Дрянь такая! - Мельникова Ирина Александровна. Страница 24

– И ежу понятно, что одно из двух, но скажи, как мне поступить дальше? Молчать в тряпочку, пока он не заявит, что мое время истекло? Или сообщить, что я подаю на развод, когда он вернется из командировки? Теперь у меня есть масса доказательств, что он мне изменяет. Рано или поздно это станет известно всем, а я не хочу выставлять себя на посмешище!

– Аня, милая, не спеши! – Римма погладила меня по руке. – Есть еще время разобраться во всем. Может, здесь какая-то ошибка! Сломаешь, потом не починишь!

– Какая ошибка? – завопила я. – Девка прямо пишет ему, что забеременела. А сегодня я видела, что она родила! И ребенок большенький! Месяца три, а то четыре. Он с ней больше года встречается, ты это понимаешь или нет? А может, и все два. И я всякий раз принимала его после этой девки! Бр-р! – Я поежилась. – Я что, помойная яма? Мы ведь не знаем, кто она! А если вдобавок у нее не один Сережа? Нет, пускай проваливает к ней! Я его не прощу!

– Ты слишком легко разбрасываешься мужьями, – сказала Римма укоризненно, – но я отношу это на счет твоего состояния. Или ты не любишь Сережу? Я не сомневаюсь, дело обстоит не так просто. Я кожей чувствую, что-то не так! Ты порешь горячку, приди в себя! Давай поговорим, когда ты отдохнешь и успокоишься!

– Ты думаешь, я смогу успокоиться? Мой муж встречается со шлюхой, а я должна успокоиться?

– Господи! – Римма молитвенно сложила руки. – Образумь эту дурочку! Дай ей мозгов, чтобы она наконец поняла, что не стоит спешить и пороть ерунду!

– У меня своих мозгов хватает! – выкрикнула я и заплакала.

Римма наклонила голову и как-то странно, исподлобья посмотрела на меня.

– Тогда чуток их напряги и подумай, я же тебе говорила: не слишком ли много улик сразу? Презерватив, обертка, письма, ключи...

– Ключи от коттеджа гендиректора, – перебила я Римму и вытерла глаза платочком.

– Хорошо, ключи пока пропускаем, но проверить этот коттедж все же надо.

– Послушай, я не пойму. – Слезы у меня моментально высохли. – Ты считаешь, что улики подброшены специально? Но как же эта девица с ребенком, обман с самолетом? Тут ничего не подстроено! Я видела все собственными глазами. Я проводила их до вокзала. Он посадил ее на поезд и только потом помчался на самолет. Что бы там ни было, но у него отношения с этой девицей! Его видели с ней в ресторане!

– Ну, это еще неизвестно, возможно, в ресторане он как раз был с другой.

– Что ты хочешь сказать? – взвилась я. – Что у него на каждый случай по девице?

– Я хочу сказать, что ты должна разузнать об этой девице абсолютно все, прежде чем предъявлять Сереже обвинения.

– Как ты это представляешь? – справилась я. – Это сразу всем станет известно.

– А ты чего больше боишься – общественного мнения или потерять Сережу?

– Я очень боюсь потерять Сережу, – сказала я тихо. – Но я не знаю, с чего начать. Это ведь только в дамских детективах все так гладко получается. Жалкая дилетантка дает сто очков вперед сыщикам. Но какой из меня сыщик? Я представления не имею, как это делается!

– Ничего, жизнь научит и горбатого любить. Ты, главное, выспись, а я пока обмозгую, как нам дальше поступить. – Римма ободряюще улыбнулась. – Нас с тобой двое, а она – одна. Неужели проиграем какой-то соплюхе? Конечно, если ты до сих пор любишь Сережу...

– Я его очень люблю, – сказала я твердо. – И ты права, без боя я не сдамся!

Глава 10

Я проглотила обезболивающее и поставила пузырек с таблетками на кухонный подоконник. Пузырек засиял в лучах солнца, словно янтарный. Как красиво. Потом я на минутку присела, пытаясь развеяться и не думать о Тане, о письмах и презервативах, о разбитой машине, о предложении Риммы. Только о разводе я перестала думать как о чем-то неизбежном. Но в этой бесконечной череде неприятностей лишь одно обстоятельство выглядело не так мрачно: несмотря на боли в шее, я все-таки не заработала сотрясение мозга.

Я посмотрела на часы. Семь утра. И тут я вспомнила, что на десять у меня назначена встреча с Людмилой. Подруга отложит свои дела, чтобы выслушать мою печальную историю. Сейчас мне совсем не хотелось посвящать кого-то в свои дела. Не хотелось покидать дом и тащиться через весь город. Но Людмила мне не простит, если я во второй раз нарушу свое обещание. Правда, я успею поспать пару часов, и дай бог, возможно, тогда мрачная меланхолия покинет меня и я посмотрю на мир другими глазами.

Я приняла душ и прошла в спальню. Откинула одеяло с одной стороны и села на постель.

Снять опостылевший воротник, лечь в постель и закрыть глаза – какое наслаждение! Шея болела меньше, но боль, которая терзала меня изнутри, не утихала. Она давила на меня с такой силой, что я уткнулась головой в подушку и стиснула зубы, пытаясь хоть как-то ее утихомирить. Женщина может простить все, даже предательство, но только не насмешку над собой. Неважно, кто это сделал, Сережа или кто-то другой. Но я найду этого негодяя. Мне вдруг пришло в голову, что и обертку и презервативы на самом деле очень легко подложить в пиджак. На той же корпоративной вечеринке, когда мужики избавляются от пиджаков и остаются в одной рубашке. В пятницу было очень жарко... Вероятно, я просто вбила себе в голову, что все случилось в пятницу. Но этот запертый ящик...

И тут я вдруг вспомнила, что в прошлый четверг Сережа звонил из офиса и просил меня найти в столе папку с какими-то документами. Присылал за ними Юру. Я снова села на постели. Точно в четверг! И как я упустила этот немаловажный момент? Я искала папку во всех ящиках и нашла ее в самом нижнем. Если бы один из ящиков был заперт, я тотчас бы это обнаружила. Значит, шкатулка могла появиться в столе только в четверг вечером, потому что в пятницу Сережа вернулся поздно и в кабинет не поднимался. В субботу и в воскресенье мы ездили в горы. В понедельник... Понедельник был вчера... Конечно, если он привез ее с собой еще в пятницу в портфеле и за эти дни незаметно переложил в свой стол... Но шкатулка слишком велика, чтобы таскать ее в портфеле, к тому же Сережа часто привозит Татьяне маленькие подарки. Говорит, от зайчика или от лисички. И хотя Таня давно не верит в подобные сказки, но для нее нет большего удовольствия, чем найти в отцовском портфеле мягкую игрушку или шоколадку. Сережа не стал бы так глупо рисковать. Татьяна непременно обнаружила бы шкатулку и пристала бы к нему с расспросами. Впрочем, надо быть абсолютным идиотом, чтобы смертельные для себя улики тащить в дом, где их в любой момент могут обнаружить! Да, хорошенькие выводы я сделала. Или мой муж действительно идиот, или держит меня за идиотку. И не понять, какой из этих вариантов хуже...

Я потерла виски. В самом деле, зачем ему было нужно тащить эти письма домой? С какой стати? С таким же успехом он мог их спрятать в своем сейфе на работе. Туда мне доступа нет. Впрочем, если бы ящик был открыт, я бы не обратила на эту шкатулку никакого внимания. Мало ли какие документы хранятся в его столах? И притом зачем хранить уличающие себя записки? Такие вещи уничтожаются моментально! Но Сережа почему-то их не уничтожил. Вряд ли они дороги ему как память. Нет, тут что-то не так!

Я встала и прошла к окну. Несмотря на бессонную ночь, спать мне абсолютно не хотелось. Нервное возбуждение не покидало меня. Последнее, что я держала во рту, был чупа-чупс дочери, но есть я тоже не хотела. Все во мне требовало немедленного действия. Римма только подтолкнула меня к тому, на что я сама не могла решиться в угоду глупому самолюбию.

В принципе, не такой уж большой у нас город, чтобы я не могла узнать, что это за девица и каким образом она появилась в Сережиной жизни. Девятиэтажку, в которой она живет, я отыщу теперь с закрытыми глазами, знаю подъезд, знаю примерно окно ее квартиры. В нем потух свет, перед тем как Сергей с любовницей и дитем спустились к машине. Четвертый этаж, я ничего не забыла. Необыкновенное воодушевление овладело мной. Так, наверное, чувствует себя мореплаватель, увидевший на горизонте неизвестные ему берега, или командующий войсками, верящий, что в скором бою разгромит противника. Правда, Колумб, открывая Америку, не знал, сколько неприятностей ему это открытие принесет, да и Жанна Д'Арк, побеждая англичан, тоже не подозревала, что ее после сожгут на костре.