Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович. Страница 80

Кукумбер вздохнул и отвернулся к окну. Солнце уже клонилось к горизонту.

– И как вы собираетесь это провернуть? – после продолжительного молчания спросил он.

– Я собираюсь? – удивился Каракозо. – Я здесь вообще ни при чём! Это дело стражи – если только вы не решили рассекретить нашу организацию ради сиюминутной выгоды. Но если вы спрашиваете моего совета – по-моему, площадь Жестоких Приколов как нельзя лучше подходит для казни. Помнится, вчера там должны были повесить этого маньяка-людоеда…

– Адского Повара? Да, действительно…

– Виселицу наверняка ещё не успели разобрать. Неплохо было бы призвать для охраны полк солдат, оцепить там всё.

– Вы же понимаете, что вся ответственность в случае волевого решения ложится на меня одного, – жалобно произнёс мэр.

– Хочу лишь напомнить, что любое промедление будет на руку вашим недоброжелателям и самому пирату…

– Да кто он такой, этот Ёкарный Глаз, чтобы я с ним считался! – вспылил Кукумбер.

– Очень умная и хладнокровная личность. Я с ним сегодня немного побеседовал…

– Да? Ну-ка, ну-ка! – внезапно заинтересовался мэр.

– О, всё это запротоколировано. Он сообщил нам весьма интересные факты, в том числе и относительно нахождения пиратской базы. Кстати, помните тот скандал с исчезновением секретного военного дирижабля? Так вот, можно уже не гадать – пираты расправились с этим мерзавцем де Камбюрадо и его наёмниками; правда, и сами не уцелели.

– Мерзавцем? Нет-нет, героем! – медленно проговорил Кукумбер.

Маленькие поросячьи глазки его внезапно осветились.

– Героем, наголову разбившим самого страшного флибустьера нашего столетия! Думаю, ему можно будет воздвигнуть памятник на одной из площадей! Вы подумайте только – действуя с негласного, но совершенно официального одобрения мэрии, он и его ребята захватили главаря негодяев! Бедняги погибли, но сумели доставить его по назначению, то есть в Бэби!

– Как это – погибли, но сумели доставить? – поднял бровь Каракозо.

– Неважно, – отмахнулся Кукумбер. – У меня есть один парень, журналист, он может сочинить абсолютно достоверную историю на любую тему. Вот пусть и займётся. Подробности вы узнаете из завтрашних газет. Надеюсь, вы не отправитесь на поиски пиратского клада до завтрашнего утра, хе-хе-хе!

– Хо-хо-хо! – радостно отозвался шеф. – А вы, оказывается, шутник, господин мэр!

– Ха-ха-ха! Вы только представьте, сколько он успел всего награбить за эти годы!

– Ох-хо-хо-хо! Это, по совести сказать, сильно преувеличено!

– То есть как? – внезапно мэр стал серьёзным.

– Ну разумеется! Эти парни швырялись золотом направо и налево, пока у них была такая возможность; ну а потом… Потом они предпочитали брать, так сказать, натурой – еду и выпивку.

– Насколько я помню, лет пять назад они совершили дерзкое похищение огромного золотого слитка, найденного на одном из южных приисков…

– Вы имеете в виду «Золотого тельца»? Конечно! Очень громкое было дело.

– Это ж надо додуматься – подцепить обоз крюком и вознести к небесам на глазах у сотен изумлённых солдат! Он уже сознался?..

– Вы имеете в виду, где самородок? Увы! Можете себе представить – они попросту выронили его где-то над джунглями, и сами того не заметили! Этим растяпам достался только фургон – совершенно новенький, но абсолютно пустой!

– И вы верите, что всё было именно так? – Кукумбер испытующе взглянул в глаза своему собеседнику.

– У наших клиентов не остаётся времени на враньё, – одними губами улыбнулся Каракозо.

– Да, конечно… – мэр против воли поёжился. – Кстати, я собираюсь дать благотворительный бал через пару дней. Буду рад, если вы придёте. Мы с вами уже староваты для танцев, однако вполне ещё способны провести недурной вечерок за зелёным сукном, хе-хе!

– Хо-хо! С удовольствием составлю вам компанию!

– Ну и славно, – мэр прихлопнул в ладоши и поднялся из-за стола. – А теперь прошу меня простить, но – дела, дела…

Ну вот ты и попался, подумал Каракозо, после того как массивные регендалевые створки дверей сомкнулись за его спиной. Проще, чем я думал… Впрочем, радоваться пока рано. Подождём до вечера. До того самого момента, как легендарный Фракомбрасс в очередной раз ускользнёт из лап правосудия, а душка мэр раз и навсегда получит приставку «экс».

– Вы слышали про сбежавших каторжников, дорогая? Представьте себе, целая толпа вооружённых до зубов головорезов! Говорят, они скрываются в канализации, воруют женщин, насилуют их прямо там, внизу, а потом съедают! – Дама из тех, чей возраст гуманно именуют бальзаковским, вцепилась в свой ридикюль. – Я так и сказала сегодня своему благоверному: как хочешь, говорю, но одна я на улицу – ни ногой!

– О ужас, просто о ужас! – закатила глаза её собеседница.

– А ну с дороги, кошелки! – звучно раздалось сзади.

Укусинда Вхутмас смачно сплюнула и гордо прошествовала мимо остолбеневших светских львиц. Настроение у неё, если сравнивать эмоции с погодой, зашкаливало за отметку «Буря». Мало того, что старая Чуха перебрала пива и во время полёта всё время клонилась то в одну, то в другую сторону, ежеминутно угрожая перегруженному помелу аварией, так ещё и проклятый концерт, оказывается, должен был продлиться целых два с половиной часа! И кому это, интересно, пришло в голову устраивать детский праздник вечером?

– Проклятые недоноски! – бормотала она себе под нос.

Прутья метлы чиркали по начищенному паркету, и по мере продвижения Укусинды разговоры вокруг замолкали – все с изумлением рассматривали странную парочку. Старая Чуха держалась неестественно прямо, словно проглотила кочергу. Укусинда лишь изредка дёргала старуху за локоть, подправляя вектор её движения: из-за костяного протеза служанка всё время норовила описать круг. Фигуру своего родителя Укусинда заметила издалека. Джалаллом оживлённо беседовал о чём-то с теми господами, которых бывшая Добрая фея называла обычно, для краткости, «старыми педиками». Верный Ипа торчал рядом с отцом, время от времени, словно невзначай, оглядывая фойе концертного зала. Он, конечно, засёк Укусинду и, слегка наклонившись к хозяину, что-то негромко сказал.

Джалаллом обернулся. Ведьма с интересом наблюдала, как на его лице проступает целый спектр эмоций.

– Кто эта юная леди, Джал? – проблеял какой-то тщедушный, похожий на сушёного кузнечика старичок.

– Позвольте представить: моя дочь Укусинда, – обречённо вздохнул Вхутмас. – Укуси, я же тебя просил… И кто это ещё с тобой?

– Здорово, братва. Чё такие кислые? – с ухмылкой поприветствовала собравшихся Укусинда. – Это моя служанка, пап. Так сказать, хит сезона. Мозгов у неё почти нет, ну да это и к лучшему – зато и жалованяя не требует.

– Да она пьяна, – вполголоса обронил Ипа; исходящий от старухи могучий пивной перегар достиг его ноздрей.

– Перебрала чуток, – призналась Укусинда. – Моя вина – не углядела; три литра пива как корова языком слизнула. Выхлоп, конечно, чувствуется. Могу дать ей головку чеснока на закусь, только это вряд ли поможет. Скорее наоборот.

– Только не чеснока! – испугался Вхутмас. – И отправь её куда-нибудь, милая… Ну хоть в гардероб. Пусть она заберёт с собой метлу. Кстати, если бы ты сняла эту свою ужасную куртку с шипами…

– Ну уж нет! – решительно возразила Укусинда. – Чуха! Стоять! На, возьми, – она сунула помело под мышку старухе. – Прислонись пока к стенке, что ли. Скоро эта бодяга начнётся-то?

– Через десять минут, – сухо ответил отец. – И я бы очень попросил тебя не портить мне отношения с людьми… больше, чем ты это уже сделала.

– Делов-то! – проворчала Укусинда, но тем не менее прошествовала к синему бархатному креслу в глубине фойе, развалилась поперёк него и принялась осваивать нелёгкое умение сводить глаза к переносице.

– Когда наше выступление? – поинтересовался Громила.

Режиссёр заглянул в блокнот:

– А вы у нас кто, джанги-группа?