Мистерия Христа - Аргивинянин (Аргивянин) Фалес. Страница 21
ФАЛЕС ДИОСМЕГИСТОС [136]
сын Аргоса
Великий Посвящённый
царственных Фив
И долго, долго — знаю я, Дух Скорбного Творчества, — будет стоять здесь, у своего саркофага, великий мудрец, сын уснувшей сном отгремевшего Космоса Эллады, дивный Маг, брат Царицы Змей, разрушитель царства прекрасной Балкис, могучий стихийный разум [137], сидевший одесную Бога в скромном саду Магдалы — Фалес Аргивянин.
И когда царство Спящей Эллады, качаясь на серебристых нитях грёз, унеслось в бесконечные Провалы Бытия, я развернул свои крылья и полетел над нежными волнами Эгейского моря туда, в страну, где венец человеческого страдания был надет на чело Бога. И знойному ветру пустыни бросил свой немой вопрос:
— Где равви Израэль, великий и могущественный халдей, слуга грозного Адонаи, Первосвященник Израильский, сын авраамита [138] Иакова [139]?
И увидел я, как закружились джинны — духи пустыни, доселе мирно спавшие в расщелинах неприступных скал, высившихся среди бесконечных знойных морей песка, как бросились они к безжизненно-бледной глади Мёртвого моря, и разбудили дремавших там призрачных стражей погребённых на дне городов, и испуганно зашептали им:
— Кто-то ищет великого халдея Израэля, сына авраамита Иакова, царя Ура Халдейского, носителя печати Соломоновой! [140]
И с тихим звоном упали на песок лучи Луны, и упав, рассыпались на полчища лунных духов, тех самых, что любят играть с уснувшими больными детьми. Они окружили меня и зашелестели:
— Дух, ты ищешь равви Израэля, слугу Лунного Бога [141]? Лети с нами, мы знаем, мы покажем тебе…
И мы прилетели в самое сердце горячей пустыни. Ни одного кустика, ни одной пальмы не было вокруг. Только кое-где из-под песчаного покрова выдавалась кость — единственный след погибших некогда караванов.
И духи Луны позвали робко летевших за нами джиннов и велели им убрать песчаные покровы. Закружились джинны и воздвигли смерч, и он смёл песок, а под ним обнаружилась огромная чёрная базальтовая плита, а на ней — тайными письменами изваянная надпись:
ИЗРАЭЛЬ
сын Иакова-иудея
Первосвященник Израильский
Царь Ура Халдейского
И духи Луны, тихо звеня, припали к плите и целовали её, обливая светом смерти.
— Духи Луны! — воззвал я. — Ведите меня к шалашу Великого Эммельседека, не имеющего ни начала, ни конца дней, — Царя и Отца планеты, Того, чьё истинное имя — Молчание!
И серебряным светом рассмеялись духи Луны.
— Вот Дух, не знающий истины! Ты хочешь видеть того, чьё истинное имя — Молчание? Он давно уже ушёл отсюда [142] — ищи его в Стране Больных Грёз и Лукавых Сновидений! Она лежит там — за горной грядой Человеческих Страданий, за Чёрным Путём Вечной Смерти, за окаменевшими рощами Несбывшихся Мечтаний, за сонными озёрами безвременно Угасших Надежд [143]!
И я развернул свои огромные серые крылья — а они простираются от полюса до полюса — и полетел. Вот мимо меня, как тяжелые лавины, катились со зловещим грохотом огромные шары планет, опоясанные огненными лентами электрических течений; раздвигая толщу космических облаков, мелькали, сияя мерным мертвенным светом неродившихся вредных туманов, кометы; пролетали, испепеляя всё ужасным жаром, очаги Света Вселенной — пылающие солнца…
А я всё летел туда — в глубь несуществующей Вечности — в мрачные Провалы Бытия…
И я миновал сонные озёра безвременно Угасших Надежд, окаменевшие рощи Несбывшихся Мечтаний, чёрный путь Вечной Смерти и горную гряду Человеческих Страданий. И вот — развернулась предо мной Страна Больных Грёз и Лукавых Сновидений.
И была то узкая, длинная долина, и два светила было над ней: первое — Луна с высившимся под ней храмом Адонаи [144], но то была не обыкновенная спутница обыкновенной Земли, свет её был мертвеннее — будто гигантская могила светила миру лучами Великого Гниения, Великих Разложений [145]; а второе — Солнце, но не горячее бесстрастное Солнце Земли, а печь огненная, где беспрестанно сжигались и вновь восставали из пепла бесчисленные Больные Грёзы и Лукавые Сновидения.
И была здесь долина Разноцветных Трав, где бледные венчики эфирных цветов струили смертельные, но сладкие ароматы Забвения; были озёра, покрытые ковром из мертвенно-белых лилий и жёлтых кувшинок — эмблем Воображаемого Зла; стояли рощи с листвой зеленовато-свинцового цвета, где каждое дерево источало ядовитую смолу Обманчивых Постижений. И по бесчисленным дорожкам бродили неверными, качающимися шагами бледные, измождённые люди с глазами, горящими лихорадочным огнём [146], зажжённым магическим дыханием опиума, гашиша и других ядов. Одни были одеты в одежды египетских жрецов и фараонов, другие — в забрызганные кровью хитоны христианских святых, третьи — в мантии средневековых алхимиков, четвёртые — в одеяния индусов, пятые — в красный бархатный плащ Мефистофеля… [147] Все они встречались и сталкивались, расходились, но, не видя друг друга, всё тем же неверным, колеблющимся шагом подходили к широкой реке, бесшумно катившей здесь же свои мутные, жёлтые, как желчь большой Змеи, волны и пили из неё торопливо и жадно…
И была то река Великой Лживой Мудрости [148]. И по мере того как они пили, на берегах реки возникали из ядовитого тумана призрачные постройки: то индусские пагоды, то греческие и египетские храмы, то причудливые церкви и дворцы. И люди с мерцающими безумием глазами входили в них, совершая воображаемые ритуалы и служения, и в больных взорах вставали фантомы никогда не живших или давно умерших людей, и безумцы украшали их бледные, с мёртвыми глазами, головы странными диадемами из поддельных камней, рогатыми тиарами древних жрецов и клафтами фараонов. И они писали книги, эти люди, — большие, толстые книги и переплетали их в свиную кожу, и были буквы в них, как кровь мертвенная, а со страниц подымались к небу спирали ядовитых чёрных испарений.
А далее — вились дороги, усаженные колючим терновником, кустами белладонны и бледными орхидеями; обливаясь потом и кровью, брели по ним люди, падая и подымаясь, с безумием во взоре и экстазом в сердце, и когда они достигали конца дороги, она оказывалась началом. И везде на дорогах стояли надписи, называвшие путь, и те, кто шёл по одному пути, считали других безумцами и врагами, не замечая, что все пути исходили и сходились вновь в одной и той же точке [149].
И была тиха и беззвучна Страна Больных Грёз и Лукавых Сновидений. Но люди слышали музыку, как слышат во сне. И были здесь призраки великих пустынь и великих морей; странные корабли бороздили их, и все они плыли в неизвестном направлении, равно как в неведомых далях исчезали призрачные караваны.
— Они войдут в райские долины Экстаза! — говорили люди.
О, я видел эти долины — то были чёрные продолговатые ямы, где стояли изъеденные червями гробы, и люди падали в них с лицами, искажёнными судорогами блаженных экстазов, падали, шепча молитвы или мантры древних заклинаний…
136
Диосмегистос (греч.) — Дважды Величайший.
137
…могучий стихийный разум… — Намек на переход Фалеса с человеческого пути на путь стихийных духов.
138
Авраамит — потомок Авраама (букв, отец множества) — праотца еврейского народа из халдейского города Ура.
139
Иаков — внук библейского праотца Авраама, патриарх еврейского народа. Выдержал таинственную борьбу с Богом, после чего получил от него новое имя Израиль, т.е. Богоборец (Быт., XXXII). Если Авраам почитается отцом верующих, то Иаков, или Израиль, стал символом и представителем всей ветхозаветной Церкви. По аналогии, новозаветная христианская Церковь нередко называется Новым Израилем.
140
Печать Соломона — шестиконечная звезда, образованная двумя треугольниками: один, вершиной вверх, символизирует изначальный божественный огонь (активный мужской принцип); а второй, вершиной вниз, — воды первозданной материи (пассивное женское начало). В получающемся рисунке присутствуют символы и других (промежуточных) стихий: воздуха и астрального света, земли, или плотной материи, и др. Это один из наиболее фундаментальных оккультных (и в частности, магических) символов. В Европу этот знак (вместе со своим названием) пришел с исламского Востока, где бытовало множество историй о царе Соломоне и его магической печати, дававшей власть над низшими духами. В Индии этот символ весьма распространен как «Знак Вишну». По мнению Е.П.Блаватской: «Когда греческий христианский священнослужитель, благословляя, держит три пальца вместе, он просто делает магический знак — волею треугольника, или „троицы“».
141
Лунный Бог — здесь, Иегова-Адонаи.
142
…чьё истинное имя — Молчание… давно уже ушёл отсюда… — Это утверждение (что Царь и Отец планеты, которому предназначено быть ее «могильщиком», уже покинул ее), вместе с описанием пустынных и безжизненных «лунных» ланшафтов Земли, наводит на мысль о том, что рассказчик далеко шагнул в пространстве-времени не только по первой, но и по второй составляющей. Он видит Землю в состоянии так называемой обскурации, или малой Пралайи, когда человечество «умерло» на этой планете с тем, чтобы продолжить свою эволюцию на следующей в своей планетной цепи.
143
…за горной грядой Человеческих Страданий, за Чёрным Путём Вечной Смерти, за окаменевшими рощами Несбывшихся Мечтаний, за сонными озёрами безвременно Угасших Надежд — то есть за пределами сферы человеческих чувств и переживаний, порождаемых Майей — Великой Иллюзией обособленного бытия.
144
…Луна с высившимся под ней храмом Адонаи… — Луна как владычица снов, грез и воображения и ее храм закономерно доминируют здесь.
145
Гений Великих Разложений. — Луна как мертвое и разлагающееся небесное тело оккультно связана с процессами распада.
146
…бродили неверными, качающимися шагами бледные, измождённые люди с глазами, горящими лихорадочным огнём… — Этот фрагмент населяет призрачный ландшафт мертвой Земли блуждающими тенями с характерным для них поведением.
147
Одни были одеты в одежды египетских жрецов и фараонов, другие — в забрызганные кровью хитоны христианских святых, третьи — в мантии средневековых алхимиков, четвёртые — в одеяния индусов, пятые — в красный бархатный плащ Мефистофеля… — В теософской традиции, провозглашающей целью стремлений ЕДИНОЕ Сокровенное Знание, отдельные религии и философские школы рассматриваются в качестве фрагментарных искривленных отражений отдельных аспектов мистической Правды-Истины, искаженно преломляющих ее в человеческом сознании.
148
…река Великой Лживой Мудрости — по-видимому, должна рассматриваться как образ, отражающий идею неизбежной ложности (в силу фрагментарности и искаженности) любой теории, вкладывающей свет высшей реальности в прокрустово ложе формальнологических схем.
149
…и когда они достигали конца дороги, она оказывалась началом … все пути исходили и сходились вновь в одной и той же точке… — Идея всеобщей цикличности эволюции является одним из наиболее фундаментальных положений эзотерической философии (отсюда знаменитый символ европейского оккультизма — змея, кусающая свой хвост). Этот же принцип провозглашает Христос в Евангелии от Фомы: «Ученики сказали Иисусу: „Скажи нам, каким будет наш конец?“ — Иисус сказал: „Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где начало, там будет конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале: и он познает конец, и он не вкусит смерти“» (Апокрифы древних христиан. — М., 1989. — С. 252). Но смыслом замыкания круга является переход в этой критической точке на качественно более высокий виток. Иначе вечное развитие оборачивается дурной бесконечностью вращения на месте.