Украденные мгновения - Мартин Мишель. Страница 36

Наконец она покинула «Колангко интернэшнл» и первым делом отправилась на автобусную станцию «Грейлайн», собираясь проехаться с экскурсией по центральному и нижнему Манхэттену. У нее все было распланировано: следующий пункт — покупка билета в театр, затем ленч, после которого надо забежать в гостиницу за гитарой. Не забыть заскочить в музыкальный магазин «Мэнни-Мьюзик», чтобы купить нотной бумаги, и тогда остаток дня можно будет посвятить занятиям музыкой. Обед в «Радуге» и «Как важно быть серьезным» в театре Сент-Джеймса станут достойным завершением дня.

План был замечательным, плотным, компактным, вмещающим максимум приятного и полезного в довольно ограниченный промежуток времени. Лишь одно не давало покоя: чувство вины не покидало ее с тех самых пор, как она покинула Сэнтинел-Билдинг. Дункан был в беде, в большой беде. Она не могла просто забыть об этом и соблюдать распорядок дня обычного туриста, будто ничего не произошло.

«Он взрослый мужчина, настоящий профессионал, — внушала сама себе Харли, шагая по направлению к Восьмой авеню в поисках стоянки автобусов „Грейлайн“, — и, уж конечно, он может сам о себе позаботиться».

Для большей убедительности она повторяла их снова и снова.

Проклятый Дункан Ланг! Все, что должно ее волновать — это как удачнее провести каникулы, а не сходить из-за него с ума. Он бесцеремонно вторгся в ее планы, мысли и даже чувства, и, по ее мнению, это было нечестно. Она, подобно ребенку, впервые переживающему восторг настоящего приключения, мечтала в одиночку побывать на Манхэттене и насладиться ощущением невиданной доселе свободы. А вместо этого — Дункан Ланг или его тень, которые назойливо преследуют ее днем и ночью, во сне и наяву.

Свобода — это нечто совсем другое. И какое ей дело до его семейства, рядом с которым гоблины кажутся невинными созданиями. И она ничем не может помочь ему в деле с кражей бриллиантов.

Подумать только, со вчерашнего вечера она грезит — именно грезит — о каком-то парне, вместо того чтобы писать песни, сочинять музыку или хотя бы подумать о своем будущем.

Они знакомы всего-то чуть больше двух дней — хорошо, пусть двух потрясающих дней, — и все ж он не смел так завладеть ее душой. Она ведь не какой-нибудь подросток — пустоголовый, косноязычный, с выплескивающимися через край гормонами, выпирающими ключицами и прыщавым лбом. Она — женщина. Свободная и независимая женщина, желающая как следует поразвлечься ближайшие полторы недели. И она не позволит Дункану Лангу запросто разрушить то, к чему шла так долго и трудно, а порой и рискованно. С этим надо покончить, и немедленно.

Харли купила билет на экскурсию и, удобно устроившись на втором этаже двухъярусного автобуса «Грейлайн», заставила себя сосредоточиться на рассказах экскурсовода о Геральд-сквере, Вулворс-Билдинг и Сохо, мимо которых они проезжали. К тому моменту, когда за окном зазеленел Бэтттери-парк, она напрочь позабыла о Дункане Ланге. Она имела все основания гордиться собой: у нее получилось выбросить его из головы. Прекрасный день снова был в полном ее распоряжении.

Поколесив по Манхэттену, автобус вернулся на станцию, и Харли зашагала по направлению к театру Сент-Джеймса, бросив на ходу несколько долларов в ящик для пожертвований. Ей надо было пройти всего-то с десяток кварталов, но, желая размять затекшие ноги, она двинулась по более длинной Седьмой авеню.

Здесь было на что посмотреть. Поздний июль из-за жары и повышенной влажности отнюдь не считается пиком туристского сезона в Нью-Йорке, но похоже кто-то забыл сообщить об этом тысячам приезжих, заполнивших тротуары. Харли шагала по улице, сливаясь с пестрой толпой и не обращая внимания на кошмарную толчею, упиваясь энергией, исходящей от людского потока — людей разного цвета кожи, возраста, облика, — мимо небольших забегаловок и роскошных фасадов отелей, варьете и театров.

«Мне нравится этот город», — прошептала Харли, пересекая Таймс-сквер и упираясь взглядом в высоченную афишу с изображением Трэвиса Гарнета, модной в последнее время звезды рок-н-ролла. Улыбаясь, она показала язык такой же высоченной Джейн Миллер, смотрящей на нее с соседней афиши.

Свернув на 44-ю Западную улицу, она подошла к театру и вошла в прохладное фойе, где находились билетные кассы.

— Мне, пожалуйста, один билет в партер на вечерний спектакль, — обратилась она к кассирше, открывая сумку.

Дункан просунул голову в окошко кассы из-за спины Харли и произнес:

— Точнее, два.

Харли отшатнулась, словно увидела привидение:

— Какого дьявола ты здесь делаешь?

Невинное выражение его лица вряд ли могло кого-нибудь сбить с толку.

— С момента премьеры я мечтал увидеть новую постановку «Как важно быть серьезным». Я слышал, Хью Грант там просто великолепен. Собственно, как и везде. Два, пожалуйста, — повторил он кассирше.

— Один, пожалуйста, — возразила Харли, сверкнув на него глазами. — Как ты смог найти меня здесь?

— Ты показывала мне свой график несколько дней назад.

— И ты, конечно, все запомнил?

Дункан пожал плечами:

— Профессиональная привычка. Два билета, пожалуйста.

— У меня денег только на один билет, — заявила Харли.

— Ничего, у меня хватит денег на два, — спокойно произнес Дункан, протягивая кассирше две стодолларовые купюры. Та выдала ему два билета и три двадцатки сдачи.

— Ну что же, отлично, — радостно сообщил он, убирая в бумажник билеты и деньги, — где мы будем вечером — известно. А теперь ленч.

— Какой еще ленч?

— Наш ленч.

— Значит, ты уже все решил. А не слишком ли много ты на себя берешь? — раздраженно спросила его Харли, когда они выходили на улицу.

— Разве сейчас не полдень?

— Да.

— Разве ты не голодна?

— Да.

— Тогда вперед, на ленч.

— Но не с тобой, — упрямо заявила Харли. — Это мои каникулы, если помнишь. Не твои, не наши, а мои. Я сегодня играю соло.

— Но ты мой клиент, и я за тебя отвечаю.

— Я взрослая женщина и сама за себя отвечаю.

— Как мой клиент…

— Как твой работодатель, — Харли многозначительно помолчала, — я буду указывать тебе, что делать и что нет, и сейчас я тебе настоятельно советую подыскать себе другую компанию для ленча.

— Но мне необходимо переговорить с тобой.

— Ну так переговорим прямо здесь.

— В ресторане было бы удобнее.

Но Харли закачалась на каблуках, причем с видимым удовольствием, не двигаясь с места и не реагируя на его обаятельную улыбку:

— Здесь или нигде. Выбор за тобой.

Дункан тяжело вздохнул и достал из кармана куртки свернутую компьютерную распечатку.

— Вот что удалось узнать о твоих банковских счетах. Взгляни, все ли здесь в порядке.

Харли пробежала глазами бумагу, оказавшуюся детальным перечнем всех ее расходов, сбережений, трат по кредитной карте, срочных вкладов и множества иных счетов, защищающих ее по мере возможности от налоговых поборов.

—Да, по-моему, никаких расхождений с последним месячным отчетом нет.

— Включая два огромных вклада за этот месяц?

— Это доходы от турне. На первый взгляд, все как будто в порядке.

— Проклятие! Я надеялся, что Бойд уже здесь чем-нибудь поживился, и это сразу бы облегчило задачу.

— Я-то считала, что ты не ищешь легких путей.

— Это так. Но за вывеской «Бойд Монро» скрывается очень многое. Финансовые махинации стали бы лишь верхушкой айсберга, но хоть было бы за что зацепиться, а этого у нас как раз и нет.

— Уверена, ты что-нибудь откопаешь, — успокоила его Харли, — смотри, как легко ты изобрел предлог, чтобы подловить меня в самой середине моего пути.

Дункан вопросительно поднял бровь.

— Ты мог бы расспросить меня о моих финансовых записях во время вечернего контрольного звонка, — продолжала Харли. — Я, знаешь ли, долгие годы провела под постоянным наблюдением, меня защищали от жизни как хрупкую фарфоровую куклу, и симптомы этого я ни с чем не спутаю. Так вот: я могу позаботиться о себе сама, Дункан Ланг.