Викинг - Мейсон Конни. Страница 5

— Эта ведьма наложила на меня заклятие. — Торн снова взмахнул мечом. — Я отсеку ей голову и освобожусь от наваждения.

— Мы — христиане. У нас нет и быть не может никаких ведьм. Где ты встретился с нею?

— Здесь, на этом самом берегу, — ответил Торн. — Она заманила меня сюда своими песнями. Заманила, чтобы заколдовать. Если вы сейчас же не приведете ее ко мне, мои люди перебьют вас всех до последнего человека.

Староста давно уже догадался, что викинг ведет речь о его любимой дочери, Фионе, потому что ни одна женщина их деревни не была похожа на ту, что требовал норманн. Но Фиона не ведьма, хотя у нее и есть способность творить необъяснимое. Ведьма тайно творит зло, а Фиона — целительница, она не скрывает своих чудес, потому что все они во благо окружающим.

Староста подумал о том, что хорошо, если бы Фиона сумела где-то спрятаться и переждать опасность, и покачал головой.

— Можешь делать со мной что угодно, викинг, но я не знаю в наших краях ни одной ведьмы, — сказал он.

Торн обвел тяжелым, холодным взглядом столпившихся крестьян. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу от страха.

— Никто не хочет сказать слово, чтобы спасти ничтожную жизнь своего старосты? — спросил Торн. — Где та ведьма, которую я ищу?

Никто не двинулся с места — ни мужчина, ни женщина, ни ребенок.

Никогда еще Торн не чувствовал себя таким беспомощным, как в эту минуту. Казалось бы, эти люди должны были кинуться ему в ноги, моля о пощаде, но вместо этого они молчаливо и дружно встали на защиту проклятой ведьмы. Чем она заслужила любовь этих людей?

Но как бы то ни было, крестьяне стояли молча и готовы были расстаться ради колдуньи со своими жизнями.

— Вы сами выбрали себе судьбу, — сказал наконец Торн. — Я стану убивать по одному мужчине каждый час — до тех пор, покуда вы не приведете ко мне ведьму. Первым я убью вашего старосту. А после того, как погибнет последний мужчина, ваши вдовы и дети отправятся на невольничий рынок.

Торн надеялся, что его слова заставят дрогнуть хотя бы одного из стоящих перед ним людей. Но крестьяне продолжали стоять молча, лишь в задних рядах кто-то негромко всхлипывал.

Да что они, и в самом деле все здесь заколдованы? Но какой же в таком случае силой обладает эта колдунья, если может держать столько народа в слепом подчинении своей воле?

— Ты! — Торн ткнул в сторону старосты кончиком меча. — На колени. Пусть все увидят, как покатится на землю твоя голова. Может быть, это заставит их заговорить.

Староста опустился на колени и склонил голову. Торн отчего-то медлил. Со стороны это, вероятно, выглядело странно. Торн внезапно почувствовал, что не хочет убивать этого человека, вообще никого не хочет убивать. Нет, конечно, дело привычное. Но убивать своих врагов в открытом бою — это одно, и совсем другое — снести голову человеку беззащитному, стоящему перед тобой на коленях. Торн надеялся сломить молчаливое сопротивление крестьян еще до того, как обезглавленный труп старосты упадет к его ногам. Он думал, хватит угроз, но просчитался. Ну что ж, пути к отступлению отрезаны. Он не имеет права пощадить старосту — это будет признанием собственной слабости.

Чувствуя странную нерешительность. Торн не мог нанести удар. Он опустил меч и дал знак Ульму, чтобы тот подошел.

Ульм понял вождя с полувзгляда и встал на место Торна, вытащил меч, примерился…

В этот момент раздался шум. Сквозь толпу пробиралась какая-то женщина и бросилась на колени рядом со старостой, прикрывая его своим телом. Торн увидел густые черные волосы, упавшие ей на лицо, почувствовал, как сильно забилось его сердце.

Он нашел свою ведьму!

— Стой! — крикнул Торн, удерживая Ульма, готового поразить одним ударом обоих — мужчину и женщину.

Ульм неохотно опустил меч. Торн видел, как клокочет в Ульме жажда крови, но не мог позволить ему утолить эту жажду.

Торн наклонился и оттащил Фиону от старосты. Крепко держа ее за плечи, отодвинул на расстояние вытянутой руки и внимательно посмотрел ей в лицо. Да, она нисколько не изменилась за год, прошедший с той ночи. Разве что стала еще прекрасней.

Торн допустил роковую ошибку: он заглянул в глаза колдуньи и вновь оказался бессилен перед ее чарами. Страсть вспыхнула в сердце Торна с такой силой, что ему безумно захотелось сорвать одежду со стоящей перед ним девушки и прямо здесь, посреди деревни, швырнув ее на землю, ворваться в глубину ее нежной, волнующей плоти. Вид колдуньи сводил Торна с ума. Внезапно викинг понял, что наваждение это не пройдет никогда. Во всяком случае, до тех пор, покуда эта женщина живет на свете и дышит тем же воздухом, что и он. Глаза Фионы расширились, а по лицу пробежала тень отвращения, когда она узнала того, кто так грубо схватил ее. Да, этот викинг повстречался ей на ночном берегу ровно год тому назад. Она должна была догадаться, что это будет именно он. Пророчества Бренна всегда сбываются.

Лицо Торна не дрогнуло.

— Вижу, ты помнишь меня, — сказал он, заметив выражение лица колдуньи. — Не отрицай, я вижу все по твоим глазам. Как тебя зовут?

Фиона заглянула в прозрачные глаза викинга, увидела тлеющий в них недобрый огонек и прочитала свою смерть в его взгляде. Она не могла понять, почему этот человек так хочет ее смерти, но сомнений в этом быть не могло. Бог спасает душу Фионы, душа бессмертна, но что будет с ее бренным телом?

— Меня зовут Фиона. Фиона Ученая, — сказала девушка.

— Фиона Ученая, — медленно повторил викинг. — Ученой тебя прозвали за то, что ты занимаешься колдовством?

— Нет! — воскликнула Фиона. — Я христианка, Я получила свое прозвище за то, что у меня есть дар лечить болезни.

— Не лги, Ученая Фиона, — коротко хохотнул в ответ Торн. — Я знаю, что ты — ведьма. Ты наложила на меня заклятие, и с той минуты я лишился покоя. Ты украла мою душу.

Он приблизил голову вплотную к лицу Фионы и чуть слышно добавил — так, чтобы его не мог услышать никто, кроме нее:

— И не только душу. Из-за тебя я перестал быть мужчиной. Понимаешь? Это я, Торн Безжалостный! — Он ткнул себя в грудь. — Женщины не волнуют больше меня. Я околдован, и сделала это со мною ты!

Фиона отшатнулась:

— Ты сошел с ума. Что может сделать тебе слабая женщина? Ты сам тогда напал на меня.

— Не лги. Ты ведьма, я знаю. Даже сейчас я чувствую, как ты леденишь взглядом мое сердце, как сосешь мой мозг, как крадешь мои силы. Я избавлюсь от этого наваждения, я убью тебя. На колени, ведьма!

Староста вдруг бросился вперед, стараясь оттеснить Фиону в сторону.

— Нет! Не убивай ее, викинг! Фиона — моя дочь. Она говорит правду. Она не ведьма. Это знают все. И все любят ее. Она лечит людей с тех пор, как умерла ее мать.

Торн отшвырнул старосту прочь. Только смерть ведьмы может освободить его от заклятия. Он поднял свой меч. И вздрогнул, посмотрев на ведьму. Все было не так! Торн ждал, что Фиона начнет кричать, умолять, валяться у него в ногах, но девушка стояла молча, неподвижно, высоко подняв голову. Ее глаза смотрели прямо в лицо викингу, и от этого взгляда у него сжалось сердце.

Нет, гром и молния, нет! Он не в силах убить ее! Эта колдунья сделала его слабым, словно он не мужчина, а тряпка. Куда подевались его сила, его мужество?

Чья-то рука легла на плечо Торна, и он резко обернулся, готовый немедленно поразить мечом хотя бы того, кто посмел вмешаться. Но, встретившись взглядом с глазами старика, стоящего перед ним, Торн медленно опустил свой меч.

— Ты не можешь убить ее, викинг, — неожиданно сильным и звучным голосом сказал Бренн.

— Прочь с дороги, старик! — закричал Ульм, отталкивая Бренна. — Не мешай Торну сделать свое дело.

— Фиона не ведьма. Она целительница, избранная богом. Ее дар спас жизни многим людям. Если ты убьешь ее, ты покроешь позором свое имя.

Торн побледнел.

— Кто ты? — спросил он.

Темные глаза Бренна сверкнули из-под седых бровей, словно два уголька.

— Я Бренн. Колдун Бренн. Это я помог Фионе развить ее дар. А теперь слушай меня внимательно, викинг. Храни ее, потому что Фиона — твоя судьба. Ваши звезды пересеклись на своих путях. Эта девушка — твое будущее.