Битва в пустыне - Мэрфи Уоррен. Страница 30

Когда все было кончено, Джесси отодвинулась от Римо и некоторое время сидела неподвижно, не в состоянии произнести ни слова и, по-видимому, не замечая, что ее короткая юбка все еще поднята; она не пошевелилась даже тогда, когда официантка вошла к ним сквозь стеклярусную занавесь, чтобы спросить, не нужно ли наполнить стаканы вторично.

Римо кивнул в знак согласия. Когда официантка ушла, Джесси одернула юбку и поправила волосы.

– Ну ты даешь, парень! Никак не могу опомниться…

– Это что, комплимент? – спросил Римо.

– Нет, дружок. – Безукоризненно белые зубы Джесси сверкали, точно бриллианты, на эбонитово-черном счастливом лице. – Какие уж тут комплименты! Просто воздаю тебе должное.

– Если будешь умницей, я приглашу тебя еще.

– Буду, буду умницей!

Когда официантка принесла им напитки, Римо спросил у нее:

– Тот рыжеволосый в баре – он все еще там?

– Да, сэр.

Римо сунул ей банкноту со словами:

– Не говори, что я о нем спрашивал.

Официантка обещала. Уходя, она кинула на Джесси выразительный взгляд, будто желая сказать, что есть и другая, более предпочтительная оплата за услуги, нежели деньги.

Римо взял ее руку и, едва касаясь промежутка между большим и указательным пальцами, следил, как меняется лицо женщины.

– Полегче, дружок, я ведь ревнивая, – сказала Джесси, когда девушка вышла.

– Готовлю резерв, – пошутил Римо. – На случай, если ты задерешь нос.

– А я-то думала, что мы не будем говорить об этнических проблемах, – сказала Джесси, и оба расхохотались. Выпив свой сок, Джесси извинилась и пошла в дамскую комнату.

Римо растянулся на мягком диване, положив ноги на валик, и сквозь просветы между стеклярусными нитями стал смотреть на новую танцовщицу. По сравнению с первой она была классом выше: меньше потела и время от времени даже улыбалась. Ее предшественница танцевала с таким выражением на лице, будто больше всего боялась проломить одну из тонких половиц эстрады. У этой, второй, танцовщицы, видать, на уме было и еще кое-что, не только проблема выживания.

Она закончила один танец, сорвав жидкие аплодисменты с полупустого зала, и начала другой. Потом третий…

И тут Римо забеспокоился: где же Джесси? Подождав еще немного, он отодвинул нити стекляруса и выглянул в зал. Ее нигде не было.

Официантка стояла в глубине зала, бдительно следя за столиками. Римо жестом подозвал ее к себе. Она с улыбкой подошла к нему.

– Счет, сэр?

– Где та дама, которая была со мной? Ты видела, как она ушла?

– Нет, сэр.

– Ты не могла бы посмотреть в дамской комнате? Ее зовут Джесси Дженкинс.

– Конечно, сэр.

Минутой позже она возвратилась.

– Нет, сэр. Ее там нет. Комната пуста.

– Есть оттуда выход наружу?

– Да, сэр. Задняя дверь ведет в переулок.

– Спасибо.

Римо выхватил из кармана пачку купюр и сунул их в руки девушки. Проходя мимо бара, он увидел, что рыжего американца там нет.

Римо зашел в дамскую комнату, миновал единственную кабину, небольшое трюмо, кресло перед ним… Через запасной пожарный вход он шагнул в узкую улицу, упиравшуюся одним, темным концом в старое здание, а другим, светлым, в Революция-авеню.

И здесь он увидел то, чего так страшился: пятно света, падавшего с улицы, выхватило из темноты какую-то черную бесформенную груду, лежавшую у стены. Римо бросился туда. Это была Джесси.

Она посмотрела на него, узнала и улыбнулась. Из раны на голове по лицу медленно текла кровь.

Римо видел, что рана серьезная.

– Кто это был?

– Тот, рыжий. От Клогга. Хотел узнать про тебя.

– Ясно, – сказал Римо. – Не говори больше ничего.

– О'кей, – прошептала Джесси. – Я ничего ему не сказала.

Она снова улыбнулась Римо, после чего глаза ее медленно, будто нехотя, закрылись, и голова упала на сторону.

Джесси была мертва.

Римо выпрямился и посмотрел на труп девушки, которая совсем недавно была преисполнена жизни, любви и веселья. Он мучительно старался подавить в себе любое чувство, которое могло бы возникнуть: будь то гнев или ярость. И только ощутив, что в нем не осталось ничего, кроме холодной решимости, он отошел от тела и вышел из переулка на улицу.

В белом свете уличных фонарей кровь казалась черной. Черное пятно на тротуаре с правой стороны переулка указало Римо верное направление.

Он нагнал рыжего через два квартала. Тот неспешно направлялся к отелю, где жили Римо и Клогг. «Наверное, хочет отчитаться», – подумал Римо.

Неслышно следуя за парнем через ярко освещенные улицы, Римо приблизился к нему сбоку. Тот был одет в черную спортивную рубашку и широкие черные брюки. Римо протянул правую руку и, широко растопырив пальцы, схватил рыжего за спину, как раз над брючным ремнем, зажав два крутых мышечных жгута, идущих вдоль позвоночника.

Человек застонал от боли.

– Терпи, это только начало, – холодно произнес Римо.

Они проходили теперь мимо закрытой на ночь лавочки портного, которая была одновременно и химчисткой. Все еще держа парня за спину и направляя его движение сильным нажимом пяти поистине железных пальцев, ударом левой руки Римо распахнул дверь.

Потом он втолкнул парня внутрь и остановился, чтобы закрыть дверь.

Рыжий прислонился к прилавку, глядя на Римо в упор. Глаза его ярко блестели в свете, проникавшем с улицы через окно.

– В чем дело, приятель? – спросил он с сильным американским акцентом.

– У тебя есть нож? Револьвер? – спросил Римо. – Если есть, выкладывай. Ты облегчишь мне задачу.

– О чем ты говоришь? Нет у меня никакого оружия.

– Тогда давай сюда дубину, которой ты прикончил девушку. – Голос Римо был холодный и резкий, как нож, безжизненный, как сама смерть.

– Ладно, еврейчик, если ты так хочешь, – сказал парень. Он сунул руку в задний карман и достал из него резиновую полицейскую дубинку со свинцовым наконечником.

– Что велел тебе сделать Клогг?

– Выследить и допросить девчонку. Узнать у нее, кто ты есть на самом деле. Правда, я ничего не узнал – она слишком быстро сомлела. – Его белые зубы блеснули в полутьме. – Но мне повезло, теперь я допрошу тебя.

– Давай допрашивай, – скачал Римо.

– Сейчас ты у меня заговоришь. – Рыжий направился к Римо, держа правую руку с дубинкой на уровне плеча, а левой закрывая лицо от вероятных ударов. Было видно, что это профессионал.

Однако ударов не последовало: Римо не двинулся с места. Рыжий замахнулся дубинкой, целясь ему в висок.

Однако дубинка в цель не попала. Рыжий ощутил, как она выскальзывает из его руки, точно он был не сильнее малого ребенка.

В следующее мгновение эта рука оказалась у него за спиной, а его самого втолкнули в заднюю часть помещения. Он ощутил боль в затылке, темнота магазина отступила перед еще более глубокой темнотой, вдруг навалившейся на него, и он потерял сознание.

Спустя немного он очнулся и услышал какие-то непонятные клацающие звуки. Он лежал на чем-то мягком, во рту у него было какое-то странное ощущение. «Что бы это могло значить?» – смутно промелькнуло в его сознании. Рот был полон каких-то твердых мелких предметов.

Когда он понял, что это такое, он чуть снова не лишился чувств. Это были его собственные зубы.

Он открыл глаза.

Над ним стоял Римо Гольдберг и, размеренно поднимая тяжелую дубинку, выбивал ему зубы, один за другим.

Рыжий выплюнул зубы вместе с кровью. Дубинка опустилась снова, выбив еще несколько зубов. Рыжий сделал попытку встать, однако палец Римо, нажавший на его солнечное сплетение, пригвоздил его к месту.

– Не надо! – завопил парень.

Римо опустил руку.

– Чего хотел от тебя Клогг?

– Он хотел, чтобы я выпотрошил негритянку, узнал, кто ты. Но она ничего не сказала.

– Зачем это нужно Клоггу?

– У него какие-то дела с Баракой, связанные с нефтью. Твое открытие может представлять для него угрозу. Он хочет выяснить, кто еще знает о нем.

– Ты участвовал в убийствах американских ученых?