Заповедник чувств - Меттоуз Дженнифер. Страница 24

Она не сомневалась, что ее сердце тоже будет разбито — слишком сильно любила она Дэвида. Диана боялась за себя, но не страх сейчас преобладал в ее чувствах.

Ее не волновало то, что ее ранят. Важнее всего в этот момент был для нее Дэвид.

Она страдала так, будто тяжкая давняя несправедливость относилась к ней, а не к нему. Она жалела, что не может удалить боль из его сердца — темную тень авиакатастрофы, раны, которую нанесла ему жадность Уолтера, — и дать ему свободу снова любить и быть счастливым. Но больше всего Диана жаждала стереть из его памяти Гленду, красавицу, которую он пылко любил, до того как она предала его ради богатства. Диана прильнула к нему, трепеща от желания превратить в пепел преследующие его химеры воспоминаний и освободить его жаром своей любви, хоть на мгновение.

— Ди, в чем дело? — Дэвид взял ее голову в свои руки и озабоченно смотрел ей в лицо.

— Ничего.

Его голос дрожал, когда она взяла его руку. Он вопросительно посмотрел на нее. Она робко улыбнулась и потянула его за руку в свою комнату.

Глава 12

Их физическая близость стала изысканной пыткой. Дэвид был настолько внимателен к ней, настолько старался доставить ей удовольствие, что она едва могла вынести это. Она ощущала, что вся прошлая жизнь была лишь предвкушением этого момента, ее существование не имело никакой другой причины. Каждая ее частичка, тело и душа, жаждали соединиться с ним, слиться с ним в единое целое.

Когда все окончилось, она почувствовала себя бестелесной, плывущей где-то среди звезд. Она потянулась за простыней, укрыла их обоих и погрузилась в сон, лишенный всяких сновидений.

Проснувшись, она подумала, что видит картину импрессионистов — вечерний свет казался таким нереальным. Рядом с ней спал Дэвид, его рука обнимала ее за талию. Его лицо выглядело спокойным и было намного моложе, чем ей казалось раньше. Стараясь не разбудить его, она коснулась пальцами густого черного шелка его волос, вспомнив, каким нежным был он с ней час назад.

Его ресницы затрепетали. Он оглянулся, по его лицу пробежало что-то вроде смущения, и это ранило ее сердце. Но, сообразив, где он, Дэвид расслабился и улыбнулся. Их взгляды встретились.

— Как ты? — прошептал он.

Она мечтательно улыбнулась, все еще с трудом веря в то, что сделала этот важный шаг.

— Я чувствую себя… чудесно. — Он кивнул и улыбнулся, как будто понимая. — Но я испугалась так, как будто шагнула в космос.

Она оперлась на локоть.

— Что мы наделали, Дэвид? Что мы делаем?

Он погладил ее волосы, в его глазах была спокойная сила.

— Уже сожалеешь?

— Нет. Нет. Никогда. Только, ну, мы из разных миров и… я не уверена, что знаю, как войти в ваш.

— Тогда речь идет о нас двоих.

— Я серьезно, Дэвид.

— Я тоже. Что касается моей семьи, служащих друзей или компаньонов, Диана, ты ладишь с ними гораздо лучше меня. Ты общительна, ты — яркая личность. У тебя дар становиться везде своей.

Она прикрыла глаза и на минуту затихла.

Должно быть, я спросила не совсем о том, подумала она. — Но в какие фразы она облечет свой вопрос? Как могла она спросить его о своей роли в его жизни?

2 Дэвид, после того, как я уеду отсюда…

Да?

— Мы никогда не увидим друг друга снова?

— Почему нет? — Уголок его рта приподнялся. Разве какие-то жалкие несколько миль могут стать препятствием?

Диана лежала очень тихо, боясь нарушить очарование этого волшебного мгновения. Хочет ли он, чтобы они встречались? Дает ли понять, что у них есть будущее?

Дэвид сел, потянув ее за собой и оперся на кружевные подушки.

— Итак, скажи мне, Диана Уайт, несчастье моей жизни, что происходило здесь, пока меня не было дома?

Диана устроилась возле его теплого плеча, чувствуя себя невероятно счастливой. Она рассказала ему о предстоящем приеме и о том, как постепенно он вырос до размеров значительного празднества.

Она не хотела ничего скрывать. Когда она упомянула о том, что поставят палатку, он выскользнул из простыней и подошел к окну.

— Господи, это выглядит так, как будто цирк приехал в город!

— Мы не знаем, что еще сделать, Дэвид. А вдруг пойдет дождь?

Он обернулся. Солнечный свет играл на его бронзовом от загара мускулистом теле, и он улыбнулся одной из своих чарующих улыбок.

— Итак, что вы еще натворили?

— Снова работают фонтаны. О, и я покрасила ворота. Ты заметил?

— Так это ты? Я предполагаю, именно ты убрала также таблички с надписью: «Берегись! Злая собака!»

— О, Дэвид, я не могу оставить те ужасные объявления. Разве можно так приветствовать гостей!

Матрац подался под его тяжестью, когда он сел рядом с ней.

— Похоже на что-то вроде удара, не так ли?

— Боюсь, что так.

— Ты пойдешь?

— Кажется, у меня нет выбора. Диана прикусила губу.

— Ты сердишься?

— Сержусь? Нет, я просто в ужасе.

— Будет только группа подростков. Некоторые члены семьи и друзья. Нечего нервничать из-за них. 51 сама писала приглашения. Но, едва сказав это, Диана поняла, что для Дэвида прием в «Убежище» несомненно, был эмоциональным откликом того, что она едва ли могла понять.

Он потянулся за брюками и снова сел.

— Знаешь, ты была права, когда сказала, что я живу прошлым. Это так. Или, по меньшей мере, я привык к этому. Оно заставляло меня работать, вносило порядок в мою жизнь… — Его голос почти замер. — Но у меня такое чувство, что этим летом все ускользает из-под контроля. Я потерял хватку…

— Хорошо, — прошептала Диана.

— Может быть.

Он погладил ее прохладное обнаженное плечо.

— Что еще я мог ждать, позволив тебе войти в мою жизнь, гм? В нашу первую встречу ты ослепила меня, искалечила, поставила на колени.

Злорадно ухмыльнувшись, он толкнул ее назад на мягкие подушки и склонился над нею. Диана улыбнулась, сообразив, что сейчас он не думает о прошлом. Он поцеловал ее и продолжал целовать до тех пор, пока никто из них уже ни о чем не мог думать.

Рано утром прибыла партия рабочих. Сисси сидела за кухонным столом у Дианы, поглощенная сдачей своего заключительного экзамена.

Диана сочувствовала девушке. Та так нервничала, что у нее дрожали руки, пока она писала. Диана отложила книгу, которую читала, и подошла к окну. Снаружи Дэвид и Эвелин разговаривали с прибывшими рабочими.

— Ну и ну, — прошептала она. — Итак, Дэвид также увлекся…

Прошлым вечером, когда они гуляли по поместью, она почувствовала, как меняется его настроение. Стоя у фонтана и наблюдая за тем, как заходящее солнце расцвечивает водяные брызги, она заметила, как просыпается его фамильная гордость.

Диана велела Сисси оставить экзаменационную работу на столе, когда она окончит, и сбежала вниз к Дэвиду и Эвелин.

— Ну, как дела?

— Доброе утро, Диана. — Глаза Эвелин, весело поблескивая, перебегали с Дэвида на Диану. — Я думала, у нас все получается прекрасно, но тут в дело вмешался Дэвид. Я сказала ему, что слишком поздно, но разве он послушается! Он нанял четырнадцать человек для работы на участке. Четырнадцать. И в доме еще восемь человек моют окна, и…

— Тебе надо винить только себя. Начала ты. Я лишь нанес окончательные штрихи.

Когда он смотрел на Диану, глаза его улыбались.

— Итак, — улыбалась она в ответ, — что я могу сделать? Я свободна оставшуюся часть дня.

Все это утро Диана пробегала на посылках. Дэвид, помогавший рабочим во дворе, присоединился во время ленча. Затем они вместе носили из буфета в палатку фарфор и хрусталь. К всеобщей досаде, начало моросить.

— Это больше походит на свадьбу, чем на день рождения шестнадцатилетней девушки, — пожаловался он.

Эвелин пропустила его замечание мимо ушей, считая стулья.

— Мне крайне неприятно говорить об этом, Диана, но нам нужен еще один стол.

— А у вас есть еще один?

— Достанем. Вынесем из конюшни.

Эвелин казалась усталой, но хотя вечеринка потребовала времени и денег, она совершила чудеса в отношениях матери с дочерью.