Опаленная земля - Мэрфи Уоррен. Страница 29

— А что это за штука?

— Это очень вкусная американская быстрая еда.

— Вы, наверное, имеете в виду биг-мак?

— Ну да. Я разделю с вами биигмек, а вы поделитесь со мной информацией. Это будет к обоюдной выгоде.

Римо пожал плечами.

— Что ж, сойдет для начала.

— Это самое большее, что я могу вам предложить. Пожалуйста, назовите ваше имя.

— Римо.

— А я Кинга Зонгар.

— Славное имя для...

— Иногда меня называют Кинга-зука.

— Тогда понятно, — промолвил Римо.

— Хотя я не считаю себя таковой, — добавила Кинга.

Римо растерянно заморгал:

— Вы, наверное, хотели сказать «сука»?

— Видимо, так будет правильнее. На моем родном языке это звучит как «szuka».

Римо помрачнел:

— Есть много языков, которых я не знаю.

— Мой язык просто чудесный. Знаете, как будет «Счастливого Рождества»? Boldog Karascony.

— Мне как-то больше нравится просто — «Счастливого Рождества». Давайте поищем место, где мы могли бы поговорить.

Неподалеку для сотрудников НАСА был открыт буфет, предлагавший кофе и горячие закуски. Во всеобщей сумятице никто не обратил внимания на двух чужаков.

Они взяли кофе и минеральную воду (Римо предпочитал минералку, поскольку кофеин действовал на него, как на обычного человека — таблетки стимуляторов). Кинга принялась засыпать его вопросами.

— Скажите откровенно, каково ваше мнение относительно этой чудовищной катастрофы?

— Это не марсиане.

— А кто сказал, что это марсиане?

— Пресса. Кому-кому, а вам это должно быть известно.

— Согласно данным науки, марсиан не существует.

Римо улыбнулся:

— Это моя гипотеза.

Кинга в растерянности заморгала:

— Какая гипотеза?

— Что марсиан не существует — ни на Марсе, ни здесь.

— Ну да, понятно. Но какова ваша гипотеза относительно гибели «шаттла»?

— Неведомая сила. Возможно, происки враждебного государства.

— Какого именно?

Римо пожал плечами:

— Понятия не имею. Русские сегодня ведут себя тихо. Но кому-то явно не дает покоя наша космическая программа.

— Это нелогично, — бесстрастным тоном проронила Кинга.

— Есть чего получшее? — спросил Римо.

— Правильнее было бы сказать: можете ли вы предложить что-нибудь лучшее?

— Спасибо за урок ораторского мастерства, — сказал Римо, мучимый вопросом: почему же эта дамочка не желает пофлиртовать с ним? В конце концов он решил начать первым — хотя бы для того, чтобы отточить искусство флирта.

— Вы наступили мне на ногу, — категоричным тоном изрекла Кинга.

— Это называется «ложить ножку».

— Правильная форма — «класть». Где вы получили образование?

— В приюте.

— Это нисколько не оправдывает вашего неумения изъясняться на родном языке. Я, к примеру, говорю на трех языках, включая русский.

Римо убрал ногу.

— Вы не похожи на тех женщин, с которыми я привык общаться.

— Я урожденная венгерка.

— Венгерки все такие?

— Что вы имеете в виду?

— Ничего, забудем об этом. — Римо, решив, что Кинге Зонгар вполне подходит определение «отсыревшая шутиха», допил свою воду и добавил: — Что ж, пора заняться расследованием.

Кинга встала и, откинув назад копну каштановых волос, сказала:

— Я с вами, если не возражаете.

— Ради Бога, если только не будете отставать, — ответил Римо, подумав, что это даже интересно — встретить женщину, которая не теребит тебя за «молнию», словно кошка, которая царапается под дверью, чтобы ее пустили в дом.

— Я не отстану, — уверенно заявила Кинга.

Когда Римо разыскал мастера Синанджу, тот крался в толпе, состоявшей из техперсонала и управленцев среднего звена, с таким видом, как будто за кем-то следил.

Забыв о своей спутнице, Римо направился за ним.

В своем темном костюме Чиун был похож на тень — только эта тень инстинктивно чувствовала присутствие других теней. А вокруг, несмотря на обильную иллюминацию, было достаточно бесплотных теней, притаившихся между яркими пятнами света.

Римо махнул рукой на конспирацию и зашагал более раскованно и спокойно.

— Кого вы преследуете? — спросила Кинга, которая шла у него за спиной.

— А вам кажется, что я кого-то преследую?

— Я вижу, что вы кого-то преследуете, но не вижу, кого именно.

— Если бы вы видели и это, у меня бы появился повод для беспокойства.

Оказавшись по другую сторону гигантской башни сборочного ангара, Чиун замедлил шаг и махнул рукой, давая знать Римо, чтобы тот остановился.

Присутствие последнего его нисколько не удивило. Видимо, он давно знал, что Римо следует по пятам, хотя до сих пор и не подавал виду. Даже если бы на расстоянии ста ярдов от него прыгнула блоха, мастер Синанджу узнал бы об этом по треску ее ножек.

Римо остановился как вкопанный.

— Что случилось? — спросил он в такой тональности, что голос его был внятен одному Чиуну.

— Я следую за марсианином, — едва слышно пропищал Чиун.

— Куда?

— Если бы я знал «куда», то давно бы незаметно обогнал его и поджидал бы в месте его назначения, — прошипел тот.

Римо нахмурил брови и принюхался. Кроме обгоревшего металла, пахло человеческим потом и еще чем-то вроде шоколада.

— С кем вы разговариваете? — спросила Кинга, пытаясь разглядеть нечто, что, казалось, пряталось между лучами света.

— И скажи своей русской приятельнице, чтобы держала язык за зубами, — добавил Чиун.

— Она... — неуверенно произнес Римо.

— Венгерка, — за него сказала Кинга.

Чиун обернулся, внимательно посмотрел на женщину и втянул носом воздух.

— Русская. Но много лет прожила в этой стране.

— Кто это говорит? — спросила Кинга, еще пристальнее вглядываясь в темноту.

— Вот то черное пятно впереди, — ответил Римо.

— Но там никого нет.

— Голос слышите?

— Да. Разумеется. Он похож на голос Микки-Мауса и Дональда Дака одновременно.

— Будем надеяться, что он воспримет это как комплимент, — усмехнулся Римо.

— Не надейтесь, — донеслось визгливое восклицание из темноты.

И Чиун снова тронулся в путь.

Римо поплелся за ним. И вдруг он увидел объект, вызвавший такой интерес мастера Синанджу.

Он был похож на технического работника НАСА. Он отступал, пятясь спиной, и, склонив голову, пялился на остатки гигантского тягача, расползшиеся по дороге, что соединяла сборочный ангар и возвышавшуюся в одиночестве пусковую башню. В руке он сжимал шоколадный батончик в наполовину разорванной яркой обертке. Разглядывая картину разрушений, он не забывал время от времени откусывать шоколадку.

— В этом малом нет ничего подозрительного, — заметил Римо, подойдя к Чиуну, занявшему позицию за металлической грудой, из которой торчали не успевшие полностью расплавиться гусеницы.

— Это тайный марсианский агент, — прошипел Чиун.

— С чего ты взял? — спросил Римо, и в следующее мгновение взгляд его упал на шоколадную обертку. Но было поздно — мастер Синанджу устремился к ничего не подозревавшему насовцу и схватил того за руку.

Техник, скорчившись от боли, опустился на одно колено и возвел глаза к небу, точно так же, как сделал это Римо, когда сидел на электрическом стуле и когда врубили ток.

При одной мысли об этом Римо бросило в дрожь.

— Ты арестован, агент Марса! — тем временем вопил Чиун. — Назови имя твоего предводителя — или погибнешь на этом самом месте!

— Что?...

— Чиун, отпусти его! — вмешался наконец Римо.

— Это лазутчик, которого отправила сюда коварная «Марс Инкорпорейтед». Поэтому ему должно быть известно, что здесь случилось. Говори, пришелец!

Бедолага заверещал, как магнитофонная запись в режиме перемотки:

— Мое имя Отис Клайн. Я из Бока-Рейтон. Я не понимаю, о чем вы говорите.

Римо предъявил ему удостоверение сотрудника НСБТ:

— По-моему, произошло небольшое недоразумение.

Чиун с такой силой сжал его руку, что у него глаза на лоб полезли. Весь багровый, он лишь пыхтел, раздувая ноздри.