Битва в пустыне - Мэрфи Уоррен. Страница 35

– Уходи, старик! Я бросил вызов не тебе, а белому человеку, которому ты выдал наши секреты. Ступай прочь!

– Ты опозорил меня, а не белого человека, – ответил Чиун. – Ты опозорил меня и всех моих предшественников. Выходи!

– Как тебе будет угодно, – раздался голос Нуича, и вслед за тем появился он сам. Он стоял на нефтяной цистерне, в шестидесяти ярдах от Чиуна. На нем тоже был черный костюм для каратэ.

Он простер обтянутые черной тканью руки к пышащему зноем небу и воскликнул:

– Ты глуп, старик! Сейчас ты умрешь!

Нуич бросил презрительный взгляд на своего дядю и спрыгнул вниз. Очень плавно и легко он приземлился на песок у основания цистерны, снова посмотрел на Чиуна и медленно направился к пожилому тщедушному Мастеру Синанджу.

– Ты уже слишком стар! Пора уступить свое место другому.

Чиун не пошевелился и ничего не сказал.

– А когда тебя не станет, я разделаюсь с твоим учеником, с этим бледным лоскутом свиного уха.

Чиун молчал.

– Твои лишенные мяса кости растащат стервятники, – продолжал Нуич. Между ними теперь оставалось не более двадцати ярдов, а Чиун все еще продолжал хранить молчание и не двигался с места.

И только когда расстояние сократилось до десяти ярдов, старый азиат торжественно поднял руку.

– Стой! – вскричал он. Голос его прогремел как гром за сценой, когда по ходу действия должна разразиться гроза.

Нуич остановился, будто пригвожденный к месту. Чиун вперил в племянника свой непреклонный взор.

– Молись нашим предкам, чтобы они простили тебя, – негромко произнес он. – И особенно моему брату, а твоему отцу, которого ты опозорил. Сейчас отправишься к нему, в иной мир.

Нуич улыбнулся:

– Разве ты забыл, старик, что не имеешь права убить жителя нашей деревни? Я защищен.

– Я так и знал, что ты спрячешься, как женщина, за наши традиции, – сказал Чиун. – Но я не собираюсь их нарушать. Я тебя не убью. – Он сделал паузу. Его узкие глаза сузились еще больше, превратившись в узкие темные полоски на лице, которое теперь казалось маской, олицетворяющей ненависть и неотвратимое наказание. Нуич почувствовал облегчение, услыхав его слова, однако Чиун продолжал: – Я не стану тебя убивать. Я разорву тебя на части и брошу в песках, чтобы солнце довершило то дело, на которое я не имею права.

И Чиун сделал шаг в его сторону. Потом еще один… И еще…

Нуич попятился назад.

– Ты не имеешь права! – вскричал он.

– Грязная свинья! Ты смеешь указывать Мастеру Синанджу, что он может делать, а что нет?

Он подпрыгнул и бросился на Нуича. Тот повернулся и побежал, рассчитывая спрятаться между цистернами, а потом – затеряться в бескрайних песках.

Однако Чиун преградил ему путь. Нуич снова повернул. Он ощутил смерть и слегка наклонил голову. Желтая рука мелькнула над его длинными волосами, ударившись о бок цистерны. Из образовавшейся в ней дыры полилась темная маслянистая жидкость.

Нуич перевел дух и в поисках прохода между цистернами бросился вправо. Но Чиун, в своем черном костюме, снова встал перед ним, как дух смерти и разрушения.

Нуич в отчаянии остановился и прыгнул в сторону Чиуна, поджав под себя ноги и готовясь ударить ими противника. Чиун оставался неподвижным и ждал. Когда правая нога Нуича пошла вперед, метя старцу в лицо, тот просто-напросто поднял свою правую руку, и Нуичу показалось, будто его ступня ударилась о скалу. Он тяжело упал на песок, но в ту же секунду его отбросило в сторону.

Он поскользнулся в луже нефти, вытекающей из поврежденной цистерны и превращающей песок в вязкое болото, которое все разрасталось. Нуич посмотрел вперед, увидел две нефтяные вышки и со всех ног помчался в ту сторону. Подпрыгнув, он ухватился за ригель, подтянулся на руках и начал карабкаться вверх по тонкой стальной паутине траверс.

Чиун поспешно шел по пескам, направляясь к вышке.

Римо возвращался в отель, довольный тем, что успел сделать за день. Он надеялся, что весть о возвращении Адраса на трон поможет Чиуну выйти из подавленного состояния.

– Привет, Чиун! – крикнул он, входя в номер.

Никто ему не ответил. Радио было включено, и диктор говорил о том, какой удар, по мнению Запада, нанесло эмбарго на поставки нефти единству арабов.

Римо обыскал свою комнату, потом прошел в смежную. Там на полу лежал клочок бумаги. Он поднял его и прочел:

«Мерзавец Римо! Я жду тебя в оговоренном месте. Н.».

Значит, Чиун пошел туда вместо него! Но где искать то самое «оговоренное место»? С запиской в руках Римо вернулся к себе. Чиуну не следовало идти – вызов был адресован ему, Римо. Может, это ловушка? Если Чиун хоть как-то пострадает от руки племянника, тот не проживет и одного дня, поклялся Римо. Но где же все-таки «оговоренное место»?

Ему мешал назойливый голос диктора, и он повернулся, чтобы выключить приемник.

«… Дефицит жидкого топлива серьезно подорвал западную экономику…» – услышал Римо, прежде чем успел повернуть выключатель. «Оговоренное место» и есть «место мертвых животных», это он знал. Но где оно? И тут его осенило. «Жидкое топливо…» Ну конечно же! Как он раньше не догадался: нефть ведь образовалась из останков мертвых животных.

Римо уронил записку и побежал вниз. Через минуту он уже сидел в такси.

Водитель посмотрел ему в лицо, помертвевшее от гнева и страха за Чиуна, потом перевел взгляд на то место на щитке, где еще утром стоял счетчик.

– Можете ничего не говорить мне, сэр. Вам надо на нефтяные разработки, верно?

– Гони! – крикнул Римо.

Надо бы залезть выше, но некуда. Нуич остановился на самом верху нефтяной вышки, испуганно глядя на Чиуна, стоявшею, скрестив руки на груди, внизу, на расстоянии восьмидесяти пяти футов.

– Самая трусливая белка всегда ищет самый высокий сучок, – сказал Чиун.

– Уходи, – попросил Нуич. – Мы – члены одной семьи. Нам не стоит ссориться.

– Я уйду, – ответил Чиун. – Но прежде выслушай то, что я тебе скажу. Подлинным наследником Синанджу является белый человек по имени Римо. Тебе, считай, повезло, что не он пришел сегодня принять такой вызов. Он бы не стал церемониться с тобой, как я.

Нуич крепче уцепился за перекладину. Старик сейчас уйдет, надо только набраться терпения. Он, Нуич, останется жить и дождется своего часа.

Вдруг Чиун медленно отвел назад свою правую руку и с силой опустил ее на сложное переплетение труб, вентилей и кранов у основания вышки.

Прежде чем Нуич смог понять, что произошло, до его ушей донеслось шипение, сопровождаемое угрожающим гулом. Потом он увидел, как далеко внизу забулькали, выбиваясь из разбитой Чиуном трубы, первые пузырьки глянцевитой черной жидкости, как они образовали пенистую струйку, которая все расширялась, шумела все громче и вдруг хлынула фонтаном, взметнувшимся высоко в воздух и накрывшим Нуича с головой. Толща нефти все увеличивалась; оглушенный, он изнемогал под ударами струй. Руки, скользкие от нефти, уже не могли держать его; черный фонтан оторвал его от вышки и унес с собой в небо.

Чиун видел, как нефтяной фонтан несколько раз подкинул тело племянника, будто мяч, после чего выбросил его в сторону, и оно упало на довольно большом расстоянии. Тонны извергающейся нефти падали на песок, заливая тело Нуича.

Чиун посмотрел еще немного, потом снова сложил руки на груди и пошел прочь от вышки через залитые нефтью пески в направлении асфальтовой дороги, ведущей к Даполи.

Увидев хрупкую фигуру в черном одеянии, медленно бредущую вдоль шоссе, Римо велел таксисту остановиться. Тот узнал своего буйного пассажира и тяжело вздохнул, однако же сразу затормозил.

Римо распахнул заднюю дверцу.

– С тобой все в порядке, Чиун? – с тревогой спросил он.

– А почему бы и нет? – удивился его наставник. – Я хорошо сплю, ем с аппетитом, ежедневно делаю упражнения. У меня все в полном порядке.

Скользнув мимо своего ученика, он устроился на заднем сиденье. Римо сел рядом и захлопнул дверцу.

– Назад, в город, – сказал он таксисту и повернулся к Чиуну.