Невеста по наследству [Отчаянное счастье] - Мельникова Ирина Александровна. Страница 26

Ольга Ивановна подошла к окну и распахнула обе створки настежь. Было душно, ей не хватало воздуха, вероятно, потому, что к ночи потеплело, а, возможно, немножко шалило сердце после сегодняшних потрясений. Свежее дыхание ветерка было, как никогда, кстати. Она убавила свет в лампе, чтобы не налетели комары, и, облокотившись на подоконник, стала задумчиво смотреть в темноту. Глухо и печально прокричала ночная птица, и сердце Меркушевой заныло еще больше: где же Настя? Где ее бедная девочка? Станционный смотритель из-за своей очевидной тупости ничего вразумительно пояснить не сумел, кроме того, что за последние шесть часов никаких карет мимо не проезжало и никого похожего на ее дочь и молодого Ратманова в небольшой гостинице при станции он не видел. Но куда тогда они могли подеваться? Экипаж не птица и на крыльях не улетит. Выходит, этот хитрец придумал такое, что помогло ему беспрепятственно провезти Настю мимо станции, потому этот безмозглый старикашка-смотритель ничего и не заметил!

Ольга Ивановна вытерла набежавшие слезы. Если граф раздумал жениться на Насте, то эта ночь погубит репутацию ее дочери, даже если этот негодяй и не осмелится обесчестить ее. Ну а если и осмелится, то будет иметь дело с ней. Она — мать и не позволит ломать жизнь своей единственной дочери, своей надежде и отраде…

Тихий шорох под окном привлек ее внимание, и, вглядевшись в темноту, Меркушева вздрогнула. Под окном стоял человек и, подняв вверх белеющее в темноте лицо, наблюдал за ней. Кто бы это мог быть? Ольга Ивановна отступила от окна, но любопытство одолело страх, и она опять вернулась на прежнее место. Человек продолжал неподвижно и молча стоять внизу, теперь он не смотрел в сторону ее окна, но она по-прежнему не могла понять, кто это?

Райкович терпеть не мог вечерней сырости и прохлады, его и на вожжах не вытащишь прогуляться после наступления темноты. Фаддей, несмотря на романтические порывы, достаточно плотно поужинал и заявил во всеуслышание, что собирается поскорее лечь спать, так как непомерные волнения плохо влияют на его печень.

Ольга Ивановна захлопнула окно, вновь до конца выкрутила фитиль керосиновой лампы с закопченным стеклом и огляделась. Из всей мебели в комнате имелась широкая деревянная кровать, колченогий стул, опасный не только конфигурацией ножек, но и спинкой, которую заменяла плохо оструганная доска, да обшарпанный стол, никогда не знавший скатерти. Стены украшали погнутые гвозди такой величины, что невольно возникало подозрение: а не здесь ли заканчивают свой земной путь те страдальцы, которым вздумалось удавиться в петле по причине полного разочарования жизнью? Три крючка возле двери тоже были искривлены настолько, что ей с трудом удалось пристроить свой редингот и зонтик. Место шляпе нашлось только на столе, где она сейчас возлежала, напоминая по размерам и набору искусственных цветов и шелковых лент небольшую клумбу.

«Весьма жалкая комната, — вздохнула Меркушева. — Слава богу, что, кажется, нет клопов!» Стены были достаточно чисто выбелены, и непременный для большинства дешевых гостиниц орнамент из жутких коричневых пятен и полос — следов от раздавленных кровопийц, отсутствовал.

Она переоделась в ночную рубашку, накинула на плечи шаль и вновь подошла к окну. Стоявший внизу человек исчез, и Ольга Ивановна опять вздохнула. Конечно же, это не Андрей! Прошли те времена, когда он ночью тайно пробирался под ее окно и тихим свистом вызывал на свидание или просто бросал ей в руки букет сирени, в котором ее ждала очередная записка, слегка дурашливая, но полная нежности и любви. А разве можно забыть их встречи в дальнем конце парка, где он впервые поцеловал ее? Там они клялись в вечной любви, и там же она прочитала то ужасное письмо от своей подруги, в котором сообщалось о похождениях Андрея в столице…

Нет, не стоит сокрушаться о том, что безвозвратно утеряно! Тем более граф даже не узнал ее, а Ольга Ивановна была не из тех женщин, которые напоминают о себе! Она была уверена, что сумеет справиться со своими чувствами, как это не раз бывало, и с тревогой подумала, что вновь отвлеклась от мыслей о дочери.

Всю дорогу до почтовой станции оба экипажа без конца поливал дождь, только недавно прекратившийся. И Ольгой овладело мрачное предчувствие, что все их поиски напрасны и что Сергей Ратманов не настолько глуп, чтобы не предусмотреть погони. Десятки проселочных дорог и объездных путей в запасе у этого мошенника, и вряд ли получится его быстро догнать, как они поначалу надеялись. К трму же он мог сменить экипаж, переодеть Настю, сам, наконец, переодеться в кого угодно и затем благополучно добраться до первой железнодорожной станции, а там ищи ветра в поле!..

За ее спиной глухо звякнуло оконное стекло. Ольга Ивановна испуганно оглянулась и вскрикнула от неожиданности. Человек, о котором она только что пыталась не думать, сидел на подоконнике, свесив ноги в комнату, и смотрел на нее, сконфуженно улыбаясь. Женщина запахнула на груди шаль, протянула руку и сняла со спинки кровати халат. Ночной гость спрыгнул с подоконника, подошел к столику и по-хозяйски прикрутил фитиль лампы. Комната наполнилась мраком, и лишь небольшое мутно-желтое пятно отметило его передвижение по комнате. С лампой в руках Андрей подошел к Ольге и остановился напротив нее, пристально всматриваясь в лицо той, которую по молодой глупости и в угоду чрезмерному самолюбию потерял для себя навсегда.

— А ты совсем не изменилась, — прошептал он и неожиданно для себя протянул руку и коснулся пальцами женской щеки. — Такая же красивая! Очень красивая! — добавил он чуть более грустно и едва заметно улыбнулся. — Неужели ты не узнала меня, Оленька? В отличие от тебя, я не сменил свою фамилию.

Ольга Ивановна сжала руки в кулаки, уговаривая

Себя не волноваться, и это ей почти удалось. Лишь в конце фразы ее голос чуть дрогнул, заставив сердце Андрея забиться учащенно: нет, не забыла она его, и равнодушие ее показное, просто в ней до сих пор говорит уязвленная гордость и обида.

Женщина отступила на шаг и, опустив глаза, тихо произнесла: