Взгляд из сердца - Мейстер Максим. Страница 3
— Любовь — это вранье! — не выдержала девочка и вдруг расплакалась. — Это еще одно вранье взрослых!
— Ну почему же? — сказал мальчик. — Разве родители тебя не любят?
— Нет! Они такие же уроды, как и все вокруг! Я для них никто!
— Не говори так, — мальчик повернулся от окна к девочке. — Иногда кажется, что мама и папа забывают о нас, и тогда мы попадаем в больницу. Но они нас очень любят. И они очень ждут, что мы вернемся и больше никогда не будем убегать из дома.
— Ты просто еще сопляк и ничего не понимаешь! — сказала девочка, быстро успокоившись. Еще не хватало плакать перед этим малявкой! — И говоришь ты какую-то ерунду. Лучше заткнись и рассказывай, что там, за окном…
— Хорошо, — мальчик снова повернулся к окну и стал говорить.
Девочка смотрела на серый потолок и слушала о прекрасном мире, который не могла увидеть. Ее душила зависть. Вскоре она начала ненавидеть этого мальчишку, которому так повезло. Ей много раз хотелось прервать его рассказ, но она не могла…
Вдруг лампы на потолке погасли, в палате стало темно, и только слабый свет пробивался под дверью.
— Все, пора спать, — сказал мальчик. — Видишь, свет выключили? Я тебе завтра еще расскажу. Можно проснуться пораньше и увидеть восход солнца… Хочешь?
Девочка не ответила. Она лежала и думала о прекрасном мире с глубоким небом, звездами и любящими друг друга людьми, которые никогда не расстаются. И о том, что из-за этого мерзкого пацана она сама никогда этот мир не увидит, не сможет насладиться восходом, о котором мальчишка будет с упоением рассказывать завтра. А она опять не сможет его остановить, беспомощно завидуя.
Мальчик, не дождавшись ответа, подумал, что соседка спит, и тоже завозился, устраиваясь поудобнее. Вскоре он спокойно сопел под одеялом, и в наступившей тишине девочка опять услышала гулкое «бум».
«Неужели и ночью долбят?» — вяло удивилась она и закрыла глаза, надеясь заснуть.
Но сон не шел. Девочка выспалась днем, и сейчас ей хотелось только одного — посмотреть в окно.
— Ненавижу, ненавижу! — шептала девочка. — Ненавижу этот мир, эту больницу, родителей и всех людей! А больше всего ненавижу этого пацана, который может свободно смотреть в окно и видеть прекрасный мир, которого я никогда не видела и который из-за него никогда не увижу!
Девочка открыла глаза и стала неподвижно смотреть в потолок. Потом повернула голову и с ненавистью взглянула на спящего мальчика. Пробивающегося из освещенного коридора света было достаточно, — девочка отлично видела и кровать соседа, и его спокойное счастливое лицо, белевшее, словно луна на небе, о которой еще недавно он сам рассказывал.
Вдруг мальчик застонал. Он заметался по кровати, а потом проснулся.
Девочка видела, как мальчик сморщился от боли, приподнялся и потянулся к коробке с таблетками. Но в этот момент его передернуло, рука невольно толкнула коробку, и она упала на пол…
— Ой! — сказал мальчик и растеряно огляделся. — Что же теперь будет?
Он потянулся к звонку, но, видимо, вспомнив, что тот не работает, опустил руку.
— Девочка! — негромко сказал он. — Девочка, позови, пожалуйста, Ульяну Матвеевну. У меня таблетки упали. Мне без них плохо, я умереть могу…
У девочки перехватило дыхание. Она замерла, делая вид, что крепко спит.
— А-а-а! — вдруг закричал мальчик и заметался по кровати, колотя по звонку. — Девочка! Девочка! Проснись!
Теперь он кричал громко, не зная, что разбудить можно только спящего…
Девочка едва дышала. Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать криков, но она боялась пошевелиться и выдать себя.
«Как было бы здорово, чтобы ты умер! — думала она и дрожала от возбуждения. — Тогда бы тебя увезли, а мою кровать поставили у окна! И я бы уже прямо завтра смогла сама глядеть на прекрасный мир, а не на этот серый потолок!»
Мальчик кричал и корчился на кровати, а потом затих. Девочка прислушалась. Вроде не дышит…
«Есть! — подумала она и улыбнулась. — Завтра я займу его место!»
Утром Ульяна Матвеевна зашла в палату и застыла в дверях.
— Что же это?… — прошептала она и подбежала к кровати мальчика. — Беда-то какая!
Девочка проснулась. Она успела заметить, как нянечка выскочила из палаты. Вскоре вернулась с доктором.
— Тихо! — прикрикнул Разик Умович, останавливая поток причитаний. — В реанимацию срочно! Может, еще не все потеряно. Хотя… Оставайтесь здесь, посмотрите, убедитесь, что с его соседкой все в порядке, и быстро ко мне!
Доктор собственноручно покатил передвижную кровать с телом мальчика из палаты.
Ульяна Матвеевна подошла к девочке.
— Бедняжка, бедняжка! — причитала она.
Девочка открыла глаза и ненатурально зевнула.
— Что случилось?
— Бедненькая, сосед-то твой ночью того, отдал Богу душу! — сказала Ульяна Матвеевна и смахнула слезу.
— Что сделал? — не поняла девочка.
— Помер, — вздохнула Ульяна Матвеевна. — Доктор его в реанимацию повез, а толку-то? Я же не первый год работаю, могу отличить… Ой, зачем я тебе говорю-то все это?! Ты как, нормально сама-то?
— Нормально, — кивнула девочка, едва сдерживая улыбку.
— Тогда я побегу! — заторопилась нянечка. — А ты не бойся, одна не долго будешь скучать. Мест у нас в больнице всегда не хватает, так что, может, к вечеру тебе кого и…
— Подождите! — испугалась девочка. «Еще не хватало, чтобы место у окна опять заняли!»
— Чего еще?
— Передвиньте меня на ту сторону, где его кровать стояла! — Девочка показала здоровой рукой на освободившееся место.
— Зачем еще? — удивилась Ульяна Матвеевна. — Ни к чему совсем тебя лишний раз двигать…
— Ну, пожалуйста! Пожалуйста! — В глазах девочки сверкнули слезы. Она еще никогда в жизни никого так не просила. Ей было противно, но ради прекрасного мира за окном она была готова на все. Девочка боялась признаться, что хочет к окну. Ей казалось, что тогда ее могут в чем-нибудь заподозрить. — Мне здесь не нравится! Здесь дует! Ну, пожалуйста…
Нянечка пожала плечами и взялась за спинку кровати. Девочка тут же замолчала, боясь спугнуть удачу.
Ульяна Матвеевна передвинула кровать девочки к соседней стенке.
— Так лучше?
— Да…
— Я побежала! Завтрак сегодня будет чуть позже. Сама понимаешь. Так что не скучай! — Ульяна Матвеевна выскочила из палаты.
Девочка дождалась, пока закроется дверь и стихнет звук шагов простодушной нянечки.
Девочка специально не смотрела в окно, пока не осталась одна. Теперь она торжественно повернулась, предвкушая, как увидит прекрасный восход, цветы, поющих птиц и счастливых людей, о которых рассказывал маленький мальчик.
Она повернула голову и замерла.
На серой стене белой краской был нарисован крест-накрест перечеркнутый прямоугольник. «Здесь будет окно, обои не клеить!» — прочитала девочка. И только в центре «окна» была приклеена старая выцветшая иллюстрация из книги. И на этой картинке светило нарисованное солнце, пели нарисованные птицы и гуляли счастливые нарисованные люди…
— Обман, все обман! — прошептала девочка и вдруг разрыдалась. — Ненавижу! — кричала она. — Ненавижу! Он обманывал меня! Издевался! Ненавижу… Нет никакого прекрасного мира…
Девочка плакала и думала о маленьком мальчике. Ей казалось, что она ненавидит его больше, чем весь мир вместе взятый. Она долго кричала «Ненавижу!», пока вдруг не поняла, что за этими словами не осталось ничего, кроме плачущего сердца…
Ульяна Матвеевна ворвалась в реанимационную и привычно запричитала. Доктор стоял рядом с приборами, разглядывая тонкую неподвижную линию на одном из экранов.
— Ничего уже нельзя сделать! — сказал он. — Это и так было ясно, еще там, в палате, но моим долгом было убедиться…
— Бедняжка, бедняжка! — забормотала нянечка и потянулась в карман халата за платком.