Конец игры - Мэрфи Уоррен. Страница 33

Бьюэлл уставился на экран. Марсия, которую он не видел и о которой совершенно забыл, сидела в углу комнаты и тихонько за ним наблюдала. На ней было облачение гурии, и хотя она гордилась своим телом, она знала, что это не вызовет у Бьюэлла никакого интереса. Не сейчас. Не во время работы. А кроме и превыше всего прочего она хотела, чтобы он продолжал работать.

Она услышала, как Бьюэлл хихикнул, и догадалась, что он затеял гнусную шутку.

— Найди крупнейшего потребителя электроэнергии среди частных лиц в городе Рай, штат Нью-Йорк, — сказал он.

Компьютер бесшумно работал всего пятнадцать секунд и выдал имя и адрес. Доктор Харолд В.Смит.

— Информация на Смита, — потребовал Бьюэлл.

Через несколько минут компьютер выдал ответ:

«Директор санатория Фолкрофт в г. Рай, штат Нью-Йорк».

— Характер санатория Фолкрофт, — набрал Бьюэлл.

«Частное лечебное учреждение для пожилых пациентов, страдающих психическими расстройствами», — ответил компьютер.

— Сопоставимы ли ежемесячные счета за электроэнергию в санатории Фолкрофт со счетами за электричество в аналогичных частных лечебных учреждениях? — спросил Бьюэлл.

Машине потребовалось пятнадцать минут, чтобы сформулировать ответ. Наконец на экране компьютера высветилось:

«Нет. Потребление электричества значительно больше».

— Свидетельствует ли это об использовании мощной компьютерной системы? — спросил Бьюэлл.

«Да», — ответила машина почти мгновенно.

Бьюэлл выключил компьютер. Он был удовлетворен тем, что ему удалось докопаться до истины. Чтобы отыскать его дома в Малибу и в Кармеле, нужна мощная компьютерная система, и эта система располагается в городе Рай, штат Нью-Йорк. Вполне логично, что человек, управляющий ею, должен иметь компьютеры, подключенные к ней, и дома тоже. Отсюда чрезмерное потребление электроэнергии дома у доктора Харолда В.Смита.

А этот санаторий Фолкрофт, возглавляемый Смитом. Он тоже потребляет слишком много электроэнергии для простого лечебного учреждения. Следовательно, тут работают мощные компьютеры.

Этого Римо послал Смит. И этот Смит, кто бы он ни был, возглавляет что-то очень важное. Что-то важное для Соединенных Штатов, но опасное для Абнера Бьюэлла.

Была уже поздняя ночь, и Харолд Смит собирался покинуть свой погруженный во тьму кабинет в Фолкрофте. Его секретарша ушла много часов тому назад, и он знал, что ужин будет ждать его, когда он вернется домой. Какое-нибудь мясо, тушенное в каком-нибудь безупречном красно-коричневом липком кетчупе.

Он уже дошел до двери кабинета, когда зазвонил один из его личных телефонов. Римо. Должно быть, Римо, подумал Смит и быстро засеменил по ковру к телефону.

Но голос, отозвавшийся на его «алло», не принадлежал Римо.

— Доктор Смит? — спросил голос.

— Да.

— Это Абнер Бьюэлл. По-моему, вы меня искали.

Глава двенадцатая

Смит смотрел на ледяные воды залива Лонг-Айленд, которые всего в двухстах ярдах от него плескались о прибрежные скалы отгораживающие залив от аккуратно подстриженных лужаек Фолкрофта, чахнущих на соленом ветру.

Останки старого развалившегося причала торчали из воды, согнутые под странными углами, напоминая скрюченные артритом пальцы. Боже, как это было давно! Это тот самый причал, к которому Смит и другой бывший сотрудник ЦРУ, умерший давным-давно, привязали свою лодку, когда впервые прибыли в Фолкрофт, чтобы создать КЮРЕ. Сколько лет прошло с тех пор!

И сколько было разочарований.

Они были преисполнены радужных надежд на успех своей секретной организации, а она потерпела неудачу. Ей удавалось выигрывать отдельные бои, отдельные мелкие стычки, но крупным преступникам, воротилам и авторитетам, — всем им удавалось отвертеться от наказания за преступления потому что судебная система пасовала перед богатством и властью. Успешно доведенный до конца судебный процесс — это цепочка со множеством мелких звеньев, и ничего не стоило подкупить или как-то еще ослабить одно из этих звеньев, чтобы порвалась вся цепочка.

Смит уже был готов распустить КЮРЕ, признать свое поражение, вернуться в Нью-Хэмпшир и дожить свой век в роли профессора колледжа. Но тут ему и возглавляемой им организации, КЮРЕ, было позволено взять на службу одного человека — всего одного, — задачей которого должно было стать исполнение тех приговоров, которые не могла и не хотела вынести и привести в исполнение официальная судебно-пенитенциариая система.

Этим человеком стал Римо Уильямс. Смит все подстроил так, что этот полицейский, не имевшим родных и близких, был обвинен в убийстве, которого он не совершал. Смит видел, как его приговорили к смертной казни на электрическом стуле, который не сработал, а потом Римо привезли в Фолкрофт и начали его подготовку. Десять лет тому назад. И все эти десять лет часто бывало так, что только Римо, обученный Чиуном и поддерживаемый Смитом, отстаивал честь Америки в борьбе против всех ее врагов.

А все это началось тогда, когда они привязали моторную лодку к ветхому старому причалу.

Так много лет тому назад.

Так много смертей тому назад.

Конрад Макклири, тот самый бывший сотрудник ЦРУ, напарник Смита, был мертв вот уже много лет, и Смит уныло отметил про себя, что и он тоже в каком-то смысле мертв. Разумеется, того Смита, который прибыл сюда для создания КЮРЕ, Смита, преисполненного оптимизма и радужных надежд, больше не существовало. Того Смита сменил человек, каждодневная диета которого состояла из постоянного нервного напряжения, человек который надеялся не на то, чтобы стереть с лица земли преступников и преступления, а просто на то, чтобы удержаться с ними на равных. Молодой Харолд Смит был мертв — все равно как если бы лежал в могиле.

А теперь настала очередь Римо.

Римо или Америка. Вот та цена, которую запросил Абнер Бьюэлл, и Смит понимал, что заплатит эту цену.

Сначала Смит решил, что разговаривает с сумасшедшим, потому что Бьюэлл беспрестанно твердил, что цена Римо в очках все возрастает и возрастает по мере того, как становится все труднее и труднее его уничтожить.

Он, конечно, сумасшедший, но он к тому же и блестящий специалист, знаток своего дела, он умен и опасен. Он рассказал Смиту о несостоявшемся пуске американских ракет, о том, что мир тогда стоял на расстоянии плевка от начала Третьей мировой войны, он рассказал и об аналогичном происшествии в Советском Союзе, о котором Смит только-только начал получать информацию. Бьюэлл с гордостью заявил, что за обоими этими событиями стоит он. Информация, которой он располагал, была слишком надежна, чтобы Смит ему не поверил, и у Смита свело в желудке, когда Бьюэлл сказал, что может все это повторить, если захочет.

А он захочет. Если не снять с доски Римо.

— Подумайте об этом, доктор Смит, — сказал Бьюэлл — Избавьтесь от этого Римо. Или я начну ядерную войну.

— Зачем вам это? — вкрадчиво спросил Смит. — Вы ведь, вероятно, тоже погибнете, если начнется мировая ядерная война.

Бьюэлл захохотал. Это был смех сумасшедшего.

— Может быть, да, а может быть, нет. Но это будет моя война. Я выйду в ней победителем, потому что я начну ее и тем самым достигну своей цели. Пять миллионов призовых очков за начало ядерной войны. Или Римо, или это. Решайте!

— Мне придется подумать.

Смит решил потянуть время, чтобы компьютеры Фолкрофта проследили, откуда исходит телефонный звонок.

— Тогда я позвоню вам завтра, — сказал Бьюэлл. — Да, кстати. Ваши компьютеры не смогут засечь, откуда я звоню.

— Почему? — спросил Смит.

— У них было недостаточно времени. Все, что они выяснят, — это то, что я нахожусь к западу от Миссисипи, и это так. Всего хорошего.

Это было час назад, и Смит до сих пор смотрел сквозь затемненные окна на залив. Соединенные Штаты или Римо. Может быть, весь мир или Римо.

Когда вопрос ставится так прямо, могут ли быть какие-нибудь сомнения в том, каким будет ответ Смита? Вздохнув, он снял трубку и позвонил Чиуну.