Крысиный король - Мьевиль Чайна. Страница 47

Сол провел пальцами по неразборчивым каракулям и оглядел крышу. В воздухе еще висела вонь, которую оставил Крысиный король, Сол отчетливо ее чуял. Крысы воинственно ощетинились, готовые догонять и атаковать. Он теперь никогда не бывал в одиночестве, а только в окружении своих подданных. Численность охраны не менялась, менялись только особи – одни приходили, другие уходили.

Сол припал к крыше и принюхался, крысы сделали то же. В то утро он нашел другое место для сна, подальше от труб.

Вечером следующего дня он проснулся в укромном месте в недрах канализации и обнаружил у себя над головой еще одно сообщение. На этот раз буквы были белыми, краска еще не высохла, струйки ее стекали по стене и смешивались с грязной водой, так что слова едва можно было разобрать.

«Подумай, ты никому не делаешь лучше, кроме Дудочника».

Надпись появилась, пока он спал. Крысиный король тайно ходил за ним, боялся заговорить, но отчаянно стремился к примирению.

Сол рассердился. Его раздражала легкость, с которой Крысиный король по-прежнему мог прокрасться мимо него. Он понял, что пока остается ребенком, маленьким беспомощным крысенышем.

Он не думал о том, прав Крысиный король или нет. Его это уже не заботило. Компромиссов с него достаточно. Крысиный король – насильник и убийца, который разрушил его семью и не имел права просить Сола о помощи. Крысиный король освободил Дудочника и сделал Сола тем, кем он стал. Он освободил Сола, но только для того, чтобы заточить в новую тюрьму.

«Пошел этот Крысиный король…» – думал Сол. Хватит ему, Солу, играть роль наживки. Теперь он знал, что Королю нельзя доверять.

И поэтому он задумался о том, что может сделать сам для себя.

Сол чувствовал себя освобожденным, ощущал свою силу, но что делать, не знал. Он не знал, где живет Дудочник. Он не знал, когда Дудочник собирается напасть. Он не знал совсем ничего, кроме того, что подвергается опасности. Сол все больше и больше думал о своих друзьях. Он проводил много времени, разговаривая с крысами, но те были только хитрыми, не умными, и их глупость отталкивала Сола. Он помнил, о чем думал в ту ночь, когда ушел от Крысиного короля, помнил, что это был его сознательный выбор, независимо от того, будет ли его мир пересекаться с миром Фабиана и всех остальных.

Больше всех он хотел увидеть Фабиана. Поэтому однажды вечером он приказал крысам оставить его одного. Те немедленно повиновались, в спешке исчезли. Сол отправился в город, опять совсем один.

А что, если Крысиный король и сейчас идет за ним по пятам? До тех пор пока этот перец держит дистанцию, решил Сол, можно не беспокоиться.

Сол перебрался через реку по Тауэрскому мосту. Он обезьяной прыгал с балки на балку по нижней стороне моста, оплетенной зарослями проводов и труб. Вот он остановился и повис на руках, слегка покачиваясь, прямо посередине, в точке, где мост разводился, открывая путь высоким судам.

Небо скрылось из вида, над головой и перед глазами была только громада моста. Боковым зрением Сол увидел здания над водой. Но большая часть города была опрокинута и отражалась в Темзе, как в волнистом дробящемся зеркале. Огни мерцали в воде, темные очертания зданий перемежались сотнями световых пятен, городскими башнями, далекими огнями Южного банковского центра, который теперь был для Сола намного реальнее его настоящего двойника наверху.

Он смотрел на город под своими ногами. То была иллюзия. Мерцающие огни внизу не были настоящим городом. Они его часть, конечно, неотъемлемая часть… но прекрасные огни, намного живее тех, что наверху над ними, были всего лишь видимостью. Всего лишь изображением на поверхности. Под этой тонкой сверкающей пленкой скрывалась вода – грязная, опасная и холодная.

Сол оборвал свои рассуждения. Он не поддался поэзии города.

Сол шел быстро, стараясь не привлекать внимания прохожих. Он шагал по улицам никем не замеченный, как человек-невидимка. Иногда он останавливался, замирал и прислушивался, желая убедиться, что следом никто не идет. Никого не было видно, но Сол уже не был столь наивен, чтобы полагать, будто так и есть на самом деле.

Он подошел к Брикстону с окраины, чтобы зря не отсвечивать в толпе. Сердце билось часто. Он нервничал. Он очень давно не говорил с Фабианом и теперь боялся, что они перестали понимать друг друга. Что о нем подумает Фабиан? Найдет ли он в Соле что-нибудь необычное – может быть, сходство с крысой?

Он добрался до улицы, где жил Фабиан. Мимо прошла пожилая женщина, возвращаясь домой, и он остался один.

Что-то не так. В воздухе носилось кое-что незнакомое. За белыми занавесками комнаты Фабиана двигались люди. Сол стоял, не шевелясь. В окне смутно различались силуэты мужчин и женщин. Они бестолково толпились, осматривая все подряд. С нараставшим ужасом Сол представил, как они открывают ящики, просматривают книги, изучают картины Фабиана. Он знал, кто обычно двигается так.

Сол изменился в один момент. Он ссутулил плечи и сжался, став серой неразличимой фигурой, чтобы видеть самому, но быть незаметным для других: так он маскировался, выходя на улицу. Он выпрямился и начал спуск вниз, к тротуару. Потом быстро пригнулся и стал пробираться боком, прижимаясь к невысокой стене. Потом прокрался через узкий неухоженный палисадник.

Теперь он был действительно невидимым. Он чувствовал это.

Скользя вдоль стены, он вдруг ощутил, как в абсолютную тишину ворвались резкие колебания воздуха. Он подергал носом. Втянул воздух.

Сол стоял перед домом Фабиана. Он беззвучно перескочил через низкую ограду и приземлился на четвереньки под окном. Прижал ухо к стене.

Сквозь стену можно было услышать, что происходит внутри. Отрывистые голоса проникали сквозь щели и трещины в кирпичной кладке.

«… не люблю такие кровавые сцены…»

«… по-моему, мы прощелкали его. Я имею в виду, он лоханулся с этим…»

«… этот тип, Моррис, как он рискнул сказать ему?..»

«… думал, он был приятелем…»

Разговоры полицейских сплошь были потоком тупого словоблудия, всякого вздора и банальных пошлостей. Сол в отчаянии думал, что из таких речей ничего нельзя извлечь. Он так соскучился по обыкновенным беседам, по человеческому общению, что, слыша эти пустые слова, готов был расплакаться.

Он потерял Фабиана. Сол закрыл лицо руками.

– Он усла, мальсик. Он с плохим парнем сисяс. – Голос Ананси звучал мягко и очень близко.

Сол потер глаза, не отнимая рук от лица. Потом глубоко вздохнул и наконец посмотрел вверх.

Ананси висел перед ним вниз головой, лицом к лицу. Его странные глаза в упор смотрели прямо в глаза Сола.

Сол спокойно посмотрел на него долгим взглядом. Потом небрежно скользнул взглядом вверх, изучая положение Ананси.

Ананси свисал с крыши на одной из своих веревок. Он держался за нее обеими руками, свободно покачиваясь всей массой, босые ноги обвивала тонкая белая веревка. Сол увидел, что Ананси отцепил ноги и стал медленно переворачиваться. Даже когда его лицо повернулось на сто восемьдесят градусов, он продолжал смотреть Солу в глаза. Ноги тихо шлепнулись о бетон.

– Знаес, детка, ты сертовски хоросый теперь. Нелегко стало ходить за тобой.

– А тебе какое дело? Тебя папочка послал? – зло сказал Сол.

Ананси беззвучно рассмеялся. Улыбался он медлительно и хищно – большой человек-паук.

– Теперь пойдем. Моя хосет говорить с тобой. – Ананси указал длинным пальцем прямо вверх.

Не дожидаясь возражений, он стал подниматься по веревке, быстро и легко перебирая руками, пока совсем не скрылся из виду.

Сол тихо скользнул к углу дома, обхватил его ногами с обеих сторон и стал взбираться.

Ананси дожидался его, скрестив ноги на плоской крыше. Он шевелил губами, будто готовился сказать что-то неприятное. Он кивнул, приветствуя Сола, и кивком же указал, что ему надо сесть напротив.

Вместо этого Сол переплел пальцы за головой и отвернулся. Он смотрел на Брикстон сверху.