Школа суперменов - Гайдуков Сергей. Страница 34

— И точно! — Бондарев, не вставая с пола, хлопнул ладонью по одному из листов. — Вот она, Мироненко Анастасия... Список 3-го "Г" класса за 1991/92 учебный год. Под номером три Великанова Марина, под номером... вот черт. Под номером тринадцать — Мироненко Анастасия, — он снова зарылся в листы. — А это следующий учебный год... И она тоже есть. И в следующем... Вплоть до окончания школы.

Он отбросил бумаги в сторону и уставился на Белова:

— Ты понимаешь что-нибудь?

— Ну кое-что понимаю... Нам теперь нужна не Великанова, а ее одноклассница.

— Ни хрена ты не понимаешь, — с грустью сказал Бондарев. — Я, правда, тоже. Потому что Малик сидел в двух метрах напротив меня и все мне рассказывал. У меня со слухом все в порядке, я не мог перепутать Марину Великанову с Настей Мироненко.

— Значит, Малик перепутал.

— Как так можно перепутать?! Пусть он ошибся, пусть память подвела, но он же назвал не абстрактную Дуню Сидорову, он назвал абсолютно реальную девушку, которая училась с Мироненко в одном классе. Он что, десять лет держал в памяти список всего класса? Откуда он вообще мог знать эту фамилию?!

— А он не мог ошибиться?

— То есть?

— Химик велел ему навестить Великанову, а Малик по ошибке вломился в дом к Мироненко, натворил там дел, потом понял, что лопухнулся...

— И что?

— И соврал Химику. А потом и вам соврал.

— А мне-то зачем?

— Не знаю.

— Вот я об этом и говорю... Ладно, — Бондарев встал с пола. — По крайней мере, работы нам все еще хватает. Начинаем все по новой, только теперь не про Великанову, а про Мироненко. Тебе — адресное бюро, а мне — архивы и все остальное...

— Адресное бюро не потребуется, потому что я спросил адрес Мироненко у Марины Великановой. Они же одноклассницы.

— Когда это ты успел? — проворчал Бондарев.

— Пока вы стояли возле лифта с таким выражением лица...

— С каким?

— Как будто в лотерею выиграли.

— Примерно так оно и есть... Ну что? — Бондарев изучающе посмотрел на листок с адресом. — Давай-ка съездим, пообщаемся...

— А как же выводы номер один и два? Свалить из гостиницы и замочить психа?

— Я не говорил — замочить. Надо его как-то успокоить. Хорошо и надолго. Но это позже. Когда стемнеет.

2

Бондарев еще раз посмотрел в бумажку с адресом, потом перевел взгляд на изогнувшееся буквой "П" многоэтажное строение из грязно-голубых панелей.

— Ты знаешь, — сказал он Белову. — Это совсем не похоже на маленький деревянный домик.

— Так это ведь когда было... Они переехали.

— Это тебе Великанова сказала, или это ты высказываешь свое предположение?

— Это мое предположение, и мне кажется...

— Сейчас проверим твое предположение.

Маленький вонючий лифт с исписанными стенами со скрипом втащил их на седьмой этаж. Бондарев пробрался мимо детских колясок, деревянных ящиков и картонных коробок к нужной двери и позвонил. Выждал паузу и позвонил еще.

— Никого, — сказал Белов.

— Я заметил.

— Может, все на работе?

— Может, — сказал Бондарев и снова нажал на кнопку звонка. Потом для верности постучал кулаком — и дверь открылась.

Правда, не та, в которую стучал Бондарев, а соседняя. В дверном проеме сначала появилось пузо в потрепанном зеленом халате, а потом все остальные части тела. Мужчина стряхнул за порог пепел сигареты и поинтересовался:

— Че барабаните, орлы? Тут люди после ночной уснуть пытаются...

— Мироненко здесь живут?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Как не здесь?

— А вот так.

— А кто здесь живет?

— Не Мироненко, — выдал логичный ответ мужчина и не без усилий почесал колено.

— Ну а где-то здесь вообще живут Мироненко? Может, в соседней квартире, на соседнем этаже?

— Не-а.

Бондарев выразительно посмотрел на Алексея. Тот сделал успокаивающий жест и обратился к мужчине в зеленом халате:

— А вы сами здесь давно живете?

— Как дом заселили в девяносто четвертом году, так и живу.

— Тогда, наверное, знаете, про кого это написано.

Мужчина в халате и Бондарев оба вытянули шеи, разглядывая то место на коридорной стене, куда ткнул пальцем Белов.

— "Нас-тя плюс Ди-ма..." — по складам прочитал мужчина. — Ну и что?

— Кто такие Настя и Дима?

— Черт его знает, кто такой Дима. Мало ли что всякие козлы на стенках пишут... А Настя... — он на миг задумался, а потом с выражением внезапного просветления посмотрел на Белова с Бондаревым. — А! Это же Настя... Вот из этой квартиры Настя...

— Слава богу, — выдохнул Белов.

— Только у них не Мироненко фамилия. У них Афанасьевы фамилия.

— Опять двадцать пять!

— Стоп, — теперь вперед выступил Бондарев. — А у нее отец случайно не в милиции работает?

— Работает, — подтвердил сосед.

— А он ей случайно не отчим?

Вопрос поставил соседа в тупик. Он сосредоточенно затянулся, не менее сосредоточенно выдохнул дым и помотал головой:

— Не, точно не знаю, а врать не буду.

— Отец в милиции работает, а мать?

— А матери у них нет. Умерла мать, Светланой ее звали. Убили ее года три назад. Вот на этой самой лестнице, двумя этажами ниже. Какие-то сволочи, — с чувством сказал сосед. — Мужу, наверное, мстили...

— Ясно, — сказал Бондарев. — Все ясно, кроме одного: Настю давно видели в последний раз?

Сосед снова погрузился в раздумья, сопровождаемые сигаретным дымом, а потом, как бы сам себе удивляясь, произнес:

— Давно... В этом году, наверное, и не видел. Может, уехала куда?

— Спасибо за информацию, — Бондарев развернулся в сторону лифта: — И всего хорошего...

— Пожалуйста, — сказал сосед и вдруг спохватился: — А вы вообще-то кто? И откуда?

— Хороший вопрос, — сказал Алексей, проходя в лифт.

— Хороший, но запоздалый, — сказал Бондарев и нажал на кнопку первого этажа.

3

В начале пятого Алексей застегнул последнюю «молнию» на дорожной сумке Бондарева, еще раз осмотрел номер, заглянул в ящики стола и в ванную комнату, чтобы убедиться — ничего не забыто. Процедуру переезда из гостиницы Бондарев поручил Алексею, а сам поехал в милицейский архив, ковать железо, как он выразился. После утреннего разговора с Мариной Великановой из Бондарева не уходило ощущение горячего следа, и он спешил использовать это ощущение как топливо для собственных мозговых клеток.

У Алексея было немного иное ощущение — теперь он не верил в быстрое окончание дела. Оно вытягивалось вверх и вширь, в пространстве и во времени. И как бы ни был горяч с виду след, он мог быть всего лишь первым знаком на дороге из тысячи подобных знаков.

Поэтому делового энтузиазма у Алексея сейчас было немного. Его энтузиазм имел другое направление.

Он сел на кровать, снял трубку телефона, посмотрел на привинченную памятку: «Выход на междугороднюю связь»...

Если писем писать нельзя, тогда придется позвонить Карине. О звонке Бондарев не узнает, потому что расплачиваться за номер будет он, Алексей.

Белов некоторое время сидел и слушал долгие гудки в трубке, а потом положил ее на рычаг. Конечно же, никакого вреда от этого звонка не будет, просто спрошу, как дела и все такое... Алексей вдруг понял, что простого вопроса «как дела?» ему будет мало. Он понял, что ему хочется долгого, обстоятельного разговора, когда Карина бы рассказала все про себя, а он рассказал бы ей все или почти все, или... Нет. Получалось, что рассказать он ей не может ничего. Или же надо заранее сочинить сто килотонн вранья, а уже потом обрушить их на Карину. Обычные же «как дела?» не имели смысла и не могли насытить потребность Алексея выговориться.

Алексей повесил на плечо бондаревскую сумку, а в руку взял полиэтиленовый пакет, набитый листами из отдела народного образования. У двери номера он остановился, чтобы отпереть замок.

Вот тогда это и случилось.