Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна. Страница 84

Иван подскочил к Федору, ухватил того за шиворот и поднес бутылочку к его губам.

– Давай, глотни при всех!

Драпов отчаянно замахал руками и выбил бутылочку из рук Ивана. Она упала на пол, и ее содержимое тоже вылилось на ковер. Федор взгромоздился на стул и затравленно огляделся по сторонам.

Иван брезгливо отряхнул руки, словно коснулся чего-то непотребного. Потянулся к карману сюртука и извлек точно такую же бутылочку, как и первая.

– Думаешь, мразь такая, я б оставил яд в твоих поганых руках? – произнес он и поболтал бутылочкой у Драпова перед глазами. – Говори, кто тебе ее передал и по какой причине хотели нас отравить?

– Я правда ничего не знаю! – заерзал на стуле и заблажил не своим голосом Федор. – Я ее первый раз в жизни вижу!

– Хорошо, я это принимаю. Со старцем на Базарной площади ты не встречался, и он тебе ничего не передавал. Но тогда вспомни другое... – Он вдруг изогнулся в поклоне, голова его затряслась, а глаза сошлись к переносице. Вытянув вперед дрожащую руку, он прогнусавил дребезжащим тенорком: – Угостите, господин хороший, героя Плевны. Умираю, трубы горят! – И, заметив, как ужас расплывается по лицу Федора, усмехнулся: – Узнал, мерзавец?

Тот, побелев, медленно сполз со стула и вперил взгляд в одну точку. Рот у него приоткрылся, а из уголка губ стекла густая струйка слюны.

– Ты мне арапа не заправляй! – усмехнулся Иван и приказал Егору: – Держи его крепче!

Урядник навалился на Федьку, а Иван зажал ему нос и, когда тот открыл рот, чтобы вдохнуть воздуха, влил в него содержимое бутылочки и зажал челюсти рукой. Федька бился в их руках. Из глаз его бежали слезы. Он хрипел и сучил ногами по ковру.

Алексей бросил быстрый взгляд на хозяина и Владимира Константиновича. Михаил наблюдал за возней с Федькой, сжав зубы с такой силой, что на скулах выступили белые пятна. Учитель же опустил взгляд в стол, и уши его пылали багровым цветом.

– Ну вот, – Иван с самым довольным видом отошел от Драпова. – Сглотнул ты яд, милейший мой, и жизни тебе осталось не больше двух часов. – Он повернулся к Михаилу и подал ему бутылочку. – Только что в ней находился спиртовой настой аманиты виросы, то есть белой поганки, смертельно ядовитого гриба, как мне любезно сообщил владелец городской аптеки Яков Львович Габерзан. Он лично исследовал содержимое бутылочки и вынес сей безжалостный для господина Драпова вердикт. – Он вновь пошарил, как в закромах, в своих карманах. И вытащил на свет аккуратную аптекарскую упаковку. Высыпав на ладонь белый порошок, произнес: – Это противоядие, и вы, господин Драпов, получите его в том случае, если ответите на вопросы, которые я вам единожды уже задавал.

– Я ничего не знаю! – опять выкрикнул Драпов и обвел гостиную обреченным взглядом. Слезы потоком хлынули из его глаз. Словно затравленный зверь, он трясся мелкой дрожью в своем углу и следил за тем, как Иван медленно приближается к нему с вытянутой ладонью, на которой возвышался горкой вожделенный порошок. Федька нервно сглотнул и облизал губы, не спуская испуганного взгляда с Ивана. А тот надул щеки и сделал вид, что собирается сдуть порошок с ладони.

Драпова и вовсе затрясло как в лихорадке, и он заскулил, как нашкодивший щенок.

– Отпустите меня! Я точно ничего не знаю. – И пожаловался: – Я – мокрый!

– Бывает! – Иван навис над ним как дамоклов меч. – Считаю до трех! Раз, два...

И Федька не выдержал, заелозил ногами, схватился за голову и быстро произнес:.

– Они сказали, что это не отрава, просто заснут все на сутки или чуть больше... Они не хотят, чтобы шахту взорвали...

– Кто они? – Иван склонился к нему. – Говори, падаль!

Федор вскочил на ноги, прижал руку к груди.

– Ничего больше не знаю! Вот те крест! – И перекрестился.

– Кто такой Протасий? – Иван отошел и сел в кресло, продолжая держать порошок на раскрытой ладони. – Откуда ты с ним знаком?

Драпов боязливо оглянулся на Михаила, который по-прежнему сидел молча, с окаменевшим лицом, и лишь вспухшие желваки выдавали его ярость. Федька отвел от него испуганный взгляд и открыл рот, но не успел произнести ни звука в ответ. За его спиной со звоном разлетелось стекло, и почти одновременно с этим грохнул выстрел. Стреляли с близкого расстояния, потому что вместе с пулей в комнату ворвался запах горелого пороха. Драпов, пронзительно вскрикнув, повалился лицом вперед, и тотчас из-под его головы побежала, стекаясь в лужу, струйка крови, ярко-алой в свете нескольких люстр и настенных бра.

Иван, выхватив револьвер, метнулся в дверь и чуть не сбил с ног входившую в гостиную Марфу. Она испуганно отшатнулась в сторону, пропуская Алексея и урядника. Михаил, приказав сестре и учителю оставаться в доме, ринулся за полицейскими.

На улице с яркого света было очень темно. Рассредоточившись вдоль дома, они прислушивались к звукам. Но вокруг стояла просто необыкновенная тишина. Даже цикады не трещали в этот миг и не шелестела листва. Внезапно эту странную тишину разорвал дикий человеческий крик. И вновь грохнул выстрел. А следом раздалось вдруг громкое шипение, словно открыли клапан паровой машины, и жалобное, почти кошачье мяуканье, только более хриплое и низкое.

– Боже, Мурка! – вскинулся Михаил. – Я ж запретил ее сегодня выпускать!

Он рванулся к кустам, но Алексей успел схватить его за руку.

– Стоять! Первыми пойдем мы!

Через десяток саженей, под забором, они обнаружили два тела. Одно уже мертвое – Степки Анчулова, второе – еще живое – тигрицы Мурки. У Степки была разорвана шейная артерия и располосована страшными когтями грудь. Тигрица же с трудом подняла голову при виде людей, посмотрела стекленеющими глазами, потом слабо мяукнула и вытянулась всем своим огромным телом. Пуля поразила ее в грудь во время прыжка. Как объяснил подоспевший Михаил, Мурка в ночное время прочно забывала о своем домашнем воспитании, поэтому ее хотя и выпускали изредка погулять в саду, но только в исключительных случаях. И в это время всем живущим в доме категорически запрещалось появляться во дворе и в саду. Но кто посмел пренебречь его запретом и выпустить Мурку, когда в доме было полно гостей?

Егор сбегал в дом, принес керосиновый фонарь. И они принялись осматривать место происшествия. Степка, выстрелив в окно, видимо, бросился к забору, и тут его настигла Мурка, принимавшая любой движущийся предмет за добычу. Степка успел выстрелить вторично, но одновременно заработал сильнейший удар лапой, который свел на нет все его затеи разбогатеть сильно и быстро...

Убитый горем Михаил опустился на колени и, положив голову тигрицы себе на колени, не стесняясь, плакал, шмыгая носом, как мальчишка. Урядник, рыская по кустам, что-то бурчал себе под нос, потом неожиданно присвистнул и подозвал Алексея. Когда тот на пару с Иваном приблизился к нему, Егор с торжествующим видом закрутил свой ус и ткнул пальцем в четко отпечатавшуюся на рыхлой земле цепочку следов.

– Гляньте, Алексей Дмитрич, почти один в один с теми следами на карьере. – И, почесав в затылке, кивнул в сторону трупа Степки. – Вот тебе и баба! И как я мог забыть, что у азиатов тоже ноги маленькие. Сам вроде здоровый...

– Постой, Егор Лукич, – перебил его Алексей. – Так ты утверждаешь, что это Степка на меня камни спустил?

– Определенно он! – произнес степенно урядник и прижал ладонь к следу. – Смотрите, моя ладонь поместилась и еще чуток. – Он приподнялся с колен. – Совсем маленькая нога. Не у всякой бабы такая бывает! – И добавил, видимо, вспомнив Ермашку: – Какая тут, к лешему, косуля! Настоящего сохатого завалили!

– Ты нашел винтовку, из которой он стрелял? – справился у него Иван.

– Чего нет, того нет! – ответил удрученно Егор. – Я тут каждый куст обшарил, под каждую травинку заглянул. Но исчезла винтовочка, самым непонятным образом исчезла. Словно ее черти с квасом съели! Но зато другое обнаружил, и тоже очень занятное! – Он нырнул в карман мундира и развернул ладонь. Глаза у Алексея полезли на лоб. А урядник довольно ухмыльнулся: – То-то же!