Война претендентов - Мэрфи Уоррен. Страница 40
— Не надо разыгрывать полное неведение. Знаем мы ваши игры! Мы сдаемся, воевать с вами не будем, ни к чему нам быть втянутыми еще в один кризис. Мы не заинтересованы воевать с вами и не позволим одержать над нами победу. Прошу немедленно принять нашу капитуляцию.
— Вы что, пьяны?!
— Я мусульманин и в рот не беру спиртного! Моя страна не станет воевать с вами! Пусть Басра будет вашей, раз вы так этого хотите. Мы просим только оставить небольшой проход для вывода Республиканской гвардии. Они сложат оружие, оставят всю бронетехнику. Повторяю, мы не станем воевать! Вы меня понимаете? Мы не станем воевать!
В голосе посла звучали слезы. Хорошо зная иракских политиков, Генеральный секретарь вполне мог себе представить приставленный к виску пистолет.
— Хорошо! Хорошо! Я принимаю вашу капитуляцию, — поспешно отозвался Анвар Анвар-Садат — Что у вас еще?
— Необходимо обсудить условия капитуляции.
— Ах да! Как же я запамятовал. И что вы предлагаете?
— Прежде всего отведите свои войска в демилитаризованную зону.
— Но они и так там стоят!
— Они в тридцати минутах от Басры и с каждой минутой приближаются!
— Хорошо, я вам перезвоню, — холодно произнес Генеральный секретарь и повесил трубку.
Потом он набрал номер штаб-квартиры миротворческих сил ООН на иракско-кувейтской границе. Никакого ответа. Он стал обзванивать вспомогательные подразделения, размещенные в Кувейте, — и снова молчание.
— Что такое? — недоуменно пробормотал он и резко скомандовал по внутренней связи: — Срочно подать мою машину!
— Хорошо, господин секретарь.
— Нет! Теперь я генерал Анвар-Садат и попрошу именно так ко мне и обращаться!
— Так точно, мой генерал!
Через несколько минут генерал Анвар-Садат уже сидел в своем кабинете, на двери которого было написано: «Главнокомандующий военными силами ООН».
Штаб-квартира миротворческих войск на иракско-кувейтской границе по-прежнему молчала.
— Соедините меня с послом Кувейта!
Через несколько секунд в руке Анвара Анвара-Садата оказалась голубая телефонная трубка.
— Господин посол, мне доложили, что наши миротворческие войска непонятным образом оказались на территории Ирака.
— Не могу подтвердить, извините.
— Мой друг, вы, кажется, очень взволнованны. Что случилось? — спросил Анвар-Садат.
— Простите, я не в состоянии сейчас с вами разговаривать. Неотложные обстоятельства требуют моего участия, поэтому я...
— Что за обстоятельства?
— Надо успеть нанести удар ненавистному багдадскому зверю, пока он не напустил на королевскую семью своего «Аль-Квакву»!
Связь почему-то оборвалась.
Моментально оцепенев, с остекленевшими глазами Генеральный секретарь положил трубку.
— Значит, так оно и есть. Кувейт атаковал Ирак! Нет, это невозможно... Невероятно! Безумие! И все же, все же...
— А что же с нашими миротворческими силами? — робко поинтересовался помощник.
— Выяснить, срочно выяснить! — нетерпеливо щелкнул пальцами Анвар-Садат. — Скорее включите Си-эн-эн.
— Сию секунду, мой генерал!
По радио как раз передавали последние известия.
— Повторяю, нам только что сообщили, что миротворческие силы ООН вторглись на территорию Ирака без всякого официального разъяснения на этот счет. Однако Багдад уже заявил о своей односторонней безоговорочной капитуляции и призвал войска вернуться на свои позиции.
Ошеломленный Анвар Анвар-Садат обернулся к своему помощнику и неуверенным тоном произнес:
— Но я ведь не давал приказа атаковать Ирак, так?
Помощник полистал толстый ежедневник в кожаном переплете и выразительно покачал головой:
— Должно быть, это дело рук того жалкого вояки, сэра Тимоти!
Анвар Анвар-Садат с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла, в котором сидел.
— Я разжалую его в солдаты за такое своеволие! Мы — миротворцы, а не поджигатели войны! Из-за него рушится весь мой грандиозный замысел единого устройства мира!
Глава 27
Едва самолет авиакомпании «Эйр Италия» выровнялся после взлета, как из хвостовой части салона появился смуглый мужчина и тотчас грубо толкнул молоденькую стюардессу, попытавшуюся было вернуть его на место. Дойдя до пилотской кабины, он повернулся, поднял вверх бутылку с какой-то прозрачной жидкостью и воскликнул:
— Угон самолета!
Оторвавшись от чтения очередного письма, Чиун поднял глаза.
— Смотри-ка, Римо! Нас, кажется, решили похитить.
— Черт побери, — пробормотал Римо. — Этого еще не доставало!
— Именем Исламской Республики Иран я приговариваю всех вас к смерти, — продолжал террорист — Ваша вина состоит в том, что вы оказались в одном самолете с бессовестным преступником, мастером Синанджу.
— Нет, Римо, ты только послушай!..
— Я слышу, — проворчал тот, поднимаясь с места.
— Эй ты! Сядь на место! Я не шучу! — закричал мужчина. — У меня в руках бомба!
Римо остановился. Потом, пристально глядя иранцу в глаза, заговорил нараспев:
— Спокойно, только спокойно! Ведь обо всем можно договориться.
— Некогда договариваться! Настало время умереть! Где тот злодей, который несет смерть исламскому миру? Встань, покажись!
Медленно поднявшись, кореец встал в проход между креслами и поклонился:
— Меня зовут Чиун, я Верховный мастер Синанджу.
— Тебе никогда уже не придется служить вражескому Ираку!
— Я не заключал такого контракта с Багдадом.
— Лжешь! Они называют тебя «Аль-Кваква», что значит «призрак». Они угрожают нам твоим искусством приносить людям смерть! Но сейчас ты умрешь, а я буду танцевать с райскими девами.
Тем временем Римо крошечными шажками продвигался к разошедшемуся террористу все ближе и ближе, сохраняя при этом видимость полной неподвижности. Теперь он уже был в четырех футах от него и по-прежнему постепенно сокращал расстояние.
Террорист захлебывался от ярости, говорил то на ломаном английском, то на фарси. Казалось, он хотел до дна испить сладкие муки предсмертного часа.
— О, прошу тебя, не убивай! — жалобно застонал Чиун, и Римо едва сдержал предательскую улыбку. Старый притворщик своими жалобами специально подначивал террориста, а тот даже не замечал этого.
Оказавшись наконец всего в двух с половиной футах от террориста, который бил себя в грудь кулаком и рвал на себе рубашку, войдя в раж от предстоявшего самопожертвования, Римо перешел к действиям.
Одной рукой он крепко схватил террориста за руку, в которой тот держал горлышко бутылки со смертоносной жидкостью, и тут же резким движением поднес ее к бородатому лицу иранца. Бандит испугался — бутылка в руке подпрыгнула как живая. Он замер на полуслове, позабыв закрыть рот. Расширенными от изумления глазами он увидел, как с горлышка бутылки, словно сама по себе, слетела крышка. Потом горлышко бутылки внезапно очутилось у него во рту, а голова резко запрокинулась, словно кто-то дернул его за короткие черные волосы.
Содержимое бутылки обожгло ему внутренности, и парень закашлялся. Изо рта вылетели язычки голубоватого пламени, словно это отлетала его душа. Губы тотчас почернели от ожога, и он замертво повалился на красную ковровую дорожку между рядами.
— Спокойно, ребята! Все позади! Ничего страшного! — громко сказал Римо, закидывая труп наверх, на полку для ручного багажа.
Чудесным образом спасенные пассажиры громко зааплодировали, и Римо отвесил всем неглубокий поклон.
Вернувшись на место, он спросил Чиуна:
— Хорошая реклама?
— О да, мы, несомненно, будем теперь сказочно богаты! Как я жалею о тех бесценных годах, что мы потратили на безумного Смита!
— А куда мы отправимся теперь?
Мастер Синанджу извлек конверт, на котором был изображен кроваво-красный флаг и восход желтого солнца с шестнадцатью лучами.
— Я не могу прочесть название страны, — нахмурился Римо.
— У нее легендарное название.