Моя свекровь — мымра! - Милевская Людмила Ивановна. Страница 32

— Вот чем похвастать никак не могу, — воскликнула я. — На самой заре моей юности радикулит доконал! И коленная чашечка сильно вредит!

— Теперь уже две, — ожесточенно напомнила Фрося.

Я согласилась:

— Да, обе коленные чашечки сильно вредят.

— Слава богу, — воспрял детектив, — очень вовремя вышли из строя ваши коленные чашечки, хоть теперь будет мне послабление. Я давно уже говорю вашей свекрови, что один за вами не услежу…

— Зря говорите, — вставила я, — свекровь моя жадина. Кстати, хотела вам выговор сделать, но раз вы в таком от меня восхищении, то матерински вас пожурю.

Он согласился:

— Журите.

— А что это вы, милый Евгений, дезинформацией возбудили мою свекровь? Ведь с вашей подачи решила она, что я с целью разврата в этом доме сижу, что я по поводу групповичка сюда прибыла.

Детектив отшатнулся:

— Боже вас упаси! Я доложил ей, что вы похищены, что вы в страшной опасности!

— И что же она?

— Утверждает, что в опасности те, которые собрались вас, старую жабу, ну это, как бы вам помягче сказать…

Детектив запнулся и смущенно продолжил:

— В общем, не стоит и уточнять. Любую информацию ваша свекровь на секс поворачивает, даже и слышать не хочет, что бандиты вас захватили. Твердит, что сами, бедняги, в ваши сети попали.

Я воскликнула:

— Узнаю эту мать мужа Роберта!

И все же, как прав наш народ, утверждая: помяни черта, он и рога высунет!

Не успела я фразу закончить, как ожил мой сотовый. Трубку к уху прижала, а оттуда снова глас Вельзевула:

— Развратница, мало тебе бандитов, теперь выясняется, ты и япошку уже совратила!

Я удивилась:

— Япошку? Какого япошку?

— Того, который прислал тебе помоев письмо! Грязней ничего не читала!

— Да это же не япошка! — негодуя, воскликнула я. — Это же мой переводчик!

— Ага, переводчик, переводит тебя из душа в кровать, — ядовито согласилась свекровь и спросила: — Тогда почему он, якобы переводчик, глаза твои хвалит и волосы? Он что, слепой?

— Он не слепой, он в восхищении от моих криминальных романов. У нас с ним серьезные отношения, — рявкнула я и добавила: — Деловые ужасно.

— И поэтому он целует тебя, этот япошка? Делово! Делово! Не смей мне вешать лапшу! Распутница! Ненасытная шлюха! Я еще и до конца не дочитала письмо, а уже вся от ярости покраснела, столько здесь тебе комплиментов. Не иначе, япошка слепой.

Я с тоской посмотрела на Фросю:

— Представляешь, эта зараза не смогла дочитать до конца чужое письмо, такой прилив желчи ее окатил. Так ей не терпелось нервы мне помотать.

— А зря вы не дочитали, — обратилась я снова к свекрови, демонстрируя миролюбие, — тогда вы узнали бы в чем заключается настоящий смысл переписки двух интеллигентных людей, утонченных любителей высокой словесности.

— Я с первых строк и узнала! — завопил Вельзевул. — Япошка не слишком темнит, с первых строк видно: трахнуть тебя косогласый наладился! Но я вам не дам! Я вам не позволю! Я раскрою Роберту, бездарному сыну, раскрою глаза на его жену! Он поймет, какие рога ему эта стерва наставила!

Я взбесилась — обо мне, в третьем лице!

— Да как вы смеете! Я сама чистота! Мой переводчик, господин…

Он волнения память мне отказала. Я растерянно посмотрела на Фросю и попросила:

— Ну подскажи мне фамилию, подскажи…

Она бестолково лепечет:

— Кукую фамилию?

— Ой, господи, мотоциклетную!

— Мицубиси, — мгновенно подсказал детектив, парень сообразительный.

Я замахала руками:

— Да нет же! Другую!

— Хонда? Судзуки?

— Да, — ликуя, воскликнула я. — Мой переводчик, господин Судзуки, тонко воспитанный человек. Он на секс не способен!

— Ага, Судзуки, — смеется свекровь. — Имени хахаля даже не знаешь! Вот до чего дошло, уже вступаешь с распутную связь, имени не спросив! Так и быть, я тебе сообщу: япошку зовут Тацу — Великий Дракон.

Я растерялась:

— Что? Тацу? Великий Дракон?

— Да, в конце письма стоит это имя!

— Ну… не знаю, раньше он был господином Судзуки. Возможно, он взял себе псевдоним.

Вельзевул мой снова развеселился:

— Ха-ха! Псевдоним! Вот я этому твоему псевдониму и расскажу, для чего ты, распутница, из Москвы укатила!

— Для чего? — озадачилась я.

И свекровь со смаком меня просветила:

— Для групповичка с молодыми бандитами!

Отрывая трубку от уха, я взвыла:

— О, боже, опять она за свое! Евгений, хоть вы ей скажите!

Детектив согласился:

— Попробую, но вряд ли получится.

Он оказался прав: все его разумные доводы разбились о буйную фантазию моего Вельзевула.

— Вот оно что! — завопила свекровь, осознав, что ее детектив защищает меня. — Оба спелись! Эта стерва захомутала уже и тебя! Ты уже у нее адвокатом! Мальчишка! Сопляк! Сам угодил в ее постель, сам потом и не жалуйся!

Свекровь моя так вопила, что слышать ее имели возможность все: и Фрося, и даже Арнольд. Какое-то время я комментировала ее дикие речи, но в конце концов и мои нервы не выдержали. Пришлось выхватить у Евгения трубку и завопить:

— Да что она себе позволяет, эта мать Роберта!

Но в трубке уже раздавались гудки.

— Я уволен, — грустно сообщил детектив и пояснил свою грусть: — За пятнадцать дней мне теперь не заплатят.

Захотелось его успокоить.

— Не в деньгах счастье, — воскликнула я.

— Возможно, но кушать хочется иногда, не реже трех раз в сутки, а я постоянной работы лишился, — окончательно скис детектив.

Арнольд, враждебно взглянув на меня, посоветовал:

— Фиг с ней, с такой работой, радуйся, что избавился.

— Имеется ввиду, что от меня? — риторически поинтересовалась я и ободрила детектива: — Не переживайте, я вас на работу возьму.

Евгений оживился, но (настоящий мужчина!) предупредил:

— Я стою дорого.

— Само собой, за дешевкой я не гонюсь. Сидя тут, взаперти, кучу денег я сэкономила. Вот на эти деньги детектива себе и найму. Чем я хуже свекрови? Могу же себе позволить! Приступайте!

Он удивился:

— К чему?

— К расследованию. Срочно хочу узнать за каким хреном я здесь сижу.

Евгений с важностью заявил:

— Есть у меня на этот счет кое-какая мыслишка.

— Излагайте, — потребовала я.

— Как посторонний наблюдатель, я сделал вывод, что вам ничто не грозит.

Я сказала:

— Конечно, все плохое уже случилось.

А Фрося моя оживилась:

— Думаете, нас отпустят отсюда?

Детектив мой со значительным видом кивнул:

— Да, и в ближайшее время.

Я удивилась:

— С чего вы взяли?

— С того, что пахан их, Якудза, за внешность вашу очень переживал. Сам слышал, как строго-настрого “быкам” он наказывал даже пальцем к вам не прикасаться.

— Почему? — спросили мы с Фросей хором.

Евгений ответил вопросом:

— Сколько дней заживает самый легкий синяк?

— Дня три, не меньше, — ответила я, с удовольствием вспоминая роскошный фингал Маруси: произведение разгневанного Вани, ну да, кто же его осудит, зная Марусин нрав.

Фрося пожаловалась:

— Какой там три дня, с меня даже легкие синяки сходят неделю.

— В том-то и дело, — обрадовался детектив, — из этого делаем вывод, что неделю вас здесь держать не собираются. Значит завтра, ну в крайнем случае послезавтра вас целых и невредимых вернут домой.

Мне вывод его понравился, но хотелось чего-то большего.

— А почему нас здесь держат? — спросила я.

Ответить детектив не успел — за дверью раздались шаги.

Арнольд снова по-хамски себя повел: вскочил с пола и нас с детективом буквально спихнул с дивана — спрятаться поспешил. А Евгений (что мне понравилось) стоит и ждет от меня приказаний.

Я на диван кивнула и пригласила его:

— Женечка, вам тоже туда.

Он беспрекословно последовал в объятия Арнольда, а мы с Фросей сверху присели глазками хлопать.

Долго хлопать нам не пришлось — дверь распахнулась, на пороге вырос Валет и, радостно щупая пенис (свою серьгу!), громогласно нам сообщил: