Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 92

– Взять силой... – вздыхал отец Целестин и покачивал головой. Он уже привык верить в невозможное, но борьба с Нидхёггом представлялась монаху как нечто вообще невероятное и непосильное. Не зря Один говорил когда-то, что под обликом Чёрного Дракона скрывается могучий и грозный дух...

«Вот когда будем стоять у склона Имирбьёрга, тогда и решим, что делать, – прервал свои размышления отец Целестин. – А сейчас нечего голову всякой философией забивать. Ныне главное – выжить!»

Однако как ни старался монах за дорожными заботами забыть тягостные мысли, время принимать окончательное решение близилось. Путь через Небесные Горы подходил к концу. Двадцать четвёртого июня отряд миновал последний горный кряж, оставив позади самый опасный участок, и вышел к полого спускавшейся вниз долине, прорезанной несколькими бурными речушками – притоками одной из самых многоводных рек западного Междумирья – Глерэлв. Далеко впереди расстилались убегающие к горизонту зелёные просторы, и там, на закате, затерявшись среди кущ Леса Альвхейм, находились вторые Врата Миров, ведущие в Мир Древний, в Мидденгард.

На другой день отряд, миновав долину и не встретив ничего необычного или опасного, вышел в пустынную холмистую местность и свернул с тракта к северу, так что кручи Химинбьёрга теперь высились по правую руку. Невдалеке темнели невысокие гряды Красных Гор – обители племён двергов, живущих в подземных пещерах. Между Химинбьёргом и Красными Горами был неширокий – лиг в пять-шесть – проход, и именно в ту сторону направили своих коней люди из Мидгарда. От межгорья до Имирбьёрга было всего дней десять пути.

По эту сторону Небесных Гор облик Междумирья несколько изменился. Воздух в сравнении с окрестностями Огненных Болот был суше и теплее и не заставлял людей страдать от сырости. Трава на возвышенностях потеряла сочный зелёный цвет из-за недостатка влаги, а вокруг, насколько хватало взгляда, не росло ни единого дерева – леса поднимались гораздо севернее. Но, что самое главное, появились следы деятельности человека.

Первое заброшенное поселение расположилось на вершине одного из многочисленных холмов. Видгар ещё издали приметил наполовину осыпавшиеся земляные валы, окружившие остатки деревянных построек. Когда подъехали ближе, удалось рассмотреть, что некогда здесь располагалось небольшое городище, жители которого эти места, надо полагать, покинули очень давно. Отец Целестин вымолил у Торира короткий привал и, пока Сигню готовила еду, а остальные отдыхали, как мог изучил старые развалины.

– И где они дерево брали в степи? – удивлялся монах, переступая через иссушённые солнцем брёвна – Привозили? Или же здесь когда-то лес был? И кто мог жить в этой пустыне?

Ответить на вопросы святого отца было некому. Наверняка, рассудил он, небольшой посёлок являлся подобием пограничного форпоста каких-то племён, опасавшихся набегов с юга. Или, к примеру, центром торговли с соседями. Монах насчитал восемь квадратных оснований, на которых некогда стояли дома, и понял, что это были отнюдь не пышные и величественные здания, а что-то вроде хижин, строительство которых не являлось особо трудным делом. Да и окружавший их вал не поражал высотой и мощью. Надо полагать, что поселенцы не обладали могущей вызвать удивление культурой и обширными знаниями. Наверняка такие же варвары, как и норманны, а может, и похуже...

К огорчению отца Целестина, обнаружить вещи более интересные, чем развалившиеся срубы, не удалось. Не обнаружилось оружия или инструментов, по которым можно бы было судить о людях, живших в посёлке, нет даже остатков очагов, а ведь возле них наверняка могли найтись черепки битой посуды. Похоже, что, уходя отсюда, люди вывезли всё, что могло бы хоть как-то пригодиться в дальнейшем.

– Ничего, ещё встретим людей, – пробурчал Торир, выслушав соображения святого отца о племенах, обитавших у западных склонов Химинбьёрга. – Только жалеть бы не пришлось о такой встрече. Нас-то всего пятеро...

Конунг посмотрел на разрушенное городище задумчиво, а затем подозвал Видгара с Гуннаром:

– Вы бы, ребятки, кольчуги надели, а? К чему лишний раз под чужие стрелы подставляться?

– Какие стрелы? – усмехнулся Гуннар. – Торир, ты оглянись как следует! Нигде и дымка не видно! Не живёт никто поблизости, или ушли все от...

Германец кивнул в сторону юга. Там желтоватая с редкими пятнами зелени степь понемногу серела, теряла краски, а ещё дальше виднелась явственно различимая чёрная пелена расползающегося по Междумирью Мрака.

– Может, и ушли, – согласился Торир. – А броню всё одно надеть надо.

Гуннар проворчал что-то насчёт излишней предусмотрительности конунга, но всё же вытащил из мешка свёрнутую кольчугу и облачился. На такой жаре таскать на себе железо было тяжеловато и неудобно, но Торир рассуждал верно – рисковать ни к чему.

За день прошли около шести лиг, встретив по дороге ещё с полдесятка заброшенных поселений на холмах, а одно из них, самое крупное, даже было окружено цепью насыпанных руками человека курганов. В другое время отец Целестин не удержался бы и устроил здесь разыскания, но конунг, озабоченно оглядываясь на простёршиеся позади Поля Тьмы, гнал отряд на север, к проходу меж горами.

Равнины покидали не только люди. Табуны диких лошадей, стада невиданных, похожих на огромных быков, коричневых зверюг, поднимая облака пыли, тоже двигались к Красным Горам, гонимые навеваемым Нидавеллиром страхом. И тут было раздолье драконам – зелёные ящеры камнем падали с небес и, планируя в каких-то нескольких локтях над травой, успевали схватить жертву когтями. Монах опасался, что однажды дракон нападёт и на отряд, спутав тёмных вадхеймских лошадок с крупными и легконогими степными скакунами, но ни один летучий змей пока ни разу не приблизился к людям.

Но однажды драконья охота едва не стоила жизни всем спутникам отца Целестина, да и ему самому. Громадный, раза в два-три крупнее Гюллира, дракон ураганом налетел на шедшее почти вровень с отрядом стадо диких быков. Появился ящер удивительно внезапно, но чуткие звери смогли его заметить ещё до того, как крылатая тварь спустилась к самой земле, и, спасаясь, ринулись в сторону. Отряд оказался на пути нескольких сотен обезумевших от ужаса животных. Ещё немного – и пятеро всадников были бы сметены и растоптаны, но положение спас сам виновник, – Гуннар и Видгар в один голос потом уверяли, что дракон заметил растерявшихся от неожиданности людей и, за считанные мгновения обогнав несущееся на них стадо, заставил быков повернуть в сторону. Так оно было или нет, но, когда опасность миновала, отец Целестин вознёс ко всем святым благодарственную молитву, будучи уверен, что избежать гибели под копытами степных великанов удалось просто чудом.

По счастью, столь опасных положений более не возникало, но всякий раз, когда слышался близкий свист драконьих крыльев, у монаха сжималось сердце. Тем более что на подходах к Красному Кряжу приходилось двигаться среди огромных, многотысячных стад, едва только не касаясь боками с уходящими от надвигающегося Ничто обитателями безбрежных лугов Междумирья.

Торир старался держаться ближе к краю Химинбьёрга, видя, что основные массы животных стекаются с юго-запада, но и возле гор вся трава была вытоптана так, что не оставалось и редкой травинки на корм вадхеймским лошадкам. И это уже не говоря об отсутствии дров для костра – предгорья, опустошённые подчистую, были унылы и бесплодны. Если людей спасало то, что в мешках ещё не перевелись старые запасы, а изредка встречавшиеся брошенные посёлки давали пищу для костра в виде остатков сухих брёвен, то коням приходилось совсем туго. Одно хорошо – тягот с водой не было. Вечные снега Небесных Гор дарили равнине множество прозрачных как слеза речушек, исчезавших в западных далях либо стекавшихся в единые мощные потоки, уходящие в просторы степи. В обычные времена преодолеть неширокие водные преграды не составило бы большого труда, но сейчас приходилось едва ли не расталкивать скопившихся у водопоев диких лошадей и быков. А если их стада переходили речки выше по течению, то вода безвозвратно теряла чистоту и прозрачность, превращаясь в бурую грязь, пить которую становилось совершенно невозможно.