Сладостный плен (Мой раб, мой господин) - Мейсон Конни. Страница 46

– Куда делись хозяева? – удивленно спросила Эбби, когда Зак поднялся и отряхнул колени от пыли.

– Кто знает? Возможно, они испугались того, что вытворяют здесь индейцы? Может, вернулись на восток? А может быть, им просто не понравился запад? Я очень рад, что домик все еще стоит. Сегодня будет очень холодная ночь. В доме гораздо теплее спать, чем в палатках, где, вероятно, сегодня будут спать мои люди. Садись поближе к огню, а я пока позабочусь о лошадях. Хочешь, посмотри в буфете, может, там завалялось что-то съестное? У меня есть вяленое мясо и сухие бисквиты. Но, возможно, ты найдешь что-то еще вдобавок к нашему скудному ужину.

От огня в очаге стало тепло. Эбби сбросила шкуру и принялась обследовать кухонные шкафы. Консервированных продуктов она не обнаружила, но нашла коробку муки, банку со свиным салом и немного соли. В боковом шкафчике нашла четыре картофелины, три морковки и луковицу. Ожидая возвращения Зака, Эбби растопила плиту, наполнила тяжелый железный чайник чистым снегом и поставила его на конфорку.

– Смотри, что я нашел! – радостно крикнул Зак, входя в дом. Он держал в руке жирного кролика, которого успел выпотрошить. – Хозяева, кем бы они ни были, насторожили капканы. После того, как я поставил коней в сарай, то решил внимательно оглядеться по сторонам.

Глаза Эбби обрадовано засияли.

– Будет очень вкусно, когда я приготовлю его с картошкой, морковкой и луком. А еще я испеку лепешки из муки и сала.

– У нас будет прямо-таки королевский ужин, – неожиданно сухо сказал Зак, напоминая, что все еще злится на нее. – Пока все это готовится, мы поговорим.

Он грелся у огня, пока Эбби готовила кролика и овощи. Потом она замесила муку с салом, раскатала лепешки и положила их прямо на плиту. Эбби повернулась к Заку, выражение лица было очень серьезным и сдержанным.

– О чем ты хочешь поговорить?

– А я считал, что все и так ясно? Как долго ты общалась с Пестрым Мустангом? – Зака мучила ревность, неужели Эбби испытывает нежные чувства к этому индейцу? Неужели она думала об этом воине-чейене, когда лежала в объятиях Зака Мерсера? Он удивился, что мысль об этом так разозлила его.

– Пестрый Мустанг приехал в форт вместе с Быстрым Ветром, когда тот решил навестить меня. Я… я уговорила Пестрого Мустанга взять меня на Песчаную реку.

– Зачем? – в голосе Зака слышались обида, смущение, недоумение, почему она решила уехать из Форта Лион.

– Я не могу жить в форте. Не могу общаться с бледнолицыми.

– Черт возьми, Эбби, когда ты перестанешь называть белых людей бледнолицыми? Ты белая. Твои предки белые. У тебя столько же прав находиться в форте, как у любого другого белого мужчины или женщины.

– Мой народ – чейены, – настаивала Эбби. – Они приняли меня. Белый Орел – мой отец, – она вызывающе вздернула вверх подбородок.

– Ты сбежала из форта потому, что скучала по Пестрому Мустангу и хотела стать его женой?

Эбби растерянно и сердито уставилась на него. Она уехала из форта потому, что не могла себе позволить еще больше влюбиться в Зака Мерсера. Он хочет оторвать ее от тех, кого она любит и поместить в чуждое общество. Они оба хорошо понимали, что он не жаждет немедленно жениться на ней. А предложение он сделал потому, что лишил Эбби девственности и считал, что должен поступить честно. Она солжет Заку, чтобы он не догадался, какие сильные чувства к нему испытывает. Ей не нужна его жалость, она не хочет ломать ему жизнь. Люди всегда будут презирать ее, потому что она получила воспитание у индейцев. Потом будут избегать и Зака за то, что он женился на женщине, которую вырастили чейены.

– Я уехала по всем упомянутым тобой причинам и еще ло кое-каким, о которых ты не сказал.

– Ты лжешь! – выкрикнул Зак, он отказывался верить, что Эбби хотела выйти замуж за Пестрого Мустанга. Он не верил, что она не хочет выходить замуж за него, что она не любит Зака.

– Я не лгу, – прошептала Эбби дрожащими губами. Зак, с трудом сдерживая бушующий в душе гнев, взглянул на девушку. По выражению ее лица можно было легко догадаться, что она лжет. Взгляд Зака задержался на ее трепещущих губах – сочных и красных. Они прямо-таки напрашивались на поцелуй. Зак склонился, крепко прижал Эбби к себе и впился в ее губы. Эбби почувствовала с какой яростной страстью он целуется, и испугалась, что очень рассердила его.

Внезапно он резко отстранил ее и зло выдавил:

– Меня радует, что тебе нравятся мои поцелуи. Неужели ты уже забыла, что тот человек, которому ты отдала свою любовь, лежит сейчас в холодной могиле? Он мертв.

Эбби сжалась в комочек, она выглядела подавленной. Девушка уже забыла о гибели Пестрого Мустанга. Конечно, если бы не она, то индеец остался бы в живых. Эбби отвернулась, она не могла смотреть Заку в глаза, потому что выдала бы себя, свое истинное отношение к нему. Неожиданно она почувствовала запах пригорелого теста и вскочила:

– Ах, – вскрикнула она. – Хлеб горит, – бросилась к плите и подхватила голыми пальцами горячие хрустящие лепешки. Она обрадовалась, что слегка подгорела только нижняя корочка, в общем-то, хлебцы были годны в пищу.

– О, черт, посмотри на пальцы, – сказал Зак, схватив ее за руки. Подушечки пальцев покраснели и вздулись. Подтолкнув Эбби к выходу, Зак открыл дверь, вывел девушку на крыльцо и заставил сунуть руки в снег.

Боль тотчас же утихла, девушка понимала, что ожоги не очень серьезные и скоро заживут.

– Почему ты такая безрассудная? Почему ты вытворяешь такое? – бушевал Зак, все еще огорченный тем, что Эбби не опровергает своей любви к Пестрому Мустангу.

– Я… я не знаю, – пробормотала Эбби, пряча руки за спину. – Ничего страшного не произошло! – она отвернулась и добавила: – Жаркое готово. Давай есть, я очень проголодалась.

На самом деле аппетит у нее улетучился в то самое мгновение, когда Зак обнял ее. Но она не хотела показывать своих чувств к нему.

Эбби молча наблюдала, как он накрывает на стол, осознавала, что дурачит только себя. Пытаться отрицать любовь к Заку из-за недоверия к белым людям, было безумием. За короткое время она успела понять, что любовь не знает границ. Она не подчиняется никакой логике. Она побеждает все – различие рас, религии, предрассудки. Ее любовь к Заку Мерсеру была предопределена задолго до рождения Эбби, потому что только ради этой сильной любви Великий Дух соединил двух столь разных людей. Ведь до встречи с Заком Эбби считала, что ее будущее связано с Пестрым Мустангом.

Эбби сидела у огня, прислушиваясь к завыванию ветра за окнами. Она вздрогнула от внезапного озноба. Домик не был таким уютным, как вигвам в зимнее время. Но думала она сейчас не о холоде и снеге, она вспомнила о Пестром Мустанге, о том, как будет переживать его семья, когда он не вернется.

– Тебе холодно? – заботливо спросил Зак, опускаясь рядом с ней. Эбби покачала головой, но промолчала. Ее лицо было слишком серьезно, Зак даже счел нужным добавить: – Если для тебя имеют какое-то значение мои чувства, то я сожалею о гибели Пестрого Мустанга. Конечно, мы с ним не были близко знакомы, но, наверное, он был хорошим парнем.

Эбби понимала, что Зака гложет ревность.

Он не мог спокойно смотреть, как Эбби оплакивает другого мужчину. У Зака было такое ощущение, будто его ударила копытом в живот лошадь.

Эбби ничего не сказала в ответ, неподвижно глядя на пляшущие в очаге языки пламени. Находясь рядом с Заком, она не могла не то, что говорить, она не могла ни о чем сосредоточенно думать.

– Почему бы тебе не лечь и не попытаться заснуть? Сегодня у тебя был очень трудный день. А завтра нам целый день добираться до форта.

Зак говорил неискренне и понимал это. В действительности же ему хотелось схватить Эбби, целовать и ласкать до тех пор, пока она не забудет другого, в ее сердце не должно остаться места для другого мужчины. Но он не мог быть таким бесчувственным. Нет, нельзя принуждать женщину к интимным отношениям, когда она оплакивает человека, который слишком много значил для нее.