовых тавернах. Тогда я впервые и услышал о тебе, Марис с Малого Эмберли, и ты сразу стала моим кумиром.

— Семь лет назад… — задумчиво пробормотала Марис. — Вероятно, моего брата ты видел сразу после Совета.

Вэл улыбнулся.

— В ту пору мне было чуть больше двенадцати. В этом возрасте дети летателей уже готовятся к вступлению в Возраст, мысленно примеряют на себя крылья, я же, конечно, не мог и мечтать об этом. Но тут на моем родном острове появился твой брат, и из его песен мы впервые узнали о тебе, о Совете, об академиях. Когда через несколько месяцев открылся «Воздушный Дом», я стал одним из первых его студентов. Признаюсь, тогда я боготворил тебя за то, что ты сделала такое возможным.

— Что же случилось потом?

Вэл, повернувшись на стуле, протянул руки к огню.

— Я вырос и расстался с детскими иллюзиями. Раньше я думал, что ты сделала доступным для всех мир, некогда принадлежавший только летателям. Боже, каким я был наивным.

Он вновь повернулся, и под пристальным взглядом его темных глаз Марис почувствовала себя неуютно.

— Я думал, что мы с тобой похожи, — продолжал Вэл. — Думал, что ты стремишься покончить с давно прогнившими законами летателей, но вскоре понял, что ошибался. Ты хотела лишь стать летателем сама. Хотела славы, богатства, свободы, как у них. Тебе нравятся пирушки летателей на Эйри, нравится смотреть сверху вниз на копошащихся в грязи бескрылых. Ты получаешь наслаждение от того, что я презираю всей душой.

С минуту помолчав, Вэл добавил:

— Но самое забавное, что, как бы ты ни старалась, тебе не стать летателем. Как не стать им мне, С'Релле, Деймену или любому другому бескрылому.

— Но я — летатель, — уверенно заявила Марис.

— Летатели позволяют тебе так думать, потому что ты лезешь из кожи вон, чтобы только походить на них. Но и тебе, и мне прекрасно известно, что они не доверяют тебе полностью, относятся не так, как относились бы, будь ты из их числа. Нравится тебе или нет, но ты — первая среди однокрылых.

Марис встала. Слова Вэла вывели ее из себя, но ссориться в присутствии С'Реллы ей не хотелось. Сделав над собой усилие, она заговорила почти спокойно:

— Мне жаль тебя, Вэл. Ты ненавидишь и летателей, и бескрылых. Презираешь всех и каждого. И мне ни к чему ни твое уважение, ни твоя признательность. Ты отрицаешь не только привилегии летателей, но и тяжкий груз их ответственности. Ты — эгоист. Если бы не данное Сине обещание, я не стала бы ни за что на свете заниматься с тобой. Спокойной ночи.

Марис направилась к выходу. Вэл не двинулся с места и не окликнул ее. Закрывая за собой дверь она услышала, как он обратился к С'Релле:

— Ну, что я говорил?

Марис проснулась среди ночи, запутавшись в простыне, обливаясь холодным потом. Приснившийся вновь кошмар был ужаснее прежних. Застигнутая штилем врасплох она падала, падала, падала, а вокруг парили сереброкрылые летатели, безмолвно взирая на нее, и ни один не пришел на помощь.

Интенсивные тренировки продолжались день за днем.

Сина, становясь все раздражительнее и вспыльчивей, придиралась к студентам, читала им, точно Правитель-тиран, длиннющие наставления о том, почему в полетах важны не только сильные руки, но и светлая голова. Деймен отрабатывал крутые повороты; С'Релла — взлеты, посадки и воздушную акробатику; грациозные в воздухе Шер и Лиа часами парили в буйных ветрах, тренируя выносливость; ничего толком не умеющий Керр учился всему подряд.

Марис пристально наблюдала за полетами Вэла-Однокрылого. Говорила с ним мало — лишь отвечала на его немногочисленные вопросы да давала советы, если тот просил.

Сина, поглощенная занятиями со своими протеже, не замечала ничего вокруг, но наблюдательные студенты, поняв намек Марис, держались от Вэла на почтительном расстоянии. Он же, благодаря своему острому языку, с каждым днем обзаводился все новыми врагами. Керру он при всех заявил, что тот безнадежен, гордого Деймена высмеивал при каждом удобном случае и снова и снова побеждал его в состязаниях на скорость. Сперва Деймен и Лиан, а затем и остальные студенты стали открыто звать его Однокрылым. Если Вэла и задевала презрительная кличка, то вида он не подавал.

Однако не все студенты «Деревянных Крыльев» вели себя подобным образом. С'Релла относилась к Вэлу более чем любезно — часто разговаривала с ним, советовалась, ела за одним столом, а когда Сина разбивала студентов на пары для состязаний, непременно оказывалась рядом.

Марис видела в ее поведении здравый смысл — соревнуясь с чужаком, она многое переймет от него и быстрее преодолеет свои слабости. А выиграть крылья, как было известно Марис, С'Релла желала непременно в этом году. Но имелись и другие причины для сближения С'Реллы и Вэла. Стеснительной южанке всегда было несколько неуютно в компании студентов «Деревянных Крыльев» — уроженцев Запада. Она готовила другую пищу, по-иному одевалась, говорила с легким акцентом и даже, когда студенты собирались вечерами перед очагом в столовой, рассказывала другие легенды. Вэл-Однокрылый здесь такой же чужак, и неудивительно, убеждала себя Марис, что две заморские пташки летают вместе.

И все же, видя их оживленно беседующими, Марис испытывала беспокойство. Ей не хотелось, чтобы юная и впечатлительная С'Релла попала под влияние Однокрылого. Кроме того, их дружба, весьма вероятно, повредит репутации девочки среди летателей. Но, загнав тревогу в самый дальний уголок сознания, Марис не вмешивалась. Сейчас не до личных привязанностей — все силы и время отнимала работа со студентами.

Ежедневно после тренировки Марис состязалась в скорости с каждым студентом персонально. К вечеру второго дня поднялся сильный северный ветер, и уставшие студенты дрожали под его яростными порывами.

— Не дожидайтесь друг друга, — велела Марис. — С каждой минутой становится все холодней. После приземления помогите надеть крылья следующему студенту и отправляйтесь в академию.

Непрерывные полеты согревали, но одновременно и утомляли Марис. Наконец, опустившись на обзорную площадку, как ей показалось в последний раз, она очутилась лицом к лицу с Вэлом.

Ее плечи болели, мышцы ныли. Она и не предполагала, что он дождется ее. Состязаться с ним в скорости сейчас, когда каждая клетка ноет от усталости… Она подняла глаза к мрачному небу, слизнула с верхней губы засохшие кристаллики соли и сказала:

— Сегодня для полетов уже поздновато. Темнеет, да и ветер усиливается. Посоревнуемся с тобой как-нибудь в другой раз.

— Крепкий ветер честным соревнованиям не помеха.

Темные холодные зрачки Вэла впились в лицо Марис, и она поняла, что он давно ждал этой минуты.

— Сина будет волноваться… — беспомощно начала она.

— Ну если полеты со школярами утомили тебя…

Он дразнил ее, и она проглотила наживку.

— Надевай крылья!

Она не предложила ему помощь, но он давно уже привык справляться в одиночку. Разминая затекшие мышцы, Марис сказала себе, что, если даже Вэл и победит ее, такую уставшую и при таком яростном ветре, его победа будет не много стоить. И он прекрасно это знает.