Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза. Страница 78

— Ненавижу свежий воздух, — плаксиво напомнила о своем существовании Сабрина, уже осознавая, что дальнейшее сопротивление бесполезно и пора сдаваться на милость победителя. — От свежего воздуха мне становится только хуже. — Ей действительно стало хуже, когда она увидела, что Морган молча вкатывает в комнату какое-то устрашающего вида приспособление из дерева и металла. — Это еще что такое? Средневековое орудие пыток?

— Это, дорогая мисс Камерон, мой подарок, — спокойно ответил Морган. — Самое последнее слово техники, новейшее изобретение под названием инвалидная коляска. Теперь вас не придется переносить с места на место, как вязанку дров.

Орудие пытки неспешно двигалось по ковру, и Сабрина рассмотрела, что это действительно кресло, оборудованное колесами. Ей стало совсем не по себе, когда Морган снял с нее плед, аккуратно свернул и разложил в коляске, прикрыв твердое деревянное сиденье.

— А теперь мы с вами совершим прогулку по саду, — объявил великан, ни у кого не испросив согласия. — Поверьте, вы сразу же почувствуете себя намного лучше.

— Простите, сэр, — Сабрина прикрыла ноги полой халата. — Кто вы такой, собственно говоря? Что вы о себе возомнили?..

Как бы не слыша ее, Морган поднял больную на руки. Гулко забилось сердце, оказавшееся прижатым к широкой груди, как бы подсказывая ей, что задавать лишние вопросы не следует, и так все ясно. Сейчас ее держит в объятиях законный супруг, имеющий полное право указать жене ее место. Правда, их брачные узы не вечны, в конце месяца батюшка должен привезти на подпись бумаги о признании их брака недействительным.

Сабрина с великим трудом удержалась от соблазна ласково потереться щекой о мощную грудь и поудобнее устроиться на мускулистых руках, которые считала единственным местом, где могла себя чувствовать в полной безопасности. Вместо этого решила держаться прямо и надменно в ожидании того момента, когда ее усадят в коляску. Но как только это произошло, Морган пошел дальше, довольно бесцеремонно залез под полы пеньюара и выпростал ноги, словно по-прежнему имел право касаться ее тела по собственному желанию, но все это проделал так бережно и нежно, что больная не нашла в себе сил противиться. Как только его ладони дотронулись до обнаженной кожи, Сабрина едва не задохнулась снова, ощутив грубые мозоли — свидетельство того, что великан лишь изображает из себя джентльмена, чурающегося тяжкого труда. На самом деле это прежний Морган, белокурый гигант, от которого она без ума. Больная старалась не встречаться взглядом с Морганом.

Он тем временем подложил подушку под ее голову и направился к выходу. В этот момент пришла в себя тетушка Онора, вспомнившая о правилах приличия.

— Послушайте, — вскинулась она, — по-моему, мне надо бы вас сопровождать. Неприлично, если…

Однако Моргану достаточно было многозначительно посмотреть на Энид, чтобы герцог тут же сообразил, что графу Монтгаррскому отведена чуть ли не главная роль в планах спасения репутации дочери. До тех пор, пока не Удастся связаться с Дугалом и обсудить создавшееся положение, все остальные участники были лишь пешками в ложной игре, которую повел Морган.

— Не беспокойся, дорогая, — поспешил успокоить благоверную дядюшка Вилли. — Глоток свежего воздуха не повредит бедняжке, а граф за ней присмотрит.

— Дядюшка! — воскликнула Сабрина, глубоко обиженная его отступничеством.

Протестовать было бесполезно, так как Морган уже толкал перед собой коляску по навощенному паркету коридора к высокой, от пола до потолка, раздвижной двери, которая открывалась в благоухающий распустившимися цветами сад.

Слепящие солнечные лучи залили лицо, и Сабрина невольно плотно зажмурилась в ожидании острой боли в висках от яркого освещения, но ничего страшного не произошло. Легкий ветерок нежно ласкал кожу, пригревало солнце, и глаза сами собой открылись, хотя пришлось несколько раз моргнуть, чтобы приспособиться к новой обстановке и дать зрению привыкнуть к свету.

Перед ее изумленным взором открылась чудная картина. Все вокруг будто подернулось легкой зеленой дымкой, скучный городской двор совершенно преобразился с тех пор, как увидела его ранней весной Сабрина, и сейчас напоминал цветущий оазис. Нежная молодая листва распустилась на тисовых деревьях и кустах, густой плющ смело карабкался по стенам и старался обвить каждый выступ. Щебетали птицы, тыкая клювами во вскопанную землю, от цветка к цветку перелетали бабочки, трепеща разноцветными крылышками.

Сабрина несмело потянула носом, ожидая, что начнет чихать, хрипеть и кашлять, но ее опасения вновь не подтвердились. Больная приободрилась, но тут же вспомнила о своем плачевном состоянии и решила возненавидеть весну и все с ней связанное, сурово нахмурилась, но тут увидела пчелу и невольно проследила за ее полетом, окончательно побежденная окружающей красотой, о которой совершенно забыла за долгую холодную зиму.

Морган направил инвалидную коляску вокруг фонтана; молчание мужа действовало на нервы Сабрины сильнее, чем поскрипывание колес по каменным плитам. «Пытаться заговорить с ним бессмысленно, — подумала она. — Совершенно очевидно, что он не в своем уме. Морган достаточно силен, чтобы вытащить меня в сад, но он не может заставить меня вести с ним светскую беседу».

— Ты никогда мне не говорил, что у тебя графский титул, — все же нарушила молчание Сабрина, что чисто по-женски было вполне логично после того, как она дала себе слово молчать.

— Ты никогда не спрашивала.

— И это все, что ты мне можешь сказать по этому поводу? Многословен, как обычно. Мне всегда трудно было вынести твою чрезмерную болтливость.

— Как и многое другое.

Сабрина тут же припомнила, как кричала мужу, что пальцем не позволит к себе притронуться. Может, он вернулся, чтобы отплатить за те жестокие речи? Приехал в Лондон, дабы отомстить и опозорить жену в глазах общества? При этой мысли холодок пробежал по спине. Из собственного опыта Сабрина знала, что Морган Макдоннелл был достойным противником, врагом коварным и опасным.

Кто ему помешает из чувства мести вновь жениться? Разве можно придумать более жестокое наказание для бросившей его жены? В таком случае придется молча наблюдать за тем, как он неспешно подбирает невесту среди массы красоток, не сводящих с него обожающих глаз, как кочует с одного бала на другой, блистает на приемах в свете и без конца меняет партнерш в танцах. Наверняка любая дама почтет за счастье выйти замуж за окруженного тайной шотландца. Это будет для нее незабываемым романтическим приключением.

Однако ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Морган догадался о ее истинных чувствах, и Сабрина заговорила игривым тоном, который даже ей самой казался слишком театральным:

— Так что же ты сделал, чтобы заполучить титул? Убил настоящего графа Монтгаррского? Украл его одежду? Похитил его жену?

В этот момент Сабрина увидела, что они остановились возле пары невысоких ступенек, которые выводили на посыпанную гравием террасу. Вместо того чтобы толкнуть вперед инвалидную коляску и вывалить Сабрину на землю, чего она вполне заслуживала после своих слов, Морган обеими руками взялся за ручки и поднял коляску. Сабрина оказалась как бы в западне, сердце ушло в пятки, она боялась шевельнуться, глядя снизу вверх в грозно сверкавшие зеленые глаза.

— Я никого не похищал, — тихо сказал Морган. — Во всяком случае, в последнее время.

От него тянуло дурманящим запахом сосны и сандалового дерева, чисто выбритый крутой подбородок находился почти у самых губ Сабрины, их жаркое дыхание смешалось, впервые за очень долгое время она чувствовала себя абсолютно беспомощной, полностью во власти друтого человека. Сами собой закрылись глаза, чтобы не видеть, как падает вниз коляска, но она проплыла по воздуху и вновь покатилась, шурша гравием. Когда больная вновь открыла глаза, вокруг была все та же мирная пасторальная картина, но теперь плывущая мимо на большей скорости.

— Не знала, что ты теперь увлекаешься гонками! — прокричала Сабрина сквозь грохот колес. — Это весьма цивилизованный вид спорта, верно? Правда, не такой увлекательный, как грабеж и насилие.