Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 91

Бесконечно длинный день подходил к концу. Единое для всех Трёх Миров солнце неохотно уползало за горизонт, словно боясь оставить Междумирье наедине с чернотой ночи – в Мире Третьем и так нынче хватало Мрака. На стенах Красного Замка Имирбьёрга гасли последние отсветы вечного светила, и на смену им приходили врывавшиеся в восточные окна тревожные блики. Огненные Болота в последние дни извергали фонтаны пламени беспрерывно, и их желтоватый отблеск беспокоил Чёрного Дракона не меньше, чем сплошная чернота на юге.

Нидхёгг вновь покинул уставшее за сегодняшний день тело, оставив свою оболочку отдыхать возле Чаши Сил, и вознёсся в ночное небо. Дух не нуждался в отдыхе...

...Чёрный Дракон сегодня почуял беду остро и понял, что его вмешательство необходимо безотлагательно и немедленно. Прямо сейчас. Он знал, что отдельные струи Мрака уже смогли прорваться далеко на север, но надеялся, что упрямый потомок Элиндинга сумеет миновать перевал до того, когда его покроет Тьма. Предположение не сбылось, и сегодня, разобрав в едином потоке Силы, пронизывающей Мир Меж Мирами, отчаянный призыв, Нидхёгг сделал единственно разумное – он ринулся на помощь, благодаря всех известных и неизвестных богов за то, что вразумили смертного использовать данную ему Силу и позвать на подмогу недоступным иным людям способом. Пусть наследник древних королей сделал это непроизвольно, наверняка и сам не зная о том, но ведь сделал!

Нидхёгг выжал из тела всё, на что оно было способно, а мысль, что проще было бы просто и не «надевать» телесную оболочку, ринувшись в бой с Мраком в истинной ипостаси Великого Духа, появилась только потом, когда Мрак убрался с перевала, не выдержав тройного натиска. Почему так получилось? Ответ сейчас был ясен и прост: со смертью человека из Мидгарда ушла бы последняя надежда, и без того крайне призрачная.

«Что делать? Что? – сущность Нидхёгга обратилась в единую мысль. – Безусловно, они смогут дойти до моего жилища, добраться до Трудхейма – я уж постараюсь, чтобы на их пути не встретилось ни единого препятствия. Впрочем, всё предусмотреть невозможно... Но как заставить потомка королей использовать Чашу? Даже теперь я ощущал недоверие и страх смертных передо мной! Конечно же, проклятый Лофт – кстати, а где он и что с ним? – заявит, что я избавил людей от смерти только потому, что иначе потеряю всякую возможность использовать Силу Трудхейма. Да, это так! Но клянусь всеми Силами бесконечных миров, что я верну Чашу владельцу и уплачу ему любой вергельд за гибель далёкого предка! Лишь бы он согласился избавить наш Мир от...»

Нидхёгг неожиданно принял решение. Пускай осуществить вдруг родившуюся идею было сложно, но он понимал, что искать другой выход времени не остаётся.

Он заново взвесил все «за» и «против», обдумывая детали, и лишь когда загорелся рассвет, истинное «я» Чёрного Дракона ручейком бесцветного пламени вернулось в Красный Замок. Бездымное облачко огня повисло перед чешуйчатым драконьим телом, то изредка вспыхивая чуть ярче, то почти совсем угасая.

Ещё немного погодя облик чёрного летучего змея, лежащего на каменном полу, начал странно меняться...

Последующие два дня прошли спокойно, но Торир и Видгар беспощадно гнали лошадей вперёд, желая спуститься с Небесных Гор как можно скорее, и остальным приходилось поспешать за ними, отбросив усталость. Заснеженные пики по обе стороны прекрасно сохранившегося здесь тракта прокалывали синь неба, искрился снег, белели иногда попадавшиеся ледники. Вроде бы ничего не напоминало о недалёкой угрозе. Видгар, чьи чувства после нисхождения Мрака вдруг резко обострились, говорил, что пока опасности нет, но чем быстрее отряд покинет кручи Химинбьёрга, тем будет лучше. И кроме того, Мрак Нидавеллира не единственная неприятность, которая может случиться в горах Междумирья.

Наверное, так оно и было. Несколько раз в поднебесье появлялись силуэты драконов, и отец Целестин до боли в глазах всматривался в крылатых ящеров, надеясь, что возвращаются Локи и Гюллир, но ожидания его не оправдывались. Медный дракон не появлялся. Огромные зелёные зверюги или проносились вихрем над горами, направляясь куда-то по своим драконьим делам, или кружили очень высоко, явно присматриваясь к чему-то. Гуннар был твёрдо уверен, что драконы следили за отрядом. По счастью, ни один ящер не спускался ниже чем на два-три стадия, и вскоре люди привыкли к постоянному присутствию могучих летунов.

Несколько раз попадались странные следы на снегу – они не принадлежали ни хримтурсам, ни животным. Цепочки огромных оттисков уходили на север, и только однажды удалось увидеть тех, кто оставлял на девственно-чистых полях снега следы удивительных беспалых лап. Два странных создания, вынырнувшие прямо перед конём Видгара, напоминали речных троллей, только очень уж громадных. Твари превосходили ростом даже хримтурсов, а невероятная ширина плеч, мощные четырёхпалые руки и бугристая серая кожа не добавляли им привлекательности. Яйцеобразную голову украшал кожистый гребень, выпученные глаза смотрели настороженно и зло, а в ощеренных пастях виднелись стёртые клыки. Чудища постояли на тропе, озирая взявшихся за оружие людей, но напасть отчего-то не решились. Рыкнув гулко и раскатисто, монстр покрупнее увлёк за собой своего спутника, и вскоре они скрылись за возвышавшейся рядом с дорогой скалой.

Отец Целестин вытер вспотевшее от напряжения лицо. Твари были, мягко говоря, несимпатичные, и монах был уверен, что схватки не избежать. И кроме того, каждое чудовище могло запросто раздавить человека как букашку, ибо даже со стороны было видно, что они обладали огромной силой.

– Наверное, это горные тролли, – предположил Видгар, провожая взглядом два сероватых силуэта, поднимавшихся на склон горы справа. – И, судя по тому, сколько следов мы уже встречали, многие тролли Химинбьёрга уходят на север. Бегут от Тьмы под защиту Чёрного Дракона... Ладно, поехали дальше.

Упоминание о Нидхёгге вновь пробудило в святом отце прежние мысли. Прошедшей ночью у монаха с Видгаром снова состоялся разговор по душам, и теперь отец Целестин пребывал в уверенности, что Нидхёгг по сравнению с порождённым Нидавеллиром Мраком почти безобиден. Увидев, что представляет собой пожирающая Мир Тьма, начнёшь понимать, какая угроза нависла над Междумирьем! Монах вспомнил день, когда Духи Полей Мрака схватились в битве с богами Сокрытых Гор, и вздрогнул. Надо понимать, что произошедшая возле Болотной реки трагедия стала лишь предвестием Войны Сил, испепеляющей Мир Между Мирами, а заодно и два других. И тут стоит помянуть речи Эйргьявы. Старуха из Железного Леса не лгала. Скорее всего, Нидхёгг на самом деле знает, как избавиться от Тьмы – с помощью Чаши Сил и того, кто пробудит её к жизни. Кто знает, может, и стоит рискнуть да просто прийти к Чёрному Дракону, вняв его призыву? Избавив Три Мира от уничтожения, можно будет умереть спокойно... Сейчас Нидхёгг стал другим и наверняка сделает то, что обещал. Да и на обычную уловку, для того чтобы пленить наследника Силы Аталгарда, переданные через Эйргьяву слова вроде не похожи...

Ох, не придётся ли жалеть о данном ведьме отказе?

Видгар и сам не понимал, что теперь делать. Видимо, уверенность в том, что Нидхёгг с его помощью сумеет победить Тьму, крепла, но ей противоречило данное Одину обещание вернуть Трудхейм в Мидгард, богам Асгарда. А вдруг, избавившись от Мрака, Чёрный Дракон не сдержит слово? Если вынудит попавшего к нему в лапы человека использовать Чашу во зло? Что тогда? И если не вернуть Трудхейм в Мидгард, то боги после окончательного разделения Миров сгинут и их надежды на простых смертных, взявшихся спасти Асгард от угасания, не оправдаются...

Остаётся только два выхода: верить Нидхёггу (а к этому Видгар был ещё не готов) и попытаться вместе с ним изгнать из Междумирья Тьму или же действовать по старому плану – похитив или взяв Трудхейм силой, вернуться в Мидгард, забыв о всех бедах Мира Между Мирами...