Потерянное прошлое - Мэрфи Уоррен. Страница 27

— Кем?

— Матерью Чингисхана.

— Как он, наверное, великолепно одевается!

— Он умер. И мать его тоже. Много столетий тому назад. В те времена монгольские женщины знали толк в ткачестве и ткали великолепные вещи из человеческих волос.

Дафна ущипнула Римо за локоть. И отдернула руку. Ей показалось, что локоть Римо ущипнул ее в ответ.

— Вы не слушали, когда я объясняла вам, что “Братство Сильных” разрешило главную проблему моей жизни. А главная проблема заключается в том, кто я есть и где мое место в этом мире.

— Среди моих знакомых нет таких, кого бы это волновало, — сказал Римо.

Двое мужчин в белых костюмах были настолько заметны, как если бы на них были таблички. Люди в здании аэропорта шли или бежали, а эти вышагивали. Шаги их были тверже, позвоночники прямее, чем у остальных, а руки все время находились в непосредственной близости к оттопыривающимся карманам. Вопрос был только в том, кого они ищут. Римо знал, что и Чиун их тоже заметил, но Чиун был занят разговором с женщиной, которой понравилось его кимоно.

Те двое что-то искали — так, словно пока не были готовы это что-то найти. Потом — ошибки быть не могло — они вступили в зрительный контакт с кем-то в дальнем конце зала. Они не кивнули — все было сделано более тонко. Они просто дали понять взглядом, что видят друг друга, почти не поворачивая головы, окидывая взором зал аэропорта. Но даже эти малозаметные движения не могли сокрыться от глаз Римо.

В другом конце зала показались еще двое мужчин. Они тоже совершенно явно вышагивали и выискивали кого-то. Один из них пристально смотрел на Дафну Блум.

— У вас есть враги? — поинтересовался Римо.

— Нет. Люди, которые достигают мира в своей душе, не могут иметь врагов.

— Так вот, тут находятся четверо, которые хотят кого-то убить, и они смотрят на вас.

— Не может быть, чтобы они хотели убить меня, — сказала Дафна. — Я лишена отрицательных колебаний и не представляю угрозы ни для кого. Понимаете, раньше проблема заключалась именно в этом. Я излучала энергию, доставшуюся мне от моих прошлых планетарных жизней, и тем сама творила врагов. А теперь я от этого свободна.

Дафна по-прежнему улыбалась, когда просвистела первая пуля, и Римо сунул голову девушки под прилавок. Здание аэропорта заполнили истеричные крики. Люди старались укрыться, а четверо мужчин неспешным шагом направились в сторону прилавка, за которым Римо покупал билеты.

Как всегда бывает в кризисных ситуациях, каждый сконцентрировал свое внимание на спасении своей собственной жизни, а потому всем было не до наблюдений. И когда полиция попыталась свести разрозненные показания воедино, то получилось что-то такое, что можно было объяснить лишь тем, что воображение у людей разыгралось от страха.

Было несколько человек с пистолетами. Они стреляли. Все сошлись на этом. А потом один человек или двадцать человек — тут версии были самые разные — начал двигаться в сторону четверых стрелявших. Кто-то говорил, что он двигался очень быстро — так быстро, что его стало просто не видно. Другие, наоборот, говорили, что он двигался на удивление медленно — так, словно само время замедлило свое движение. А киллеры, казалось, просто разучились целиться и палили то в потолок, то в пол.

Впрочем, некоторые из свидетелей показали, что именно там и находился человек, двигавшийся удивительно быстро (или медленно?).

Как бы то ни было, четверо боевиков наркомафии были подобраны на обычно чистом полу аэропорта после произошедшей перепалки. Один пассажир, вылетавший в Лос-Анджелес вместе со своим отцом-азиатом, был единственным, кто сказал, что ничего не видел и что все это время прятался. И это было еще одним противоречием в самом странном деле, с которым шерифу графства Дейд когда-либо приходилось сталкиваться. Потому что, по показаниям некоторых свидетелей, именно этот человек и напал на киллеров.

— Ты действовал неряшливо, — попрекнул его Чиун. — Ты уже много лет не работал так неряшливо. А говоришь, ты в порядке.

— Они мертвы, а я нет, — ответил Римо.

— И этого достаточно, чтобы считать, что ты “в порядке”? — спросил Чиун.

— На противоположный вариант я не согласен.

— Добиться успеха в деле недостаточно. Надо добиться успеха правильно, — наставительно изрекла Дафна. Чиун улыбнулся.

— Она права. Прислушайся к ней. Даже она понимает, что я имею в виду.

— Это принципы “Братства Сильных”, — сообщила Дафна.

— Это истина, — сказал Чиун.

— Я пойду сяду впереди, — сказал Римо.

— Но у вас билеты совсем на другие места, — заметила Дафна.

— Я попробую кого-нибудь уговорить, — отозвался Римо.

Через несколько мгновений какой-то взъерошенный бизнесмен принялся умолять стюардессу пересадить его на любое место в задней части салона. Он отдал свое место в первом классе какому-то очень неприятному джентльмену.

— Он познакомился с Римо, — догадалась Дафна.

— Мне пришлось общаться с ним в течение долгих и долгих лет, — сообщил Чиун.

— Ах, вы, бедняжка!

— Я не жалуюсь, — скромно заметил Чиун.

— Вы такой милый и чудесный.

— Я делаю только то, что правильно, — продолжал Чиун. — Я учил его долгие и долгие годы, чтобы он делал то, что правильно, но он меня не слушает. Он бросает все свои способности к ногам совершенно невменяемых психов.

— Это ужасно, — вздохнула Дафна.

— Я не жалуюсь, — повторил Чиун.

— Вы — самый чудесный, самый милый, самый замечательный человек, с которым мне когда-либо доводилось встречаться, — сказала Дафна.

— А вы — самое совершенное человеческое существо, которое когда-либо проводило исследование человеческих характеров, — ответил ей Чиун. — Вы так хорошо в них разбираетесь.

В поместье Доломо стали известны хорошие новости и плохие новости. Хорошие новости состояли в том, что отделение в Майами высылало назад миллион долларов. Плохие новости состояли в том, что деньги возвращались назад потому, что они не сработали.

— Они убили четырех лучших людей в городе, Рубин. А теперь они направляются прямиком к вам.

У Рубина Доломо едва хватило сил добраться до пузырька с мотрином. Он опорожнил ее себе в рот и откинулся спиной на стопку учебников для девятого уровня. Называлась книга “К внутреннему миру через овладение силами добра”.

Потом он направился к комнате Беатрис и подождал под дверью, пока утихнут стоны и визги. Беатрис испытывала нового телохранителя. Рубину не нравилось, что жена ему неверна. Но в этом были и свои плюсы. Когда Беатрис пользовалась услугами нового привлекательного мужчины, это означало, что она оставит в покое Рубина.

Беатрис была столь же соблазнительна, как товарный поезд, и столь же поддавалась на уговоры. Все ухаживания для нее сводились к двум словам:

— О’кей. Давай!

Когда молодой человек вышел из комнаты Беатрис, Рубин схватил его за руку и спросил:

— Она всем довольна? Вы ее сполна удовлетворили?

— Вы ее муж. Как вы можете об этом спрашивать?

— Если вы ее не удовлетворили до конца, она захочет использовать меня.

— Она всем довольна, — заверил его телохранитель. Очень и очень осторожно Рубин открыл дверь и вошел в спальню жены. Занятия сексом явно что-то в ней изменили, потому что теперь у нее был абсолютно непробиваемый план, как убить президента Соединенных Штатов и “сбросить их с нашей шеи навсегда”.

Глава восьмая

Ей было восемнадцать. Она не знала, достаточно ли она взрослая для человека столь выдающегося.

— Разумеется, дорогая. Ты вполне взрослая. Дело не в том, что ты слишком молода. Дело в том, что я слишком женат.

Она рассмеялась. Она думала, что это — самое остроумное замечание, какое ей когда-либо доводилось слышать. Она не знала никого, кто бы мог дать такой ответ. Просто так — взять и ответить экспромтом.

Полковник ВВС счел бы эти замечания неуместной ложью, если бы они не исходили от блондинки с соломенными волосами. А тело у нее было как раз такое, о каком он мечтал. Головой она доставала до его плеча, а груди у нее были как дыни. Полковник Дейл Армбрустер помнил, что именно это сравнение он использовал когда-то для описания подобных грудей. Это было тогда, когда он проходил анализ характера в каком-то приюте для умалишенных. Он уже забыл, где именно. Но Армбрустер помнил, что это было бесплатно. И один из вопросов, которые ему задали касался как раз его сексуальных идеалов, как они представляются в его самых диких фантазиях. Он описал, какой должна быть женщина. Очень молодой, ласковой до раболепия... И внешность: соломенные волосы, невысокая — ему по плечо, и с грудями, как дыни.