Александра – наказание господне - Мельникова Ирина Александровна. Страница 46

Первые две недели ноября для князя пронеслись быстро. От Лазарева пришло письмо, в котором он извещал Адашева о решении, принятом Государем Императором по поводу его проекта, и предлагал немедленно представить на рассмотрение Адмиралтейств-совета развернутый доклад. Кирилл с головой зарылся в бумаги и только по окончании работы вспомнил вдруг, что в доме появилась новая учительница, удивительнейшим образом пока не напомнившая ему о себе.

В те дни, когда он погружался в работу, никто в доме не смел отвлекать его и бразды правления брала на себя нянька. Она строго следила за тем, чтобы ему вовремя приносили в кабинет обед и ужин, и не отходила от Кирилла, пока он все не съедал. Адашев часто засыпал над бумагами, и тогда Агафья, прокравшись в кабинет, накрывала его толстым пледом и задувала свечи. Павел же пока перестал появляться в имении. В компании соседа он носился на Шалом за зайцами. За неделю добыл их с десяток и отчаянно хвастался охотничьими трофеями на вечере у со седей по случаю субботы. Ждали в гости и князя, но он так и не приехал.

Но сегодня Кирилл неожиданно появился в доме своего товарища, пригласив прокатиться ним верхом. Застоявшийся Тамерлан вытанцовывал под князем, а сам он выглядел бодрым и даже отдохнувшим после двухнедельного сидения в четырех стенах.

Вначале разговор вертелся вокруг решения Государя и его предложений по доработке проекта. Замечания были конкретными и дельными, что говорило о заинтересованности Николая Павловича и знании им сути вопроса.

– Более всего Его Величество интересует вопрос о возможности дальних экспедиций на стимботах. И я решил, Павел, построить паровую яхту и предпринять на ней путешествие к берегам Русской Америки, чтобы показать преимущества моих предложений и упрочить намерения Государя заняться переустройством флота. Поначалу думаю посетить с этой целью Порт-Росс [28] , а потом на север – к Аляске. Надеюсь, ты согласишься помочь мне?

– С величайшим удовольствием! Но смею спросить, не планируется ли сие совместить со свадебным путешествием? – полюбопытствовал Павел.

– Вполне возможно! Не сегодня-завтра приезжает Полина, и я предполагаю сделать ей предложение...

– С чего вдруг такая спешка, mon ami? Или все сомнения преодолены, и Полине дозволено перейти из разряда вечных невест на положение супруги?

– Я не понимаю твоего сарказма, Павел. Чем она тебе не нравится?

– При чем тут я, Кирюша? Тебе с ней жить! Но скажи откровенно, думаешь ли ты о ней день и ночь, мечтаешь ли, затаив дыхание, о той прекрасной минуте, когда вы останетесь одни?..

– Прекрати! – Адашев сердито свел брови. – Терпеть не могу подобные романтические бредни! Для меня важнее всего на свете спокойствие в собственном доме и семье, а Полина вполне с этим справится. На мой взгляд, в ней есть все, что поможет ей стать хорошей матерью и женой. Она искренне желает мальчишкам добра, ладит с ними, мне этого достаточно...

– А ты уверен, что настолько хорошо ее знаешь?

– Я привык доверять своим впечатлениям и еще ни разу не ошибся.

– По-моему, ты самоуверен сверх меры! Мой совет, отложи свое решение хотя бы до Рождества. Ничего не случится, если баронесса подождет еще немного!

– Ты что-то знаешь о ней, но не решаешься рассказать мне? – Адашев натянул поводья, и Тамерлан остановился на краю высокого обрыва. – О ней ходит много слухов, но сплетни – удел каждой хорошенькой и к тому же одинокой женщины. Я им не верю, Павлуша!

Верменич слегка пожал плечами:

– Я ни в чем не собираюсь тебя убеждать. И роль престарелой сплетницы не мое амплуа, Кирилл. Хочу напомнить о том разочаровании, которое тебе принес первый брак, а в нем не хватало такой ничтожной малости, как любовь!

– А много ли радости от великих Любовей, которыми переполнена твоя жизнь, Павел? Или ты более меня счастлив? – Князь изо всех сил огрел Тамерлана плеткой, и конь, опешивший от подобной несправедливости, недовольно заржал и принялся по узкому уступу спускаться с обрыва на берег озера. Оказавшись на ровном месте, Адашев спешился и прокричал застывшему наверху приятелю: – Желание продолжить свой род свойственно любому живому существу. Но только человек сподобился распускать слюни по якобы неземным чувствам. Ко всему надо подходить гораздо проще и естественнее!..

В следующее мгновение Павел оказался рядом с ним, Адашев впервые увидел своего друга разъяренным.

– Ты жалкий и низкий циник, Кирилл! – Верменич, соскочив с дончака, ухватил приятеля за отвороты казакина. – Не смей подобным образом говорить о самом светлом из всех человеческих чувств, тем более если сам его так и не испытал! Теперь я вижу, что ты действительно глупец и ничего не смыслишь в женщинах, раз готов первой же подвернувшейся под руку красотке сделать предложение...

– Что ты сказал? – Адашев в свою очередь притянул Павла к себе.

– То, что слышал! Верменич вскочил на Шалого. – Очень мне хочется посмотреть на тебя, когда ты по-настоящему влюбишься, а это произойдет потому что я знаю тебя лучше, чем ты самого себя. Брак с баронессой окажется, уверяю, тяжелее тех колодок, в которых турки пленных обряжают, чтобы те не сбежали...

– Постой, брат! – Князь ухватился за седло Павла. – Я совсем не хочу ссориться и согласен повременить с предложением...

– Это будет самым разумным на сей момент! И прислушайся к моему совету, Кирилл! Наведи справки о самой баронессе и ее кузене Кирдягине.

– Ты, вероятно, прав, Павел. – Адашев посмотрел на друга. – Но я уверен, что твои подозрения напрасны.

– Братец ты мой, жен нам, конечно, подбирают на небесах, но чем черт не шутит, когда Бог спит! И твоя Полина вполне может оказаться совсем не тем милым ангелочком, каким хочет предстать в твоих глазах...

– Согласись, что в некоторых вопросах ты из меня веревки вьешь, Павлуша?

– Вот как раз в этих вопросах, а не в баталиях с учителями и собственными детьми ты и должен проявить необходимую твердость. Кстати, как там поживает мой набор курительных трубок?

– Ты слишком самоуверен, и, если я прислушиваюсь к некоторым твоим советам, это не значит, что я всегда ошибаюсь в своих предположениях! – недовольно заметил князь, направив Тамерлана вдоль берега. – Две недели слишком короткий срок, чтобы делать какие-то выводы.