Американское безумие - Мэрфи Уоррен. Страница 35

Ударом кулака Чиз вдребезги разбил плексигласовую крышку прилавка, в то время как Пума одним взглядом разогнала очередь любителей «Текс-а-Ки». Избавившись от обломков, кинозвезды тут же погрузили руки в горы покрытого густым соусом мяса, копченых цыплят и горячего гарнира — картофельного салата и салата из шинкованной капусты, на девяносто пять процентов состоящих из чистого майонеза, а также бобов в свином сале.

Толпа сзади смыкала ряды.

Подростки продолжали скандировать:

— Пу-ма! Пу-ма!

Некоторые начали издавать звуки, напоминающие крики обезьяны-ревуна:

— Ху-ху-ху-ху!

Взяв в одну руку огромный кусок свинины, а в другую — пригоршню горячей луизианской закуски, актриса принялась попеременно жевать то одно, то другое, пока обе ее руки не опустели.

В это время Чиз сосредоточил свое внимание на салате из шинкованной капусты. Услышав обращенный к толпе приказ разойтись, который выкрикнул охранник с мегафоном, киноактер даже не поднял головы от бачка с салатом. Только когда громоподобный голос рявкнул ему что-то прямо в ухо, герой боевиков наконец соизволил прервать свое занятие.

— Отойдите от прилавка! — сказал голос. Естественно, Чиз ничего подобного делать не собирался. Кинозвезды уставились на охранников, державших наготове пистолеты. Жир стекал по подбородкам знаменитостей.

— Мы не хотим больше неприятностей, — сказал начальник охранников. — ОПЛА [23] уже в пути. Не ухудшайте свое положение.

Пума и Чиз обменялись недоуменными взглядами. Неприятностей? Каких неприятностей?

Взяв стальной поднос с бобами, актриса поднесла его к губам. На нее тут же хлынул поток бобов и соуса.

— Я снова прошу вас, — сказал главный охранник, — пожалуйста, отойдите от прилавка. Нам нужно сопроводить вас в безопасную зону. Пожалуйста, это делается ради вашей же собственной безопасности.

Остальные три охранника явно очень нервничали, поскольку были зажаты между толпой, которая теперь выкрикивала: «Дайте им поесть! Дайте им поесть!», — и огромными, звероподобными суперзвездами.

— М-м-м! — сказал Чиз, взмахнув куском молочного поросенка. Его рот был набит сладким картофельным пирогом.

В этот момент к звездам наконец прорвались трое из четырех приставленных к ним телохранителей.

— О Боже! — сказал Стингер, увидев побоище, которое учинили Чиз и Пума вокруг «Текс-а-Ки».

— Вы не из ОПЛА, ребята, — сказал им начальник службы безопасности павильона. — Кто вы такие, черт возьми?

— Назначенная судом охрана.

— Суду явно не понравится, как вы несете службу.

— Они от нас удрали. И чуть не убили одного из наших ребят, который ехал с ними.

Посреди царившего на продовольственном дворе хаоса послышались звуки полицейских сирен.

Множества сирен.

Толпа начала шуметь. Она все прибавлялась и прибавлялась в размерах. Было похоже на то, что здесь собрались буквально все покупатели торгового центра, то есть четыре или пять тысяч человек. Все магазины опустели, товары и кассовые аппараты остались без надзора, но разыгравшаяся маленькая драма заворожила даже воров, не пожелавших выполнять свою работу.

— Нам не нужна здесь перестрелка, — обращаясь к звездной парочке, сказал Стингер. — Может пострадать множество ни в чем не повинных людей. Пресса напишет о вас ужасные вещи. Пока нет особой огласки, давайте немного успокоимся.

Подняв вверх руки, Стингер слегка пододвинулся к Чизу. Двенадцатизарядное помповое ружье висело на ремне у него под мышкой.

Герой боевиков опустил недоеденный кусок.

Пума перестала лизать поднос.

Сам того не желая, Стингер оказался между ними и «Сеньором Чоризо» — следующим в этом ряду предприятием быстрого питания.

Он стал красной тряпкой, а они были быками.

Дело было не только в том, что кто-то пытался им противостоять или вмешивался в священный процесс насыщения. Просто съеденный жир уже начинал реагировать с растворенным в крови ГЭРом. В мышцах уже закипали котлы ядерных реакторов.

Гнев их казался таким естественным, таким праведным.

И так приятно было выплескивать из себя волну насилия!

Хотя Чиз и Пума раньше не выступали перед аудиторией, так сказать, живьем — им никогда не приходилось играть на сцене, — они сразу улсвили суть дела. Обратная связь с толпой снабжала их дополнительной энергией.

Некоторые из тех, кто кричал, улюлюкал и просил актеров продолжать, до сих пор пребывали в иллюзии, что все происходящее является лишь игрой.

Это заблуждение быстро развеялось.

Неуловимым движением Пума Ли сделала шаг к Стингеру и, прежде чем тот успел среагировать, схватила охранника за локти и приподняла его руки над головой.

Хотя они и не репетировали заранее эту сцену, Чиз точно знал, что нужно сделать. Приблизившись к телохранителю, он ухватился за верхний край его бронежилета и вмиг разорвал его сверху донизу. Затем он точно так же поступил с рубашкой, обнажив охранника до пояса.

— Господи, не надо! — взмолился Стингер.

Это были его последние слова — точнее, последние членораздельные слова.

Ухватив телохранителя за ключицы, Чиз с той же легкостью, с какой разорвал его бронежилет, принялся отдирать мышцы от груди Стингера.

Толпа охала и ахала.

Надо же, какие спецэффекты!

Какая замечательная технология!

Из порванных артерий воображаемого торса хлестала кровь.

Те, кто стоял впереди, сразу поняли, что все происходит по-настоящему, поскольку обдавшая их кровь была горячей. А потом появился и запах — когда Чиз вскрыл охраннику живот.

Пума отшвырнула труп в сторону.

Стоявшие на краю толпы попытались отступить, но им загораживали дорогу те, кто не желал сдвинуться с места. Точно так же не могли ретироваться и обе группы охранников.

А впереди кинозвезд ждала еще чоризо — мексиканская копченая колбаса с красным перцем.

Она содержала такое количество специй, что казалась оранжевой. Но главным во всем этом был жир. При выдавливании из своей оболочки на раскаленную кастрюлю или, как в данном случае, на раскаленный гриль гора пропитанной специями свинины испускает облака пара и извергает фонтаны жира с примесью соуса чили. Этот жир соскребается с гриля специальной лопаточкой и по канавке поступает в двадцатилитровый бак.

Который уже давно пора было вынести.

Состоявший из трех человек персонал заведения «Сеньор Чоризо», где каждый из сотрудников носил минисомбреро и красный фетровый жилет поверх фартука, уже бежал с тонущего корабля. Так как они были гватемальцами, а не полностью американизированными калифорнийцами, происходящее у них на глазах зверское убийство наводило этих людей отнюдь не на мысли о попкорне и содовой воде. Нет, оно наводило их на мысль об «эскадронах смерти», а это, в свою очередь, — на то, что пора делать ноги.

В результате на гриле осталось с полдесятка медленно тающих колбасок.

Если и существует аромат порока, то в воздухе сейчас витал именно он. Красный чили. Тмин. Кориандр. Чеснок. И немного гвоздики. Со своим годовым доходом, превышающим валовой национальный продукт некоторых островных государств, Чиз Грэхем и Пума Ли могли получить буквально все, что только пожелают. Однако все, что они сейчас желали, заключалось только в этом помойном ведре с жиром из-под чоризо.

Кинозвезды одним движением, как будто у них выросли крылья, перемахнули прилавок магазинчика с мексиканской едой, и охранники тут же наставили на них свое оружие.

Никто из охранников не хотел стрелять. То есть, конечно, они все хотели стрелять, однако последствия такого шага было даже трудно себе вообразить. Стрелять в невооруженных гражданских лиц — это одно, а стрелять в богатых и известных невооруженных граждан — уже совсем другое. Если первое было просто «низ-зя», то во втором случае это «низ-зя» вырастало до высоты «Эмпайр стейт билдинг».

Чиз и Пума игнорировали направленные им в спину пистолеты и автоматы. Они были слишком заняты выяснением того, кто первым сделает глоток из заветного чана. Мертвой хваткой вцепившись в края бака, оба не собирались уступать, поскольку прекрасно понимали, что тот, кто уступит свое первенство, не получит вообще ничего.