Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 40

XLV

– Как только мы предпримем действия против Отшельничьего, здешние кандарские изменники оставят наш народ без средств к существованию, – басовито громыхает рослый и крепкий черноволосый маг, облаченный в белые одежды.

– Смело сказано, Мирал!

– Я поддерживаю Мирала, – негромко произносит хрупкий с виду чародей с короткими каштановыми волосами. – Прославленный Джеслек и благородный Стирол приложили немало сил, дабы улучшить жизнь нашего народа. Можем ли мы поступить иначе?

– Что в этом для тебя лично, Керрил?

Мягко улыбнувшись и выждав, когда уляжется шум, Керрил произносит:

– Притом, что столь уважаемые персоны, как Джеслек и наш Высший Маг Стирол, сочли возможным выразить озабоченность... как насчет выживания?

Он усмехается, спускается с невысокой трибуны и протискивается в угол.

Зал обегает нервический смешок.

– Хоть я и не буду столь прямолинеен, как славящийся обычно своей деликатностью Керрил... – начинает следующий выступающий, мужчина с седыми волосами, но совершенно лишенным морщин, чуть ли не херувимским лицом.

Керрил останавливается рядом с рыжеволосой женщиной.

– Весьма эффектное выступление, – говорит она.

– Рад это слышать. Надеюсь, эффект оказался именно таким, на какой рассчитывали ты и благородный Стирол, – говорит он с улыбкой. – Или, правильнее сказать, – тот, какого желала ты.

– Ты мне льстишь, – произносит Ания, улыбаясь в ответ.

– Едва ли. С твоими способностями... – он пожимает плечами. – Возможно, когда-нибудь ты станешь Высшим Магом.

– Чтобы стать Высшим Магом в наше время, могут потребоваться... весьма специфические способности.

– Это, безусловно, справедливая точка зрения, которую неоднократно и охотно высказывал Джеслек. Однако меня больше устроила бы ты.

– Женщина на посту Высшего Мага! – говорит Ания чуть ли не со смехом. – Право же, ты оказываешь мне высокую честь.

– Я просто признаю твой талант, госпожа, – отзывается Керрил с вкрадчивой улыбкой.

– Ты... ты очень мил. Не согласишься ли поужинать со мной завтра вечером?

– Чего хочешь ты, того и я.

– Ты так учтив и любезен, Керрил!

– Всякому, кто не слишком силен в магии хаоса, учтивость жизненно необходима.

– Я рада, что ты это понимаешь.

Повернувшись, Ания направляется к широкоплечему магу с квадратной бородой.

Керрил с тонкой улыбкой кивает бородачу.

XLVI

Доррин едет верхом, насвистывая, хотя и промок под дождем, несмотря на водотталкивающую пропитку кожаного плаща. На восточной стороне дороги он видит поникшие под долгими ливнями золотистые колосья. Юноша отчаянно фальшивит, но лучше уж насвистывать, чем сетовать да стенать. Погода стоит такая, что все вокруг размокло, повсюду лужи и, главное, запас древесного угля у Яррла подходит к концу. Уголь доставляют из лесов Туллара, но размытые дороги совершенно непроходимы для тяжелых подвод.

Однако, направив чувства к тяжелым западным тучам, юноша улыбается. Дожди скоро прекратятся. Правда, когда Меривен, встряхнув гривой, обдает его лицо пахнущими конским потом брызгами, улыбка куда-то исчезает.

Его поясной кошель приятно оттягивают три золотых, которые переслала ему через Джардиша Лидрал. Выручка за модель дисковой пилы. Три золотых за какую-то модель! Может быть, Лидрал прислала ему больше денег, чем получила сама?

Так или иначе, у него есть на продажу еще несколько изделий. Пожалуй, стоит предложить что-нибудь здешнему торговцу редкостями и диковинами – Виллуму. Тогда, во всяком случае, можно получить более точное представление об их стоимости.

С этими мыслями Доррин направляет Меривен на травянистую тропу, что ведет к лесопилке Хеммила.

– Нет, ты когда-нибудь видел такую поганую погоду?! – орет Пергун вместо приветствия, едва только Доррин появляется в дверях. – Виноделы толкуют, что дожди погубят виноград, фермеры не могут вывезти урожай с полей. Наша работа тоже стопорится – заказчики не вывозят пиленый лес, потому как проселочные дороги непроходимы. А у вас как дела?

– Да примерно так же. Дожди зарядили как раз перед тем, как мы хотели запастись древесным углем.

– Ну а к нам зачем пожаловал? Опять за обрезками?

– Нет, на сей раз мне нужен хороший кусок лоркена, длинный и примерно вот такой толщины, – он показывает пальцами диаметр.

– За лоркен Хеммил сдерет с тебя втридорога.

– Догадываюсь, но что поделаешь? Где у вас эта древесина?

– На том конце, что со стороны хозяйского дома. Я тут занят, из-под пилы опилки выгребаю, так что ищи что тебе нужно сам и приходи сюда.

Найдя штабель черного дерева, Доррин прощупывает бревна чувствами, пока не находит подходящую жердь. Один ее конец, с подгнившей сердцевиной, безнадежно испорчен, но в целом орясина в шесть локтей длиной неплоха – прямая и достаточно прочная. Вытащив жердь, юноша направляется с нею к пиле. Из ямы вылезает потный, облепленный мокрыми опилками Пергун.

– Вот, подобрал. Как думаешь, сколько это может стоить?

– Самое меньшее серебреник. Лоркен растет очень медленно.

– Медяк еще куда ни шло... – говорит Доррин, глядя в сторону и качая головой. – Но серебреник за жердину! Пергун, имей совесть.

– Полсеребреника, и считай, что более выгодной покупки тебе не сделать во всем Кертисе. Хеммил вообще не любит продавать лоркен.

– Два медяка, но только если ты обтешешь жердь по моей мерке.

– Ох, Доррин, в травках-цветочках ты, может, и разбираешься, но столярная древесина стоит дороже. Четыре медяка – и то лишь потому, что ты целитель.

– Не пойдет, – отзывается Доррин, роясь в кошельке. – У меня всего три с половиной, не считая медяка на еду.

Виски его тут же сжимает сильная боль: в кошельке и вправду других монет нет, но большая часть его денег отдана на хранение Рейсе.

Пергун, супясь, пожимает плечами:

– Не стоило бы, конечно, но коли это все твои деньги... Помоги-ка мне перетаскать эти обрезки к мусорному ларю.

– С превеликим удовольствием.

– Эх, надо было тебя раньше в дело запрячь! – смеется чернобородый подмастерье.

Доррин улыбается в ответ, прикидывая, сколько еще работы – и с деревом, и с металлом – ждет его впереди. Уверенности в том, что все выйдет как задумано, у него нет, однако ему кажется, что посох из гармонизированного дерева в сочетании с гармонизированной черной сталью будет гораздо лучше.

XLVII

Доррин ставит на письменный стол шкатулку из красного дуба, довольно незатейливую, если не считать барашковых петель, которые ему пришлось переделывать дважды, прежде чем получилось как надо. Да еще и изготовить такие же для Яррла в уплату за металл. Раньше Доррин даже не задумывался над тем, сколь тяжелым и дорогим материалом является железо. Прут длиной в локоть и толщиной в большой палец весит полтора стоуна, а стоит почти три медяка – больше, чем обед в некоторых трактирах. Тут уж всякий лом в дело пойдет.

Юноша еще раз проводит масляной тряпицей по дубовой крышке. Внутри на стеганой подушечке, подаренной ему Рейсой и Петрой в благодарность за маленький железный цветок, находится модель фургона, приводимого в движение пружиной. Очередная неудача – пружинный двигатель оказался сложным в изготовлении, ненадежным и, главное, непригодным для повозки в натуральную величину. Однако Доррину не впервой учиться на своих ошибках.

Засунув шкатулку в потертую седельную суму, юноша выходит в туманную дымку ранней осени и тут же начинает чихать: воздух полон пыли, поднятой при молотьбе.

В кузнице гулко ухает молот Яррла: во время уборочной страды мастер получил немало заказов на починку косилок, конных грабель, колесных ободов, осей и тому подобного. Он не хотел отпускать подмастерье, однако юноша обещал, что потраченное на поездку в город время отработает вечером. Владельцы мелочных лавок закрывают свои заведения задолго до заката.