Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 150

Они не его сыновья, поняла Бриенна. Станнис говорил правду в тот день у Штормового Предела, когда лорд Ренли доверил мне нести свое знамя. Джоффри и Томмен родились не от Роберта, зато ты...

– Нечего глаза-то на меня пялить, – проворчал парень.

– Ты не понимаешь. Ты, может быть... – Но тут Бриенна осеклась, услышав отчаянный лай Собаки. – Гаси огонь, – сказала она Джендри. – У нас гости. – Не глядя, послушался он ее или нет, она взялась за меч и подошла к двери кузницы. В ворота гостиницы въезжали всадники, по двое в ряд, расплескивая копытами лужи. За шумом дождя и непрестанным лаем Собаки Бриенна слышала, как позвякивают под рваными плащами мечи и кольчуги. Пригнувшись за сломанной телегой, она стала считать их. Молния, сверкнувшая на счет «двадцать», осветила блестящую собачью голову с прижатыми ушами и оскалом стальных зубов. Это не может быть Пес – но тот, кто носит его шлем, скорей всего не менее опасен, чем настоящий. Вспомнив то, что видела в Солеварнях, она выхватила Верного Клятве из ножен. Дети, мелькнуло у нее в голове. Гром, прокатившись, затих, и она услышала тихий плеск у себя за спиной. – К оружию, – тихо бросила она, – это разбойники.

– Мы тоже. – Обернувшись, она успела разглядеть дубину за миг до того, как та опустилась.

Молния ударила снова, на этот раз в голове. Дождь, гостиница, всадники, Джендри... тьма поглотила все, а затем и ее засосала в свою воронку.

Остальное было кошмаром.

Она снова была в шатре Ренли, видела, как гаснут в нем свечи, чувствовала непонятно откуда подувший ветер, ежилась от внезапной стужи. «Холодно», – сказал Ренли. Появилась тень, одна, без человека, и кровь короля хлынула сквозь зеленую сталь латного ворота.

Ей снова было двенадцать лет, и она потела в шелковом платье, дожидаясь своего жениха. Раньше они не встречались, но все говорили, что он храбрый мальчик и наверняка прославится, когда станет рыцарем. Он был старше Бриенны, но отец сказал ей, что так даже лучше. Он приближался, держа в руке розу, красную, как его волосы. Когда он увидел Бриенну, лицо у него тоже сделалось красным. Она хотела приветствовать его, как ее учили, поблагодарить за приезд и пригласить в замок, но слова застряли у нее в горле. Наконец она умудрилась спросить, не ей ли предназначена эта роза. «Я привез ее своей невесте, – ответил он, – а вижу корову. Разве коровы едят цветы? Тогда держи». Он бросил розу ей под ноги и ускакал. Плащ с грифонами развевался у него за плечами, а ее лорд-отец посылал проклятия ему в спину.

Она снова видела разрушенный замок Тараторки, который часто снился ей последнее время, и снова сражалась со Скоморохами, но теперь их было не трое, а целых тридцать; стоило ей срубить одного, как из колодца вылезали еще двое. На подмогу к Шагвеллу, Тимеону и Пигу пришли Ричард Фарроу, Бен Биши, Уилл-Журавль и другие, даже Марк Маллендор со своей обезьянкой. Когда она убила их, из ран выросли кроваво-красные розы и потянулись к ней своими шипами.

Она ехала по мрачному лесу, лежа лицом вниз на какой-то кляче, со связанными запястьями и лодыжками. Было сыро, по земле стелился туман, в голове у нее стучало на каждом шагу. Она слышала голоса, но не видела ничего, кроме земли под копытами лошади. Когда бледные лучи рассвета стали проникать сквозь деревья, какие-то люди сняли ее с лошадиной спины, поставили на ноги, накинули петлю на шею и перекинули другой конец веревки через толстую ветку.

– Приходит в себя, – сказал кто-то – девочка, судя по голосу.

Я ведь тоже ищу девочку, вспомнила Бриенна. Благородную девицу тринадцати лет, голубоглазую, с золотистыми волосами. Но девочка, которая стояла теперь перед ней, была совсем не такая. Очень высокая, тощая, как скелет, и намного взрослее. Каштановые волосы, карие глаза, лицо с кулачок – вылитая Ива, только на шесть лет старше.

– Ты ее сестра, – сказала Бриенна. Говорить было больно, в голове перекатывался гром. – Хозяйка гостиницы.

– Да, я Длинная Джейна Хедль. Дальше что?

– Мои спутники, – с трудом ворочая языком, сказала Бриенна. Кто-то напихал ей в голову мокрой серой шерсти. Может, она все еще бредит? – Септон Мерибальд – добрый, святой человек, Подрик – еще мальчик, а сир Хиль ни в чем перед вами не виноват. И Собака – что вы сделали с Собакой? – Она только теперь спохватилась, что давно не слышала его лая.

– Собака жива-здорова и идет своей дорогой, как и все остальные, – сказала девушка. – Нам нужна только ты.

– Думаешь, мы способны причинить вред собаке септона? – спросил одноглазый человек в ржавом шлеме. – Да за кого ты нас принимаешь?

– За разбойников и убийц. – Бриенна попыталась освободиться от пут, но из-за этого ее голове стало еще хуже. – Я видела при свете молнии шлем... оскаленную собачью голову.

– Можешь посмотреть еще разок, коли охота, – сказал здоровяк с жестким лицом солдата, в ржавой кольчуге. Его густую бурую бороду усеивали капли дождя, на кожаном с заклепками поясе висели длинный меч и кинжал. Поверх всего этого он носил рваный, запачканный желтый плащ. Он нахлобучил на голову песий шлем, который держал на сгибе руки, и уставился на Бриенну сквозь дырки для глаз. – Вот последнее, что ты видишь на этом свете, предательница. Если веришь в богов, помолись им.

Не стану просить, решила Бриенна, но отчаянное желание жить побудило ее обратиться к девушке, Длинной Джейне. Она еще так молода...

– Я была гостьей под твоим кровом. Делила хлеб-соль с твоей младшей сестрой.

Джейну это не тронуло.

– После Красной Свадьбы гостеприимство в речных землях мало что значит.

– Да... я знаю про Красную Свадьбу.

– Знаешь? – Пожилой северянин в овчинном плаще придвинулся ближе к Бриенне. – Сомневаюсь. Знать может лишь тот, кто там был. Тогда шел дождь... вот как теперь. Фреи поставили для нас шатры, три больших пиршественных шатра, выкатили бочки с медом, вином и элем. Перед этим мы проделали долгий путь, вымокли и замерзли, ну и набились в шатры, чтоб погреться и выпить... а Фреи-то пили с нами, и шутили, и пели, и в кости-плашки играли. Снаружи дождь лупит, а в шатре тепло и уютно, и Фреи подкатывают все новые бочки... – По лицу северянина текли слезы. – Да простят меня боги. Эль на пустой желудок сразу ударил мне в голову, а Фреи знай поднимают здравицы: за лорда Эдмара, за Молодого Волка, за королеву Жиенну... По краям лагеря лорд Болтон расставил своих людей, чтоб враг к нам не подобрался. Душно было, помню, и жарко – все толпились вокруг этих бочек. Мне приспичило отлить, поэтому я вышел под дождь, побрел вниз к реке и опорожнился в тростники. Потом поскользнулся в грязи и упал – это меня и спасло. Лежу и слышу музыку в замке, барабаны, рога и волынки, над водой-то хорошо слышно. Я, должно быть, задремал тогда, а проснулся от воплей. Вскарабкался на берег и вижу: шатры все повалены и горят. Все три, а в них сотни народу. Гляжу, это Фреи зажги их, а сами пускают стрелы в каждое вздутие на холсте. Немногие вырвались и вступили в бой, и тогда люди Болтона принялись рубить их заодно с Фреями. Тут я понял, что нам конец. И спрятался в тростниках, да простят меня боги. А музыка все это время играла, да так громко – и не расслышишь, как кричат люди, горящие в шатрах заживо. Так что не рассказывай мне про Красную Свадьбу. Никто не может знать, кроме тех, кто слыхал эту музыку.

Бриенна съежилась от его гневного голоса.

– Я сожалею обо всех, кто погиб там, но при чем же тут я? Меня там и близко не было.

– Всю эту кашу заварили твои хозяева Ланнистеры, – сказал одноглазый. – Вместе с Болтоном и Фреями.

– Они не мои хозяева.

– Ясное дело, нет. Этот меч они тебе за просто так дали. И грамоту с печатью короля-мальца тоже.

– Имя этому мечу – Верный Клятве. Я ищу... – Она чуть не сказала «свою сестру», но какое-то чутье подсказало ей, что лгать этим людям не следует. – Ищу одну благородную девицу тринадцати лет, голубоглазую, с золотистыми волосами.