Чужие: Русский десант - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 33

– Михаил, что это, по-твоему?

– Не представляю. Но, похоже, оно неодушевленное. Индикатор движений молчит. – Корпачев указал на экран. – Подойдем поближе.

– Может, не стоит? – робко заикнулся Хорчек. – Наша задача – только собрать споры и как можно быстрее свалить отсюда. Мне здесь совсем не нравится…

Корпачев с раздражением взглянул на него:

– Думаешь, я в восторге от этого места? Дойдем до этой штуки, осмотрим и будем подниматься наверх. Сам подумай, за все новые открытия полагаются огромные премии… Короче, идем. – И Корпачев первым двинулся к темневшей впереди громадине.

Подойдя ближе, все трое замерли в полном остолбенении. То, что перед ними возвышался взрослый экземпляр Чужого, не вызывало никаких сомнений. Огромная голова на длинной суставчатой шее прижалась к груди, и морды существа видно не было, а шипастый гребень на черепе возвышался над туловищем. Шесть членистых конечностей плотно прижались к телу, многометровый хвост, свернутый в кольца, безжизненно лежал на полу зала. От туловища отходили две полупрозрачные трубы, теряясь где-то в темноте. Свет фонарей отражался от матово-черного хитинового покрова чудовища, не подающего никаких признаков жизни.

– Пресвятая Дева, – еле слышно прошептал Стеклы, оглядывая громоздящуюся перед ними массу. – Да что же это такое?..

– Похоже, матка Чужих. Наше счастье, что она мертва, – ответил потрясенный Корпачев и, превозмогая страх, приблизился к плотно свернутому хвосту и осторожно потрогал, тут же отскочив как ошпаренный. Даже через перчатку он явственно ощутил пульсацию в теле чудовища. – Ребята, уходим, и быстро!

– Он живой! – едва переводя дух, выдавил Корпачев. Спустя мгновение все три индикатора движения начали издавать слабый писк. Хвост гиганта начал медленно разворачиваться, а трое биологов попятились назад.

– Это же сколько лет оно здесь просидело? – ошарашенно поинтересовался Стеклы.

– Профессор Блейк говорил, будто эти твари способны погружаться в некое подобие спячки… Но ведь «Ностромо» приземлился здесь почти шестьдесят лет назад! А сколько корабль простоял тут до того? Да они что же, бессмертны? – почти в истерике прокричал Хорчек. Не сговариваясь, все трое повернулись и с максимально возможной скоростью кинулись прочь от чудища. На их несчастье, Хорчек споткнулся об одно из яиц, Стеклы и Корпачев налетели на него и тоже не удержались на ногах.

А в каких-то десяти метрах от них громадное существо медленно выпрямилось и подняло голову. Перед тремя онемевшими от ужаса людьми вырастала фигура, словно вышедшая из Дантова Ада: расправлялись колоссальные щупальца, поворачивалась голова, мерцали огромные глаза, отливавшие в свете фонарей металлом зубы казались длинными тонкими кинжалами, а грандиозный, напоминавший жабо гребень, венчавший череп, был даже прекрасен, завораживающим неземным великолепием. Индикаторы движения теперь верещали вовсю.

Выпрямившийся во весь свой шестиметровый рост, Чужой, казалось, с удивлением смотрел на барахтавшихся на полу людей, однако с места не двигался. Только постепенно расправлял членики конечностей, словно затекших после долгой спячки.

Корпачеву наконец удалось встать и помочь подняться своим коллегам. Не раздумывая, они бросились к выходу из пещеры.

Никто из них в суматохе и темноте не заметил, что на некоторых близлежащих спорах стали появляться выпуклости.

Корпачев на бегу нажал кнопку внешней связи и услышал в наушниках спокойный голос биотехника:

– Что стряслось? Вы уже готовы?

– Какое, к чертям, готовы! – проорал в микрофон Корпачев. – Здесь взрослый Чужой, и, похоже, это материнский организм! Не знаю как, но мы разбудили эту скотину! Как только пристегнемся, поднимайте нас немедленно, ясно?

– Понял вас, – быстро ответил техник. – Мы готовы. Дайте знать, когда пристегнетесь.

В эту секунду несколько яиц словно взорвались изнутри, и к трем людям, судорожно цеплявшим к поясам карабины подъемных тросов, ринулось около десятка паукообразных тварей, передвигавшихся с немыслимой скоростью. Индикаторы движений зашлись от писка. Хорчек первым заметил движение и, выхватив пистолет, открыл огонь. Два маленьких монстра разлетелись на кусочки, разбрасывая кислотные брызги. Корпачев и Стеклы, тоже заметив опасность, начали палить наугад по любой движущейся тени.

Но силы были явно неравны. Все новые и новые споры раскрывались, выпуская из своих недр крохотных стремительных убийц. Одно из существ, оттолкнувшись хвостом, кинулось на Хорчека, уцепилось многочисленными щупальцами за скафандр и прилипло к лицевому щитку. Отбросив бесполезный пистолет, незадачливый исследователь попытался отодрать монстра руками, но тот, плотно обвив хвостом шею и крепко вцепившись в выступы на шлеме, не поддавался. Из брюха личинки выползла тонкая мясистая трубка и принялась шарить по прозрачному стеклу. Разбить его никак не удавалось, и тогда из едва заметных желез, расположенных вокруг трубки, брызнули струйки желтоватой жидкости. Стекло не выдержало, его поверхность пошла пузырями и после очередного удара оно лопнуло. Расширив щупальцами отверстие, личинка проникла внутрь шлема. Последнее, что почувствовал Хорчек, была холодная трубка, настойчиво протискивающаяся ему в рот.

Потом он потерял сознание.

Прижавшись к стене, двое оставшихся биологов продолжали отстреливаться от наседавших на них личинок. Зал освещался упавшими на пол фонарями и вспышками импульсных выстрелов, но даже при этом скудном свете были видны десятки, если не сотни маленьких тварей, выползавших из раскрывающихся спор. Отталкиваясь, как пружинами, мощными хвостами, они огромными прыжками устремлялись к двум отчаявшимся людям. Непрерывно раздававшиеся выстрелы уничтожали немногих из них, но не могли сдержать все прибывавшую живую лавину.

Личинка взвилась в воздух, уцепилась за плечо Корпачева, однако не сумела как следует закрепиться, и человек сбросил ее с себя, а мгновением позже прикончил выстрелом. Брызнувшая кислота попала на скафандр, однако покрытие из устойчивой керамики выдержало. Капли стекли на пол, оставив на гладкой поверхности неглубокие борозды.

– Михаил, что делать, что?! – кричал Стеклы, отбрасывая от себя очередную рвущуюся вперед тварь. – Хорчек уже мертв, они разбили стекло шлема! Они и до нас сейчас доберутся!

Тут Корлачева осенило. К шлему скафандра был прикреплен дополнительный экран, обычно служивший для предохранения от ультрафиолетового излучения и от радиации. Какая-никакая, но защита. Одним движением он опустил щиток, точно забрало, и Стеклы последовал его примеру. Темная пластина экрана снизила видимость практически до нуля, но биологи, помня, где оставили свисающие сверху тросы, совершили последний рывок в центр зала. Несколько личинок бросились на них, одна, особенно удачливая, обвила хвостом шлем чешского биолога и выпустила струйки кислоты. Опущенная защитная пластина устояла; ее поверхность только зашипела и пошла пузырями, но дыры не образовалось. Личинка, не желая сдаваться, начала бить по стеклу своей трубкой, когти на щупальцах протиснулись в едва заметные щели между защитным щитком и прозрачным лицевым стеклом скафандра, но прочная конструкция выдержала и этот натиск. Личинка отвалилась, и в этот момент произошло нечто невероятное. Все до единого маленькие монстры прекратили атаку. Некоторые, правда, еще попытались проверить на прочность скафандр Корпачева, но вскоре оставили это безнадежное занятие. Все они начали медленно расползаться по залу, некоторые повисли на стенах наподобие огромных уродливых пауков.

Корпачев повернулся к насмерть перепуганному Стеклы, едва различая очертания его скафандра сквозь темную защитную пластину.

– Слушай, почему они оставили нас в покое? – слабым голосом спросил он.

– Не знаю. Хотя, помнишь, профессор Блейк что-то говорил о коллективном разуме у Чужих? Может, поняли, что им не удастся пробить наши шлемы, и не стали повторять попытки… Кстати, что с Хорчеком?

Они приблизились к лежащему на полу Хорчеку. Лицевая пластина шлема была разбита, а лицо почти полностью закрывала серо-коричневая неподвижная масса. Корпачев наклонился и посмотрел показания одного из приборов, закрепленных на скафандре биолога,