Сон №9 - Митчелл Дэвид Стивен. Страница 37

– Это и был твой план побега?

– Я знал, что мои звонки прослушиваются парнем, который за меня отвечает, вот. Плюс я знал, что они знают, что я слишком ценный кадр, чтобы меня вышвырнуть. Поэтому инструктор признал, что мои таланты можно с большей пользой использовать в другом отделе. Я предложил отдел разработок – и там оказался. Миякэ, что это у тебя в руках?

– Ананас.

– Так я и подумал. А зачем тебе ананас?

– Это подарок.

– Я думал, что они бывают только в банках. И кому ты собираешься подарить живой ананас?

– Тебе.

– Мне? – Суга заинтригован.– А что с ними делают?

– Режут ножом на кусочки и, э-э… едят.

Суга неожиданно просиял:

– Вот спасибо. Я забыл пообедать. Угадай, где я сейчас? – Он кивает на свой компьютер и вытаскивает банку пива из упаковки в шесть штук – я отрицательно качаю головой.– Французское агентство по атомной энергии. Их антихакерские технологии – просто каменный век.

– Я думал, твой «Священный Грааль» в Пентагоне.

– О, черт.– Суга заливает все вокруг шипящим пивом.– Там он и есть. Французы – зомби.

– Зомби? Я знаю, что их тихоокеанские ядерные испытания провалились, но…

Суга качает головой:

– Зомби. Ни один хакер, достойный своего кремния, никогда ничего не взламывает напрямую. Мы внедряемся в компьютер-зомби и ловим рыбку через него. Частенько мы зомбируем еще один компьютер через первый. Чем рискованней цель, тем длинней зомби-конга [74].

Пора переходить к сути дела.

– Я хотел попросить об одном одолжении. Деликатного свойства.

– Что ты хочешь, чтобы я взломал?

Он смотрит на меня и большими глотками пьет пиво. Тут я понимаю, что Суга вовсе не так прост, как кажется. Я слишком быстро сужу о людях. Достаю библиотечную книгу, которую Мириам выронила в парке.

– Наверное, это очень трудно, Суга, но не мог бы ты проникнуть в компьютер Токийской библиотеки и узнать адрес человека, взявшего эту книгу?

Суга вытирает пивную пену:

– Шутишь.

– Ты можешь это сделать?

– Как два пальца обоссать.

Корейское имя Мириам – Кань Хьо Юнь. Ей двадцать пять лет, и у нее на руках три библиотечные книги. Я сажусь на электричку, чтобы доехать до ее квартиры в Фунабаси. Район обветшал, но люди здесь дружелюбные. Все вокруг так и просит свежего слоя краски. Я спрашиваю у женщины, что торгует пирожными в магазинчике рядом со станцией, как мне найти дом Мириам, и она рисует мне карту, а на прощание лукаво подмигивает. Вдоль дороги тянется длинная стоянка для велосипедов, я прохожу мимо нее, сворачиваю за угол, и вот оно, море, в этом сентябре я его еще не видел. Морской воздух в Токийском заливе сильно пахнет нефтью. У причала стоят грузовые корабли, их разгружают и загружают краны с четырьмя ногами и шеями, как у лам. Красные сорняки пробиваются сквозь трещины в дорожном покрытии. Ресторанчик, где подают якинику [75], окуривает вечер мясным духом и запахом древесного угля. В гараже какая-то группа репетирует песню под названием «Звуковой геноцид». Водитель такси стоит на углу причала и отрабатывает удар в гольфе, присматривая себе лунку на воображаемом поле в вечерней тишине. Ломбард с окнами, забранными решеткой, ярко освещенная лавка с пряностями, прачечная самообслуживания, винный магазин, футбольная площадка и, наконец, дом, в котором находится квартира Мириам. Это старое трехэтажное здание. Я выкуриваю сигарету из пачки «Севен старз» за рекордное количество затяжек. На первом этаже уже никто не живет. Когда я начинаю взбираться наверх, металлическая лестница лязгает. Один приличный тайфун, и это сооружение разнесет по всему Хоккайдо. Вот я и пришел: «303».

В полумраке за приоткрытой на цепочке дверью появляется ее лицо.

Она захлопывает дверь.

Сконфуженный, я начинаю громко стучать. Пригибаюсь, чтобы поговорить с ней через прорезь почтового ящика:

– Я принес вам книгу. Вы обронили в парке. Это не имеет отношения к Даймону. Мириам, я даже толком не знаком с ним! Пожалуйста.

Ответа нет. Мимо идет собака с абажуром на голове. Чуть позади пыхтит толстяк-хозяин. Он хмуро смотрит на меня, ожидая, что я засмеюсь.

– Бобу оттяпали яйца. Эта штуковина – чтобы он не лизал себя где не следует.

Он открывает дверь соседней квартиры и исчезает из поля зрения. Мириам приоткрывает дверь. В руке у нее сигарета. Я все еще стою согнувшись. Дверь по-прежнему на цепочке.

– Вот ваша книга.

Она берет ее. Потом молча, оценивающе на меня смотрит.

– Ты передал Даймону, что я просила?

– Я уже пытался объяснить, что я не знаю Даймона.

– Она разочарованно качает головой:

– Почему ты все время это твердишь? Если Даймон не посылал тебя сюда, откуда ты узнал, где меня найти?

– Узнал адрес через библиотеку.

Она принимает это объяснение, не вынуждая меня вдаваться в противозаконные подробности.

– И ты возвращаешь мне эту книгу по доброте душевной?

– Нет.

– Так чего же ты хочешь?

Она немного отступает в сторону, и на ее лицо сбоку падают янтарные блики. Я понимаю, почему Даймон влюбился в нее. Больше я не понимаю ничего.

– Вы в самом деле знаете моего отца?

– Что?

– В парке Уэно вы говорили о моем отце так, будто знаете его.

– Он постоянный член клуба! Конечно, я его знаю.

– Я сглатываю слюну.

– Как его зовут?

Она отчасти раздражена, отчасти сбита с толку.

– Твой отец – это отец Юдзу Даймона.

– План «В» рвется как раз там, где тонко.

– Это он вам сказал?

О, теперь все становится на свои места. Под громким названием «План» скрывалась всего лишь маленькая худосочная ложь.

– Он записал тебя в «Пиковой даме» как сводного брата. У его отца – твоего отца – постоянно не менее двух любовниц, так что ты наверняка не единственный.

Я отвожу взгляд, не в силах в это поверить. Нет, это слишком просто.

Мириам пытается разобраться:

– Так это все грязная выдумка Даймона?

Мой отец снова растворился в миллионной толпе неизвестных. Я не отвечаю на ее вопрос. Она издает что-то наподобие стона:

– Это самовлюбленное, тупое ничтожество! Просто чтобы отомстить мне… Послушай, Эйдзи Миякэ. Посмотри на меня! – Она гасит окурок своей сигареты.– «Пиковая дама» – это не… обычное место. Если ты когда-нибудь еще там появишься, с тобой может случиться плохое. О, черт. Что-то очень плохое. Приведя тебя туда, Даймон… понимаешь, он нарушил самое главное правило. Приглашенные мужского пола – только кровные родственники. Послушай меня. Не ходи больше туда и сюда тоже больше не ходи, никогда. В общем, держись подальше от Сибуя. Это честное предупреждение. Понял?

Нет, я ничего не понял, но она все равно закрывает дверь. День отсчитывает последние мгновения. Если бы у меня было настроение любоваться закатом, я нашел бы его прекрасным. На афише мультиплекса «Уорнер синема» изображено заходящее солнце из фильма о Сан-Франциско. Интересно, какая ветка метро ведет к такому закату и на какой станции нужно сойти? Неторопливо иду обратно той же дорогой, что и пришел, и натыкаюсь на игровой центр. Внутри стоит целый ряд автоматов с полной версией «2084», и роятся школьники. Сегодня плохой день. Я размениваю банкноту в тысячу иен на монетки по сто,

Вокруг меня бушуют потоки фотонного пламени, и мой последний товарищ падает замертво. Я ловлю в прицел тюремного охранника и делаю из него жаркое. Замирает победнее эхо. Зловещая тишина. Неужели стрельба наконец закончилась? Начиная от красной двери я прошел восемь ступеней. Металлический пол гремит, когда я перешагиваю через груду тел охранников и павших повстанцев. Для меня все кончено. Вот дверь тюрьмы. «Заключенный Нед Лудд. Преступление: Кибертерроризм. Приговор: Пожизненное Заключение. Доступ Охраны: Оранжевый». Внутри – мой отец, человек, который освободит мир от тирании Внешней Сети. Революция, которая перевернет реальность, начинается здесь. Стреляю по надписи «Вход», и створки двери разъезжаются в стороны. Вхожу в камеру. Темнота. Створки смыкаются, и зажигается свет. Офицеры разведки Внешней Сети! С допотопными револьверами? Хочу открыть огонь, но моя фотонная пушка не действует. В камере гнетущая атмосфера. Я где-то не туда свернул. Неверно прочитал указатель. Моя планка «энергии» на глазах снижается до уровня 0,01. Я не могу пошевелиться. Не могу даже стоять. Какой-то человек – я узнаю его, это фермер с соевой плантации из моей реальной жизни – подходит ко мне, на ходу ослабляя галстук.