Дрянь такая! - Мельникова Ирина Александровна. Страница 44

Петров с понурым видом вышел из комнаты. Алексей двинулся следом за ним. Все это мне крайне не понравилось, но разве у меня оставался какой-нибудь выбор?

– Присаживайтесь, гражданка, – предложил лысый и показал на освободившийся стул. – Документы у вас при себе?

Я достала из сумочки паспорт и молча положила его на стол.

Лысый некоторое время его изучал, листок за листком, хмыкал и качал головой.

Я ждала, когда он наконец посмотрит на меня. Я слышала за своей спиной шуршание бумаг и голос оперативника.

– Папка номер двенадцать дробь шесть... Папка номер семнадцать дробь три...

Иногда девушка переспрашивала его тихим голосом, и я поняла, что они делают опись изъятых документов. И надо ж было мне сунуться сюда именно в этот день и именно в этот час!

– Итак, госпожа Родионова Анна Андреевна, с какой целью вы пришли в этот офис? – Лысый наконец оторвался от моего паспорта, и маленькие, глубоко сидящие глаза пробуравили меня, казалось, насквозь.

Удивительно, но я успокоилась и высокомерно произнесла:

– Простите, но с кем имею честь разговаривать? Представьтесь, пожалуйста!

Лысый хмыкнул, но вытащил удостоверение и вытянул руку, чтобы я могла лицезреть на фотографии ту же самую физиономию, только в милицейской форме.

На случай моего слабого зрения он еще и отрекомендовался:

– Руководитель оперативно-следственной группы майор милиции Хрусталев. – И уточнил для вящей убедительности: – Старший оперуполномоченный по особо важным делам УБОП КМ ГУВД.

– Убоп кого? – невинно переспросила я.

– УБОП – это управление по борьбе с организованной преступностью, а КМ – это криминальная милиция, – сказал Хрусталев и добавил сурово: – Надеюсь, что такое ГУВД, не надо объяснять?

– Не надо, – согласилась я и опять подняла на него безмятежный взор. – И чем, интересно, я вам приглянулась, господин майор милиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам УБОП, как его дальше, не запомнила?

– Не язвите, гражданка, – одернул меня Хрусталев. – Вы что? Шутки сюда пришли шутить?

– Простите, – вежливо сказала я. – Какие шутки? Впервые имею дело с милицией, поэтому как вы представились, так я к вам и обращаюсь.

Майор поморщился, но вступать в дискуссию не стал и снова повторил свой вопрос о цели моего визита.

Я полезла в сумочку и достала наши путевки.

– Вот моя цель. Это путевки для нашей семьи в Грецию. Мой муж в командировке, поэтому я приехала сюда уточнить некоторые моменты (мысленно я похвалила себя, что прихватила путевки с собой). Здесь я впервые и никого не знаю.

– А Волкова? Вы же сказали, что пришли именно к Волковой?

– Это вы сказали «к Волковой», – уточнила я. – Я пришла к Марине. Не знаю точно, занимается ли она путевками, но муж, помнится, говорил, что здесь работает его знакомая по имени Марина. Я хотела у нее узнать, кто занимался нашими путевками.

– Логично, – хмыкнул майор, – но позвольте узнать, что конкретно вы хотели уточнить?

– Конкретно я хотела уточнить, – тоном примерной ученицы ответила я, – можно ли отказаться от путевок, а если это невозможно, перенести поездку на более поздний срок.

– Даже так? – майор прищурился. – И по какой причине вы решили отказаться от такого удовольствия?

– По семейным обстоятельствам, – отрезала я. Мне не понравился его взгляд. Казалось, он только и ждет, что я начну нести полную околесицу. Но не на ту напал, господин старший оперуполномоченный по особо важным делам. Я хотя и не имею приводов в милицию, но, работая в газете, частенько встречалась с его коллегами и кое-что смыслю в подобных делах.

– Получается, лично Волкову вы не знаете и никогда с ней не встречались? – Хрусталев снова вернулся к интересной для него теме.

– Вернее, я никогда с ней не встречалась и поэтому лично с Волковой не знакома.

– Ну да, – согласился майор и неожиданно спросил: – Чем вы занимаетесь?

– Я занимаюсь домом, семьей и ребенком, – ответила я.

– Вы что ж, домохозяйка? Нигде не работаете?

– А разве это не работа? – удивилась я.

– Я имел в виду, кто вы по профессии?

– По профессии я – журналист, но давно не работаю в газете.

Это заявление, кажется, обрадовало майора, он заметно повеселел.

– Теперь я понял, что вы за птица. Журналист! То-то смотрю, очень ловко на мои вопросы отвечаете.

– А вы хотели бы, чтобы я заикалась, бледнела и путалась в объяснениях? – Я презрительно усмехнулась. – Не дождетесь! Я говорю все как оно есть! Ни прибавить, ни убавить!

Хрусталев снова взял в руки мой паспорт и открыл его на страничке, где был проставлен штампик о браке.

– Скажите, Анна Андреевна. – Хрусталев снова уставился на меня своими глазками-буравчиками. – Родионов Сергей Николаевич – ваш муж?

Я перегнулась через стол и заглянула в паспорт.

– Простите, разве там не указано, кто мой муж? Или есть какие-то сомнения?

– По поводу его ФИО (Хрусталев именно так и сказал: ФИО) у меня сомнений нет. Меня интересует, где и кем он работает?

– Мой муж, Родионов Сергей Николаевич, работает генеральным директором представительства Таймырского медно-никелевого комбината. В данный момент он находится в Таймырске, в командировке.

И тут майор сразил меня почти наповал.

– А вы уверены, что он находится в командировке и именно в Таймырске?

– Как это не уверена? – опешила я и чуть не сказала, что проводила Сережу почти до аэропорта. И мысленно прикусила язык. Это я решила, что он полетел в Таймырск, потому что прежде не давал мне повода сомневаться в этом. Но утром, помимо рейса в Таймырск, есть еще рейс до Владивостока, а чуть позже на Москву и Санкт-Петербург. Но почему милиционер вдруг спрашивает про Сережу? При чем тут мой визит и Марина Волкова?

– Не понимаю, – сказала я, – какая тут связь? Я могу отсюда позвонить мужу на сотовый и уточнить, где он сейчас находится.

– Я думаю, он вам не ответит, – усмехнулся майор, – его ждали в Таймырске, но он там не появился. Мы проверили по регистрации, ни один пассажир с подобной фамилией и инициалами наш город не покидал ни поездом, ни самолетом.

– Постойте, что за бред вы несете? – Я почувствовала, что краснею. – Как это не покидал? Я сама видела его билет.

– Билет он приобрел, но на регистрацию не явился.

– Но при чем тут Волкова? С чего вдруг с нее вы переметнулись на моего мужа?

– Дело в том, что Волкова тоже исчезла, в один день с вашим мужем. Причем при устройстве на работу указала один адрес проживания, на самом деле она там только прописана, и никто не знает, где она проживает на самом деле!

«Вот оно что! – пронеслось у меня в голове. – Гнездышко, получается, на самом деле конспиративное». Но озвучивать свои догадки я не стала. По крайней мере до той поры, пока не пойму, что этому Хрусталеву от меня надо. Но одно для себя усвоила: майор ничего не записывает, значит, это не допрос и я пока не подозреваемая.

– Похоже, вас не слишком обеспокоило исчезновение мужа? – скривился майор. – Или вы в курсе, где он скрывается?

Тут я рассердилась уже по-настоящему.

– А вы объясните мне, с какой стати ему скрываться и от кого?

– А это придется выяснять, если он до конца недели не появится в представительстве или в Таймырске. Исчезновение генерального директора представительства – это вам не рядовой случай.

– Но почему мне никто не позвонил и не поинтересовался, где Сергей?

– Простите, но есть такое понятие «мужская солидарность», – Хрусталев отвел взгляд в сторону. – Притом он позвонил на комбинат и попросил отпуск без содержания. Ровно на неделю. Без объяснения причин. Сказал только: по семейным обстоятельствам. Но его ждали на юбилее гендиректора комбината. Он там не появился, не отзвонился... В представительстве тоже никто ничего не знает...

Я стиснула зубы, чтобы не выдать дрожи, которая меня охватила. Надо же, сколь много они успели узнать о моем муже за двое суток. Но с какой стати? Не такой уж это большой срок, чтобы руководству забить тревогу. Не появился на юбилее? Вдруг у человека так сложились обстоятельства, что он не смог приехать? Но как же тогда букет и ключ от коттеджа? Во мне все заледенело от дурных предчувствий, но я держалась, и знал бы этот майор, чего это мне стоило!