Сон №9 - Митчелл Дэвид Стивен. Страница 36

Двери лифта открываются – бьет бронзовый гонг. Рядом с прожектором стоит ведро с мыльной водой. Женщина в комбинезоне, стоя на стремянке, чистит дырочки в куполе планетария палочкой для коктейля.

– Извините, но мы открываемся в девять.

Тут она замечает, как неказисто я одет.

– Ради бога, только не еще один идиот с мобильными телефонами.

Я тоже обхожусь без любезностей:

– Мне нужно перемолвиться парой слов с Мириам.

– Меня пристально оглядывают.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Миякэ. Я был здесь вчера с Юдзу Даймоном. Мириам нам прислуживала. Мне нужно задать ей один вопрос. И я сразу же уйду.

Женщина качает головой:

– На самом деле вы уйдете прямо сейчас.

– Прошу вас. Я не маньяк и не псих. Пожалуйста.

– В любом случае Мириам сегодня не работает.

– Могу я узнать номер ее телефона?

– Она засовывает палочку в дырку.

– Что за вопрос вы хотите ей задать?

– Личный.

Никто никогда не смотрел на меня так до этого дня. Она указывает большим пальцем на скрытую занавесом дверь:

– Вам лучше спросить Сиёри.

Я благодарю ее и прохожу в курительную комнату. Гобелены закатаны под потолок, и солнечный свет падает в окна, забранные прочными решетками. В комнате женщины в футболках и джинсах сидят на полу и, причмокивая, поедают сёмэн [71]. Хрупкая дама возится с заводным попугаем. Когда я вхожу, разговор затихает.

– Да? – спрашивает одна из девушек.

– Девушка у входа велела мне обратиться к Сиёри.

– Это я.– Она наливает себе чашку черного чая.– Что вы хотите?

– Мне нужно поговорить с Мириам.

– Она сегодня не работает.

Другая девушка перекладывает в руке палочки.

– Вы были здесь вчера. Гость Юдзу Даймона.

– Да.

Их безразличие сменяется враждебностью. Сиёри полощет рот чаем.

– Так он послал вас посмотреть, как прошла его милая выходка?

– Не понимаю,– говорит другая,– что ему за удовольствие так с ней обращаться.

Еще одна девушка покусывает кончик палочки:

– Если вы думаете, что Мириам захочет находиться с вами в одной комнате, то вы просто сошли с ума.

– Я представления не имел, что между ними что-то было.

– Тогда вы слепой болван.

– Прекрасно. Я слепой болван. Но, пожалуйста, мне нужно поговорить с Мириам.

– Что за срочность?

– Долго объяснять. Она сказала одну вещь…

Все замолкают, когда женщина, возившаяся с попугаем, откладывает маленький гаечный ключ.

– Если вы хотите говорить с Мириам, вам нужно стать членом этого клуба.

Я понимаю, что она и есть Мама-сан из вчерашнего вечера.

– Претендующие на членство должны предоставить девять рекомендаций от действительных членов, исключая Юдзу Даймона, который больше таковым не является. Заявочный взнос – три миллиона иен – не возвращается. Если отборочный комитет одобрит вашу заявку, взнос за первый год членства – девять миллионов иен. По получении данного статуса вы вольны спрашивать Мириам о чем Угодно. Кстати, скажите Юдзу Даймону, что он поступит Разумно, если уедет из города на как можно более долгое время. Господин Морино крайне недоволен.

– А можно мне просто оставить записку для…

– Нет. Можно просто уйти.

– Я открываю рот…

– Я сказала, можно просто уйти.

– И что теперь?

– Масанобу Суга? – Девушка на проходной Императорского университета выглядит сбитой с толку.– Студент? Но сейчас воскресенье, четыре часа дня! Он, скорее всего, завтракает.

– Он аспирант. Компьютерщик.

– Тогда он еще не встал с постели.

– Кажется, его комната на девятом этаже.

Я вижу, как ее коллега наклонилась к ней и произнесла:

– С экземой.

– О! Он. Да. Поднимайтесь. Девять – восемнадцать.

Снова лифт. На третьем этаже двери открываются и входят несколько студентов. Я чувствую себя пришельцем из вражьего стана. Они продолжают свой разговор. В моих представлениях студенты всегда говорят только о философии, технике и о том, является ли любовь чувством священным или просто встроена в программу полового влечения; они же обсуждают наилучший способ проскочить мимо гидры в «Зэксе Омеге и луне красной чумы». Так вот куда попал весь цвет нашей школы! Я собираюсь с духом, чтобы посоветовать студентам атаковать гидру из огнемета, но лифт уже дошел до девятого этажа. Мне всегда казалось, что университеты широкие и плоские. В Токио они высокие и узкие. В коридоре никого нет. Я несколько раз прохожу из одного конца в другой, пытаясь разобраться в нумерации. Возможно, это часть вступительного экзамена. Наконец вижу надпись: «Масанобу Суга. Оставь надежду, майкрософтер всяк, сюда входящий» [72].

Я стучу.

– Войдите!

Толкаю дверь. Воняет как под мышкой, а постельное покрывало с изображением Доремона [73], висящее на окне, делает комнату такой же влажной и темной. Барабаны-бонго, учебники, журналы, компьютерные штуки, коробки из-под них, постер с Зиззи Хикару, горшок с обрубком какого-то растения, полный сборник манга под названием «Вагинадоры с Седьмого неба», куча пустых упаковок из-под лапши и целая гора картонных папок. В бюро находок Уэно Суга постоянно твердил о том, как прекрасны офисы, где нет бумаг. Сам он сидит в углу, согнувшись над клавиатурой. Тенпети-теп-теп-теп-теппети-биппити-бип-бип-бип.

– Черт! – Он развернулся и уставился на меня. Ищет в памяти мое имя, хотя с тех пор, как он покинул Уэно, прошло только девять дней.– Миякэ!

– Ты приглашал как-нибудь зайти навестить тебя.

Суга хмурится:

– Но я не думал, что ты действительно зайдешь… Как бюро находок? У госпожи Сасаки по-прежнему земля стынет под ногами? Ты видел финальный прыжок Аоямы по телику? Про него рассказывали во всех новостях, пока старшеклассник не угнал автобус с туристами. Видел, как он перерезал горло тем пассажирам? Если надумаешь совершить показательное самоубийство, как Аояма, постарайся, чтобы в это время не происходило ничего столь же сенсационного.

– Суга, я пришел…

– Тебе повезло, что ты меня застал. Бери стул. Тут где-то был один, под… Неважно, садись на эту коробку. Я только вчера вернулся с недельной стажировки в «Ай-би-эм». Ты бы видел их лаборатории! Они посадили меня На «справочный стол» подтирать задницы всяким говнюкам. Безнадега. А я хотел попасть в отдел разработок, где испытывают новинки, вот. Через пару минут у меня уже был готов план побега. Раздается первый звонок: какой-то чурбан из Акиты, с акцентом – только без обид – похуже, чем твой.

«У меня тут чей-то с компьютером. Экран потух».

«О боже, господин. Вы видите курсор?»

«Че?»

«Маленькую стрелочку, которая показывает, где вы находитесь».

«Не вижу я никаких стрелочек. Ниче не вижу. Сказал же, экран потух».

«Ясно. У вас на мониторе горит индикатор?»

«Че?»

«На мониторе, господин. Телевизоре. На нем горит зеленый огонек?»

«Нету огоньков. Ниче тут не горит».

«Скажите, монитор включен в сеть?»

«Почем я знаю? Я ниче не вижу, сказал же».

«Даже если посмотрите по сторонам, господин?»

«Как я могу смотреть по сторонам? Здесь кругом темень, сказал же».

«Возможно, будет лучше, если вы включите свет?»

«Я пытался, но света нет – электрическая компания чей-то проверяет, и тока не будет до трех часов».

«Ясно. Что ж, могу дать вам хороший совет».

«Да?»

«Да, господин. У вас сохранились коробки из-под компьютера?»

«Я никогда ниче не выбрасываю».

«Великолепно, господин. Я хочу, чтобы вы упаковали свой компьютер в эти коробки и отнесли обратно в магазин, где его купили».

«Все так серьезно?»

«Боюсь, что да, господин».

«И че мне сказать в магазине?» «Вы слушаете внимательно, господин?» «Да».

«Скажите, что у вас вместо мозгов дерьмо и компьютер вам ни к чему!!!» – и вешаю трубку.