Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 55

– В последний раз я видела Девичий Пруд разрушенным, – сказала она. – Городские ворота взломали, половину домов сожгли.

– Теперь они малость отстроились. Тарли хоть и крут, да посмелей Моутона. И разбойников в лесах поубавилось. Главных злодеев Тарли порубал своим огромадным мечом. Вы-то как, не встречали лихих людей?

– Нет. – Чем дальше от Синего Дола, тем пустыннее становилась дорога. Путники, завидев двух всадников, мигом скрывались в лесу – все, исключая двадцать усталых пилигримов с бородатым септоном во главе, шедших на юг. Придорожные гостиницы либо стояли разграбленные, либо превратились в настоящие крепости. Вчера Бриенне и Подрику встретился дозор лорда Рендилла с копьями и длинными луками. Их окружили, и капитан долго выспрашивал Бриенну, но в конце концов позволил им ехать дальше. «Поберегись, женщина. Не все кругом такие порядочные, как мои парни. Пес переправился через Трезубец с сотней злодеев. Говорят, они насильничают над каждой женщиной, которая им попадется, и отрезают ей титьки на память».

Бриенна сочла себя обязанной пересказать это крестьянину и его жене. Мужчина, выслушав ее, плюнул.

– Иные бы их взяли, что псов, что волков, что львов. Ничего, к Девичьему Пруду эта шайка не сунется, пока там заправляет лорд Тарли.

Лорда Рендилла Тарли Бриенна знала со времен похода короля Ренли. Теплых чувств она к нему не испытывала, но не забывала при этом, что она у него в долгу. По милости богов она надеялась уехать из Девичьего Пруда, не попавшись ему на глаза.

– Когда бои прекратятся, город вернут лорду Моутону, – сказала она. – Его милость прощен королем.

– Прощен? – засмеялся старик. – Это за что же? За то, что в замке отсиживался? Людей своих послал в Риверран биться, а сам не пошел. Город разорили сперва львы, потом волки, потом наемники, а его милость знай посиживает в укрытии и горя не знает. Вот брат его нипочем бы не стал этак прятаться. Он смелый был, сир Миле, только его давно уже Роберт убил. Призраки, снова призраки.

– Я ищу свою сестру, – сказала Бриенна. – Красивую девушку тринадцати лет. Вы, часом, такую не видели?

– Девок не видали, хоть пригожих, хоть уродок.

Никто ее не видел – но что делать, приходится спрашивать.

– Дочь Моутона тоже в девках недолго останется, – продолжал старик. – Ее выдают за сынка Тарли. Яйца мы везем как раз им на свадьбу – пойдут на пироги да коврижки.

– Это хорошо. – Значит, жених – маленький Дикон. Сколько же ему лет – восемь, десять? Сама Бриенна впервые стала невестой в семь, а жених был тремя годами старше – младший сын лорда Карона, застенчивый мальчуган с бородавкой на верхней губе. Встретились они один-единственный раз, по случаю их помолвки. Два года спустя его вместе с сестрами и родителями унесла злая простуда. Будь он жив, их поженили бы сразу после ее расцвета, и вся ее жизнь повернулась бы совсем по-другому. Не разъезжала бы она теперь в мужской кольчуге, с мечом на боку, не разыскивала бы пропавшее дитя другой женщины. Рожала бы своих детей в Ночной Песне, нянчила их и вскармливала. Эта мысль, не новая для Бриенны, всегда вызывала в ней легкую грусть, но и облегчение тоже.

Солнце наполовину скрылось за тучами, когда они, выехав из-за черных деревьев, увидели перед собой Девичий Пруд, а за ним – воды залива. Городские ворота починили и укрепили, по розовым каменным стенам вновь прохаживались стрелки с арбалетами. Над караульной реяло красно-золотое знамя короля Томмена, где черный олень сражался с золотым львом. Другие знамена представляли охотника Тарли, и лишь над замком на вершине холма виднелся красный лосось дома Моутонов.

У въездной решетки стояла дюжина стражников с алебардами – солдаты из войска Тарли, судя по знакам у них на груди, хотя эмблемы самого лорда никто не носил. Бриенна подметила двух кентавров, молнию, синего жука и зеленую стрелу – ни одного шагающего охотника. Сержант носил на себе павлина с выгоревшим на солнце хвостом. При виде крестьянской тележки он свистнул.

– Что тут у вас? Яйца? – Он подкинул одно, поймал и ухмыльнулся. – Ладно, мы их забираем.

– Это для лорда Моутона, – всполошился старик. – Для свадебных пирогов.

– Ничего, куры еще снесут. Я уж полгода яиц не ел. На вот, и не говори, что тебе не плачено. – И он швырнул крестьянину под ноги горсть медяков.

– Этого мало, – подала голос женщина.

– А я говорю, в самый раз. За яйца и за тебя тоже. Берите ее, ребята, – больно она хороша для этого деда. – Двое стражников прислонили алебарды к стене и потащили отбивающуюся женщину прочь. Крестьянин смотрел на это с серым лицом, но не смел перечить. Бриенна двинула лошадь вперед.

– Отпустите ее.

Солдаты замешкались, и женщина вырвалась от них.

– Не твое дело, – сказал один. – Знай помалкивай.

Бриенна достала меч.

– Обнаженная сталь – это разбоем пахнет, – сказал сержант. – Знаешь, что делает лорд Тарли с разбойниками? – Он стиснул яйцо, которое так и держал в руке, и желток просочился у него между пальцев.

– Я знаю, что делает лорд Рендилл с разбойниками, – ответила на это Бриенна. – И с насильниками.

Она надеялась, что имя лорда их усмирит, но сержант, бросив раздавленное яйцо, махнул своим людям, и Бриенну окружил стальной частокол.

– Так что, говоришь, делает он с...

– С насильниками, – подхватил мужской голос. – Он холостит их или отправляет на Стену, а порой делает и то, и другое. Ворам же он рубит пальцы. – Из караульной вышел томный молодой человек с мечом на поясе и в некогда белом верхнем камзоле. Белизна еще проступала кое-где под зелеными травяными пятнами и запекшейся кровью. Эмблема на нем представляла бурого оленя, мертвого и подвешенного на шесте.

У Бриенны в животе точно нож повернули.

– Сир Хиль, – с трудом выговорила она.

– Ее лучше не трогать, ребята, – предостерег сир Хиль Хант. – Это Бриенна Красотка, Тартская Дева, зарубившая короля Ренли и половину его Радужной Гвардии. Подлость ее не уступает уродству, а страшней ее нет никого... разве что ты, Нужник, но твой папаша был задницей буйвола, так что тебе простительно. Ее-то отец – Тарт Вечерняя Звезда.

Стражники, заржав, отвели алебарды.

– Может, ее под стражу взять, сир? – спросил сержант. – За убийство Ренли?

– А зачем? Ренли был мятежником. Мы тоже были мятежниками, все до единого, но теперь верно служим королю Томмену. – Рыцарь сделал крестьянам знак проезжать в ворота. – Стюард его милости порадуется вашему товару. Вы найдете его на рынке.

Старик приложил костяшки пальцев ко лбу.

– Благодарствую, милорд. Настоящего рыцаря сразу видно. Пошли, жена. – Они снова впряглись и загрохотали колесами по булыжнику.

Бриенна двинулась следом, Подрик за ней. Настоящий рыцарь... м-да... Слева, у входа в переулок, стояла разрушенная конюшня. Наискосок от нее, на балконе своего заведения, перешептывались три полуодетые шлюхи. Одну Бриенна как будто помнила по лагерю – та как-то спросила, что у нее в бриджах, хрен или дырка.

– В жизни не видал лошади безобразнее, – высказался сир Хиль, глядя на Подрикова скакуна. – Странно, что на ней сидите не вы, миледи. Не хотите отблагодарить меня за вмешательство?

Бриенна спешилась, оказавшись на голову выше рыцаря.

– Я отблагодарю вас при случае – на турнире.

– Как отблагодарили Рыжего Роннета? – засмеялся Хант. Красивый переливчатый смех заставлял забыть о его некрасивом лице. Когда-то это лицо казалось Бриенне честным, но после стало ясно, что она ошибалась. Взлохмаченные каштановые волосы, ореховые глаза, небольшой шрам у левого уха, ложбина на подбородке и нос крючком. А вот смех у него славный, и смеется он часто.

– Разве вы не должны охранять ворота?

Он скорчил гримасу.

– Мой кузен Алин гоняется за разбойниками. Он, несомненно, вернется с головой Пса, покрытый славой, а я должен вместо него стеречь эти ворота, благодарю за напоминание. Надеюсь, вы остались довольны мною, моя красавица. Что вы, собственно, ищете?