Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 134

– Милорд, где будем ставить шатер? – спросил Пек.

– Здесь, вот на этом пригорке. – Джейме указал нужное место золотой рукой, не слишком приспособленной для такой цели. – Обозы вон там, лошадей туда. Нужду будем справлять в канавах, которые любезно выкопал для нас мой кузен. Позаботьтесь, чтобы границы лагеря были надежно защищены, сир Аддам. – Джейме не ждал нападения, но повторения Шепчущего леса тоже не желал.

– Не созвать ли хорьков на военный совет? – спросил сир Давен.

– Подождем до моего разговора с Черной Рыбой. – Джейме поманил к себе Безбородого Джона Битли. – Вытряси пыль из мирного знамени, а потом ступай к замку и передай сиру Бриндену Талли, что завтра на рассвете я хочу говорить с ним. Мы встретимся на подъемном мосту.

– Лучники, милорд... – встревожился Пек.

– Ничего. – Джейме спешился. – Поставьте шатер и установите мои знамена. – Посмотрим, кто и как скоро прибежит ко мне на поклон, добавил он про себя.

Долго ждать ему не пришлось. Шатер поставили, и Пиа с помощью Пека раздувала жаровни. Последнее время Джейме, засыпая, частенько слышал, как они совокупляются в уголке. Когда Гаррет расстегивал ему поножи, полотнище у входа откинули, и голос его тетушки прогремел:

– Ну вот и ты наконец. – Из-за плеча заполнившей весь проем дамы выглядывал ее супруг Фрей. – Давно пора. Не хочешь ли обнять свою старую толстую тетку? – Она раскрыла Джейме объятия, и у него не осталось иного выбора.

Дженна Ланнистер даже в молодости угрожала выплеснуться за пределы своего лифа. Теперь ее фигура, помимо широкого гладкого лица, полной розовой шеи и необъятной груди, приобрела квадратные очертания. Из нее можно было выкроить двух таких, как ее муж. Джейме все ждал, когда она ущипнет его за ухо – она делала это с тех пор, как он себя помнил. Сегодня, однако, она воздержалась и заменила щипок двумя смачными поцелуями.

– Сожалею о постигшем тебя несчастье.

– Мне сделали новую, золотую. – Он показал тетке руку.

– Как красиво. А золотого отца тебе, часом, не сделали? – резко осведомилась она. – Я подразумевала Тайвина, говоря о несчастье.

– Такой, как Тайвин Ланнистер, рождается лишь раз в тысячу лет, – провозгласил ее муж Эммон Фрей, тщедушный человечек, постоянно нервно жестикулирующий. Даже в кольчуге он вряд ли весил больше десяти стоунов. Выпирающий кадык делал еще заметнее отсутствие подбородка. Он начал лысеть, когда ему и тридцати не исполнилось, – теперь, в шестьдесят, у него сохранилось лишь несколько белых прядок.

– До нас доходят всевозможные нелепые слухи, – сказала леди Дженна, когда Джейме отпустил Пиа с оруженосцами. – Не знаешь, чему и верить. Неужто правда, что Тайвина убил Тирион? Или это клевета, которую распустила твоя сестрица?

– Нет, это правда. – Тяжесть золотой руки начинала раздражать Джейме, и он дергал за ремешки, пытаясь ее отстегнуть.

– Чтобы сын поднял руку на отца... – промолвил сир Эммон. – Чудовищно. Вестерос переживает поистине черные времена. Теперь, когда лорда Тайвина больше нет, я опасаюсь за наши судьбы.

– Ты опасался и тогда, когда он еще был с нами. – Походный табурет, на который уселась Дженна, угрожающе затрещал под ней. – Расскажи, как погиб наш сын Клеос, племянник.

Джейме отстегнул последнюю пряжку и снял руку.

– На нас напали разбойники. Сир Клеос разогнал их, но это стоило ему жизни. – Он лгал без запинки, зная, что родителям Клеоса приятно будет это услышать.

– Он был храбрым, наш мальчик, я всегда это говорил. Мужество у него было в крови. – На губах сира Эммона выступила розовая пена – он любил жевать кислолист.

– Его следовало бы похоронить под Утесом, в Чертоге Героев, – заметила леди Дженна. – Где он обрел покой?

Нигде. Кровавые Скоморохи раздели труп догола и бросили воронью на поживу.

– Где-то у ручья, – солгал Джейме. – Когда война кончится, я отыщу его и отправлю домой. – Чем-чем, а костями в такое время разжиться нетрудно.

– Уж эта война... – Сир Эммон откашлялся, подвигав вверх-вниз кадыком. – Ты, должно быть, уже видел осадные машины – башни, требушеты, тараны. Мне это не по душе, Джейме. Давен хочет взломать мои ворота, пробить мои стены. Поговаривает даже о том, чтобы поджечь мой замок. – Он достал из рукава свернутый в трубку пергамент и сунул Джейме под нос. – Вот указ, подписанный королем Томменом, и печать приложена со львом и оленем. Я законный лорд Риверрана и не желаю, чтобы он превратился в дымящиеся руины.

– Убери ты свою писульку, – рявкнула на него супруга. – Пока Черная Рыба сидит в Риверране, она только на подтирку годится. – Леди Дженна провела в доме Фреев пятьдесят лет, но от Ланнистеров в ней сохранилось немало. – Джейме добудет тебе этот замок.

– Разумеется. Вы увидите, что ваш лорд-отец недаром верил в меня, сир Джейме. С моими новыми вассалами я намерен быть твердым, но справедливым. Блэквуд, Бракен, Ясон Маллистер, Венсы и Пайпер – все они вскоре убедятся, что нашли правосудного сюзерена в Эммоне Фрее. И мой отец тоже. Он лорд переправы, я – лорд Риверрана. Сын обязан повиноваться отцу, но долг знаменосца – повиноваться своему сюзерену.

Боги праведные.

– Вы не его сюзерен, сир. Прочтите внимательно ваш пергамент. Вам пожалован Риверран с его землями и доходами, но не более. Верховный лорд Трезубца – Петир Бейлиш, и Риверран тоже ему подчиняется.

Сиру Эммону это не понравилось.

– Харренхолл – развалина, проклятая и населенная призраками. И какой из счетовода Бейлиша лорд? Его происхождение...

– Если жалованная грамота вас не устраивает, поезжайте в Королевскую Гавань и обсудите это с моей дражайшей сестрой. – Джейме не сомневался, что Серсея скушает Эммона с потрохами и пустит его кости на зубочистки. Если, конечно, соизволит отвлечься от любовных трудов с Осмундом Кеттлблэком.

– Нет нужды беспокоить ее величество таким вздором, – фыркнула леди Дженна. – Не хочешь ли выйти подышать воздухом, Эм?

– Воздухом?

– Или отлить, скажем. Нам с племянником надо поговорить о семейных делах.

– Да, конечно, – покраснел сир Эммон. – Вечер теплый... Я подожду вас, миледи. Сир... – Новый лорд свернул свою грамоту, поклонился Джейме и вышел.

Трудно было не испытывать презрения к Эммону Фрею. Он явился в Бобровый Утес на четырнадцатом году, чтобы жениться на львице вдвое моложе себя. Тирион говаривал, что Тайвин на свадьбу подарил Эммону несварение желудка. Дженна тоже этому способствовала. Джейме не раз видел, как на пирах сир Эммон мрачно ковырялся в своей тарелке, а его жена между тем вольно шутила с тем или иным домашним рыцарем, сидевшим от нее слева, и их разговор перемежался раскатами смеха. Впрочем, она родила Фрею четырех сыновей. Никто в Бобровом Утесе не смел сомневаться, что все они от него, а сир Эммон и подавно не смел.

– Мой лорд и господин, – закатила глаза его леди-жена, как только он удалился. – О чем только твой отец думал, отдавая ему Риверран?

– О ваших сыновьях, полагаю.

– Я тоже о них думаю. Из Эма лорд никудышный. Тай, возможно, будет лучше, если ему хватит ума учиться у меня, а не у отца. – Леди Дженна оглядела шатер. – Есть у тебя вино?

Джейме нашел штоф и налил ей, орудуя левой рукой.

– Зачем вы здесь, миледи? Оставались бы в Утесе, пока не кончатся боевые действия.

– Как только Эм услышал, что он теперь лорд, он тут же помчался предъявлять права на свои владения. – Леди Дженна выпила и вытерла рот рукавом. – Лучше бы твой отец нам пожаловал Дарри. Клеос, как ты помнишь, был женат на одной из дочерей пахаря. Теперь неутешная вдова бесится оттого, что ее сыновьям не достались земли ее лорда-отца. Ами-открой-ворота Дарри только по матери. Моя невестка Джейна ей приходится теткой, а леди Марийе родной сестрой.

– Младшей сестрой, – напомнил ей Джейме, – а Тай станет наследником Риверрана. Это трофей покрупнее Дарри.

– Трофей с подвохом. Из мужчин дома Дарри не осталось в живых никого в отличие от дома Талли. Риман, этот тупица, каждый день накидывает петлю на шею Эдмару, но вешать его и не думает. А у Рослин Фрей в животе растет рыбка. Мои внуки не будут чувствовать себя уверенно в Риверране, пока кто-то из наследников Талли жив.