Школа суперменов - Гайдуков Сергей. Страница 33

— Да, я в курсе. Я адекватно оцениваю степень опасности. Поэтому мне нужны соответствующие люди. Вы же в Ростове не один такой.

— Какой?

— Не единственный, сражавшийся вместе с отцом. У меня есть список... Скажем, Артем Синегубов.

— Тема Боксер?

— У вас есть его телефон или адрес? Только не надо говорить, что вы его не знаете, я все равно его найду, даже без вашей помощи... — Теперь она выделяла «вам» и «вашей», словно хотела уколоть Мезенцева. Но у него была толстая кожа, закаленная годами брака.

— Я ему позвоню, — сказал Мезенцев. — И попрошу сюда подъехать.

Он пошел в свой кабинет, позвонил Теме и вкратце обрисовал ситуацию, закончив словами:

— И посылай ее сразу, посылай! Ясно?

— Хм, — сказал Тема.

— Что это за «хм»?

— Смотря сколько она предложит.

Мезенцев яростно и многоэтажно выматерил Тему, и тот уныло пообещал подъехать и послать генеральскую дочь по указанному адресу.

4

Мезенцев вернулся за столик к Лене и сообщил, что Тема Боксер сможет приехать примерно часа через полтора. За это время они могут отвлечься от проблем и, скажем, пообедать.

— Я не голодна, — прохладно ответила Лена, доставая еще одну сигарету.

— Могу показать город, — предложил Мезенцев.

— На черта мне сдался ваш город?! — внезапно прорвалось через сдержанную деловитость немецкой калибровки. — Я сюда не на экскурсию приехала, я приехала по делу! Мне нужны два-три верных мужика, которые хотят отомстить за смерть своего командира!

— Тихо, — сказал Мезенцев.

— Громко! — с вызовом ответила она. — Вы тут тоже, оказывается, все заплыли жиром, залегли на диванах, засели в кабаках за кассовыми аппаратами...

— Ну да, — согласился Мезенцев, неприятно удивленный точностью фразы про «залегли на диванах». — А как же. Или ты думала, что у нас тут край непуганых Рэмбо или заповедник самоубийц? Мы нормальные люди, мы люди верные, преданные, это все так, но до разумных пределов. Ты предлагаешь искать убийц твоего отца — но я-то не сыщик! А если, допустим, ты найдешь этих убийц и узнаешь, допустим, что его убрали люди из ФСБ — что, пойдешь Лубянку штурмовать?!

— Тихо, — теперь это уже говорила Лена, посматривая на рассаживающихся банковских клерков.

— Да это ты виновата, завела такие разговоры! — в сердцах бросил Мезенцев и вытащил из пачки «Парламента» сигарету.

— Когда приедет Синегубов...

— То что?

— Я буду говорить с ним наедине. Без вас.

— Ради бога! У Темы своя голова на плечах, и она у него тоже худо-бедно варит...

— Посмотрим, — с какой-то странной интонацией произнесла Лена. Мезенцев задумался, что бы это могло означать...

— Кстати, — спросил он, перебрав все возможные предположения. — В этой книге... В дополненных мемуарах... Что там про Тему написано? У тебя же распечатано на листочке, да?

— Может быть, — с ним разговаривала прежняя расчетливая стипендиатка бизнес-колледжа. — Но это к вам не имеет никакого отношения.

— Значит, так?

— Так. И принесите мне счет, чтобы потом не было претензий...

— Да пошла ты, — в сердцах сказал Мезенцев, вылезая из-за стола. Он поймал Веру, настрого запретил ей брать деньги с блондинки, а потом пошел в свой кабинет и сел на телефон. Он обзвонил всех знакомых приднестровских ветеранов, знавших Генерала, и обрисовал им ситуацию. Все пятеро согласились с Мезенцевым, что девчонка тронулась умом и надо ее остановить, пока глупостей не наделала.

Под «остановить» они имели в виду — не соглашаться на ее предложение.

Мезенцев же после несколько раз повторенной фразы вдруг сообразил, что в его положении «остановить ее» имело бы иное — и при том совершенно логичное — значение. Вот смеху было бы, договорись Лена с Темой Боксером и выясни они в конце концов, кто убил Генерала. Вот было бы смеху.

И все же «останавливать» Лену более грубым способом не было смысла — она не должна была договориться с Темой, а после звонков Мезенцева она не должна была договориться в Ростове вообще ни с кем. А даже и договорись она — ну и куда бы зашло их расследование? Шерлоки Холмсы недоделанные... В номере были двое — Мезенцев и Генерал. В смысле, двое живых. Потом остался один. И этот один никогда не будет давать никаких показаний.

Когда Мезенцев разделался с телефонными звонками и вернулся в обеденный зал, грузный Тема втискивался за столик Лены Стригалевой. Мезенцев сделал Теме знак рукой и вернулся к себе. Минут через двадцать в дверь кабинета постучали.

— Здоров, — проговорил Тема. — Ну вот, все вышло, как ты и сказал...

— Послал ее?

— Типа того. Знаешь, я бы и без твоих уговоров ее послал.

— Что так?

— Такое серьезное дело мутит, а денег предлагает — с кошкин хер.

Мезенцев поморщился и хотел сказать, что не в деньгах дело, но Тема продолжал жаловаться:

— И еще бумажку эту притащила...

— Что за бумажку?

— Говорит, что это Генерал про меня написал в своей книжке... Может, врет.

— И что там он про тебя написал?

— Да фигню всякую. Понимаешь, сначала она меня этим дерьмом поливает, а потом хочет, чтобы я ей помогал... Ну не дура ли?!

— Да что за дерьмо-то?

— Неважно, — отмахнулся Тема. — Или она дура, или Генерал на старости лет сдурел... Или оба они хороши.

Мезенцев вышел в зал, но столик Лены был уже пуст, только под пепельницей лежала сотенная купюра.

— Вот стерва, — обиженно буркнул Мезенцев. Но при виде сотенной и пустого столика из сердца наконец исчезла смутная тревога, поселившаяся после взгляда в спину незнакомой блондинке.

Тревога ушла, и вскоре все вернулось на круги своя. Пришла какая-никакая, но зима, хотя на Новый год весь снег растаял.

А весной Мезенцев понял, что та тревога была просто детской игрой и что настоящие тревоги начинаются только теперь.

Глава 19

Когда стемнеет

1

Бондареву это очень не понравилось. Настолько не понравилось, что он проигнорировал вопрос стоявшего «на стреме» Алексея:

— Ну что там?

Бондарев молча изучал содержимое ниши для хозяйственного инвентаря, куда он прошлой ночью так лихо влепил пулю.

Внешняя пластиковая панель и сама дверца из ДСП были пробиты пулей. Но с внутренней стороны дверцы, как раз на уровне пулевого отверстия, висела металлическая табличка со списком инвентаря и инструкцией по технике безопасности. Пуля оставила в табличке сильную вмятину, однако все-таки не пробила ее.

Исходя из этого, пуля должна была либо застрять в табличке, либо упасть вниз, на пол. Но ни здесь, ни там ее не было. И Бондареву это не нравилось.

Он был готов смириться с тем, что пуля прошла мимо, то есть не нашла свою цель в нише для инвентаря. Бондарев понял это еще утром, когда вышел из номера и увидел, как уборщица спокойно вытаскивает пылесос из кладовки. Найди она в нише труп с пулей в голове, вряд ли она была бы столь спокойна.

И Бондарев готов был согласиться с версией, что именно уборщица, фанатичная сторонница идеальной чистоты, подобрала пулю с пола и отправила к прочему мусору.

Но что она же при этом залепила отверстия на внутренней и внешней сторонах двери подходящими по цвету комками жевательной резинки — в это верилось с трудом.

— Ладно, — сказал Бондарев и закрыл дверцу.

Алексей подобрал с пола инструменты, с помощью которых они взломали кладовку, и поспешил в бондаревский номер.

— Вывод номер один, — сказал Бондарев на ходу. — Надо сваливать из этой гостиницы. Вывод номер два — надо заткнуть этого помятого придурка, кто бы он ни был, просто псих или псих на задании...

— А бывают такие психи — на задании?

— Всякие бывают...

Бондарев встал на четвереньки и вытащил из-под кровати папку ксерокопированных листов. Там было много пометок, сделанных им в начале прошлой ночи, и все они теперь были бессмысленными.