Украденные мгновения - Мартин Мишель. Страница 45

— Дункан, — спокойно проговорила Харли, — Дезмон и Луи со мной были очень вежливы. Они не посмеют причинить мне зло или даже просто напугать меня.

— Харли, — Дункан резко повернулся к ней. Казалось, что в его темных глазах бушевал шторм, — пожалуйста, дай мне какой-нибудь повод, чтобы я начал избегать тебя.

Она судорожно вздохнула.

— Зачем?

Он стоял, сжав кулаки. Его лицо было напряжено.

— Потому что, если я не буду видеть тебя, тогда, возможно, всего лишь возможно, я не буду думать о тебе каждую проклятую секунду.

— О! — только и смогла вымолвить Харли. Дункан больше не мог совладать с собой. Его поцелуй был жадным и нежным одновременно. О, да! Она обвила его шею руками, возвращая поцелуй. Желание и радость, переполнявшие ее, перехлестывали через край.

— Боже, — выдохнул Дункан, отрываясь от ее губ, но не выпуская Харли из объятий. Она прижималась щекой к его крепкой груди, вслушиваясь в сумасшедшее биение его сердца, и, зажмурив глаза, мечтала всегда быть рядом с ним. — Со мной никогда не случалось такого, — сказал он с еле заметным удивлением в голосе. — Ты угрожаешь разрушить все то, что я до сих пор считал в себе незыблемым. Я не знаю, что мне делать.

— Пожалуй, это меня радует, — прошептала Харли. Ее тело каплю за каплей впитывало в себя его жар и силу. — Все это время я тоже думала только о тебе. Когда я ехала в автобусе, а потом бродила по музею, и даже когда разглядывала скверное изображение Джона Уэйна, все мои мысли были о тебе.

Его смех защекотал ее ухо. Он отодвинулся от Харли, и они смотрели друг на друга, взявшись за руки.

— Мы едва знакомы, — попытался пошутить он.

— Я так не думаю, — возразила Харли, вглядываясь в его черные глаза. — Мы, быть может, не очень хорошо знаем самих себя, но уж точно знаем друг друга.

— Ты опасна, — шепнул Дункан. Он медленно провел пальцем по ее губам

— Но ты должна помнить, Харли, я очень сложный человек, с такими ты еще не сталкивалась.

— Знаю.

— Ты не должна забывать, что я не признаю серьезных отношений между мужчиной и женщиной.

— Я не забываю об этом.

— Ладно, хорошо. Но помни, что мною интересуется полиция, ФБР и французская мафия.

— Похоже, тебе просто необходим хороший друг.

Его глаза потемнели.

— А если мне нужна любовница?

Дункан почувствовал, что она затрепетала в его объятиях. Он ждал ответа. Она ведь могла сказать все что угодно.

— А если со мной ты потеряешь голову?

Его пальцы скользнули по щеке Харли и зарылись в ее волосах. Боже, как ей нравились его прикосновения.

— Я уже сказал, что думаю о тебе постоянно, каждое мгновение, рядом ты или нет. Ты в самом деле мое безумие. Моя нынешняя жизнь сплошная неразбериха и сумятица. Но не иметь тебя рядом — невыносимо.

— Дункан…

В этот момент телефон на столе издал звук, напоминающий сирену.

— Что это за чертовщина? — спросила она Дункана, когда тот торопливо подтолкнул ее к креслу.

— Эмма посылает мне предупредительный сигнал, — бросил он, встав около стола. — Идет отец.

Дверь распахнулась, и в кабинет величественно прошествовал Колби Ланг. Он замер, увидев Харли.

— Добрый день, мисс Миллер.

— Здравствуйте, мистер Ланг. Рада видеть вас, — спокойно ответила Харли, будто минуту назад она не трепетала в объятиях его сына.

— Вы, без сомнения, обсуждали ваше дело.

— Конечно. Все продвигается достаточно успешно. Дункан великолепно проводит расследование. Вы должны им гордиться.

Дункан повернулся к отцу с совершенно бесстрастным выражением лица. Харли тоже внимательно смотрела на Ланга-старшего.

— Думаю, что… некоторый потенциал у моего сына есть, — ответил Колби Ланг. — Дункан, когда у тебя будет минута, я хотел бы тебя на пару слов. — С этим он покинул кабинет, не хлопнув дверью по обыкновению.

Харли подняла глаза на Дункана.

— Разговор пойдет о бриллиантах? — спросила она.

Он обернулся и посмотрел на нее с унылой усмешкой.

— Боюсь, что да. Похоже, в конце концов мне придется заняться этой проблемой. С полицией и семьей я как-нибудь управлюсь, но, когда французская мафия рвется вытрясти из меня бриллианты на миллион долларов, да еще и на тебя наезжает, я просто вынужден начать поиски настоящего вора, и как можно быстрее.

Харли кивнула.

— Пора брать судьбу в свои руки.

Черные глаза, прищурившись, взглянули на нее.

— Харли, я не завожу длительных связей.

—Да, да, конечно, — пробормотала она. — Я помню об этом.

— Слушай, — начал он, заводясь и теряя душевное равновесие, — ведь я пытаюсь быть честным с тобой и хочу объяснить, что ты можешь распроститься со своим отпуском, свободой, а возможно, и сердцем, если вдруг по глупости увлечешься мной. Лучше бы тебе держаться от меня подальше, Харли. Нам надо остановиться прямо сейчас. Потом нас уже ничто не остановит…

Харли понимала, что улыбается совершенно глупой улыбкой, но ничего не могла с собой поделать. Она понимала, что радоваться особенно нечему. Это его «люби меня — оставь меня» совершенно выбило ее из колеи. В нем нет отеческого опекунства Бойда. Не дает он и ощущения безопасности и какой-то надежности. Он весь — сплошная опасность, и не только из-за этих французов; он пробудил в ней новые чувства, заставил мечтать об осуществлении самых потаенных желаний. Чувственных желаний. Желаний сердца.

— Надо наслаждаться жизнью каждый миг, — едва слышно изрекла она чью-то мысль.

Глаза Дункана широко раскрылись. Он соскользнул со стола.

— Харли?

— Поужинай со мной сегодня вечером. В семь. Выбор надежного убежища — за тобой.

Дункан уставился на нее.

— Апартаменты пентхауза тебя устроят? Я предупрежу, чтобы тебя пропустила моя охрана… Харли, ты уверена?

— Никаких сомнений, — откликнулась она, поднялась из кресла и решительно направилась к двери, борясь с желанием снова поцеловать Дункана. — Я не сомневаюсь, ты — отменный повар, если же нет, то мы что-нибудь закажем. Удачи тебе с бриллиантами, Бойдом и агентом Салливаном.

— Харли, — он схватил ее за локти. Она остановила его взглядом.

— Дункан, отпусти сию же минуту. А то прямо здесь узнаешь, насколько я опасна.

Черные глаза моргнули. Он медленно выпустил ее руки из своих.

— В семь, говоришь? А сколько осталось до семи?

— Чуть больше пяти часов.

— Ладно, я попытаюсь дотерпеть.

Каким-то образом ей удалось выйти из кабинета, дверь за ней плотно закрылась. Теперь она снова обрела возможность дышать.

— Ты пыхтишь, как паровоз, — прокомментировала Эмма.

Харли заставила себя сосредоточиться.

— Я?

— Хм-м, — Эмма изумленно оглядела ее с ног до головы. — Ты, должно быть, уже на финишной прямой.

Харли удивленно уставилась на нее. Эмма Тент — проницательная и удивительно чуткая женщина.

— Считаешь, я должна сойти с дистанции?

— За это я сверну тебе шею собственными руками.

Харли рассмеялась.

— Почему?

— Да потому что за те два года, что я работаю с ним, я впервые вижу его счастливым.

Харли обогнула стол Эммы и протянула ей руку:

— Будешь моей подругой?

Эмма с усмешкой пожала ее. — Навеки.

Примерно часа в четыре, просматривая полицейский отчет об осмотре машины, из которой были похищены жискаровские бриллианты, Дункан случайно поднял голову и обнаружил на пороге кабинета Эмму.

— Чего это ты так улыбаешься?

— Улыбаюсь как? — спросила она, входя и кладя ему на стол папку.

— Как-то ангельски, но в то же время с хитринкой, словно хочешь мне сказать: «Я-знаю-то-чего-ты-не-знаешь».

— Ах, это. Действительно знаю. Вот записи моих опросов свидетелей по делу о транспортировке бриллиантов.

— Не подозревал, что ты можешь быть такой загадочной, Эм, — посетовал Дункан.

— Вообще-то я придерживаюсь мнения, что в нашей работе все средства хороши. Я переговорила с большинством из людей Жискара, занятых в доставке бриллиантов в нашу страну. Но пока ничего, — и она с достоинством удалилась из его кабинета.