Высокая ставка - Монтечино Марсель. Страница 17
Сэл напевал последнюю написанную им песню, гордо шагая по Эспланаде, он улыбался девушкам, самоуверенно кивал приятелям. Жизнь была прекрасна.
Естественно, Руфь Валлачински больше не появлялась. Через неделю он позвонил в справочное бюро Манхэттена узнать номер ее телефона. Ему сказали, что у них есть номера сотни женщин по фамилии Валлачински, из которых некоторые даже Р. Валлачински, но нет ни одной по имени Руфь.
Сэл подождал еще неделю. И запаниковал. Снова позвонил в справочную Манхэттена и после милой беседы убедил оператора дать ему телефоны всех Р. Валлачински. «Это, конечно, не по правилам, ну ладно, чего уж...» — сказала телефонистка с бруклинским носовым говором.
Ни одна из Р. Валлачински не была Руфью. Никто даже о такой не слышал, хотя некто Роджер Дж., судя по всему, гомосексуалист, вспомнил, что у него была тетя Руфь. Но она умерла в семьдесят первом, может, в семьдесят втором. Только фамилию носила Сильверу, по мужу Оззи Сильверу, и уехала жить в Кливленд. Ой, Боже, жить? Ведь она же умерла, правда? Умерла в Кливленде. А вас как зовут? Я не расслышал. Вы не приедете в наш город? Я так много слышал о Нью-Орлеане.
К началу третьей недели Сэл был уже в бешенстве. В справочном бюро Манхэттена устали от его звонков.
Сходите в вашу центральную библиотеку, посоветовал заведующий. У них есть телефонная книга Манхэттена. Она есть в каждой центральной библиотеке.
Почти через месяц после того, как Сэл дозвонился или пытался дозвониться до каждого с фамилией Валлачински во всех пяти районах Нью-Йорка, он вынужден был признать, что остался ни с чем. К тому же наговорил с отцовского телефона на двести тысяч, и телефонная компания отключила его телефон. С тех пор Джо Д'Аморе числился в телефонных справочниках вместе с одной из своих сестер.
От Руфи не было ни слуху ни духу. Сэл наконец понял, что его провели и что нет никакой Руфи Валлачински, а если и есть, то живет она не в Нью-Йорке. Все разговоры с женщиной, называвшей себя Руфью Валлачински, о славе и успехе, сексе и известности, музыке и деньгах были сплошной болтовней, настоящей дешевкой. Сэл, конечно, был вне себя. Разочарование, как комариный рой, застило ему глаза. Придется забыть о своих мечтах. По крайней мере, на время. Сэл испытывал не только разочарование, но и удивление. Значит, есть в нем что-то, что толкает женщину на подобную ложь. И значит, его можно надуть. «Вот здесь, милый, лизни меня».
Сэл чувствовал себя обворованным и в то же время ощущал нечто похожее на гордость. Оказывается, у него есть что красть. И Сэла не покидала уверенность, что у него будет еще не одна Руфь. Их будет много. Очень много. Фактически он ничего не потерял, кроме своей детской наивности и еще покровительства Санто Пекораро. Но Санто за все эти годы ничего особенного не сделал для его карьеры. Кроме того, они остались друзьями. Сэл в этом не сомневался. И он был прав. Санто — верный друг и ни разу не напоминал Сэлу о Руфи Валлачински. Так же, как о Сэнди Тернер, Билли Уортингтон, Алексисе Константин, Ванде Максуэлл, в общем, ни об одной из целого списка стареющих женщин, к которым, как все считали, влекло Сэла. Элегантно одетые, с кристальным взглядом и плотно сжатыми губами, женщины, все как одна, помогали Сэлу достичь заслуженной славы.
Сэл гордо знакомил их с Санто, а тот еле заметно улыбался и смотрел сквозь них, словно не видел, словно это были призраки.
И конечно, очень скоро они все исчезли.
— Что будешь пить? — Кэт принесла две глубокие тарелки, наполненные каватони с томатным соусом и ароматными фрикадельками. В одной лежал толстый ломоть итальянского сыра, прямо на плоской, старенькой терке. По комнате распространился сильный аромат свежего сыра и острого соуса. Кэт поставила тарелку с сыром на стол перед мужем и повернулась к Сэлу.
— Ты что будешь есть? Сядь, ради Бога. — Она кивнула на потертые кожаные кресла. — Я принесу выпить. Что бы ты хотел?
— Кэт, ради Бога, я не голоден.
— Расскажи это еще кому-нибудь, Д'Аморе. — Свободной рукой она толкнула его в кресло. — Может быть, тебе не нравится, как я готовлю? Не нравится? — Она сверкнула глазами, уверенная, что это не так, и Сэл это знал. Как обычно бывает при подобных женитьбах, Кэти очень быстро в совершенстве постигла искусство итальянской кухни. Все женщины семьи Пекораро вынуждены были это признать.
— На, держи, Д'Аморе. — Она протянула ему тарелку и, не возьми он ее, наверняка поставила бы тарелку ему на колени. — Ну, что будешь пить?
Сэл поднял на нее глаза:
— Хорошо бы яду. У тебя нет?
Глаза у Кэти слегка округлились, и она взглянула на Санто. Потом перевела взгляд на Сэла и тихо спросила:
— У тебя неприятности, Д'Аморе? Может, тяпнешь виски? — Она ласково провела рукой по его еще влажным волосам. Совсем как Ванда.
Сэл несколько раз переспал с Кэт, давно, еще до того, как она встретила Санто, когда она «гуляла сама по себе». В то время это для них ничего не значило, но с годами как-то сроднило их. Санто, разумеется, ничего не знал.
— "Джек Дэниелз"?
Сэл кивнул:
— Отлично, Кэт, спасибо.
Она пошла к двери, провожаемая взглядами обоих мужчин. Года не лишили Кэт Балу грациозности, как это обычно случается с бывшими стриптизершами, которые быстро стареют и полнеют. Даже беременность и роды не испортили ее гибкой фигуры, стройных ног, упругой груди.
Когда Кэти вышла, Санто отложил сигару и принялся тереть сыр.
— Что скажешь? — Санто грустно, по-отечески посмотрел на Сэла.
— Санто, послушай!
Санто покачал головой, стряхивая тертый сыр с пальцев в тарелку с каватони.
— Зачем? Ведь ты меня не слушаешь. Никогда. На, держи. — Он протянул терку и ломоть сыра Сэлу. Сэл поставил тарелку на стол.
— Эй, — сказал Санто, взяв вилку. — Ешь давай. Мне плевать, что там у тебя.
«Боже мой», — Сэл взглянул на свои часы: было 7.08.
— Ты что, на самолет опаздываешь? — спросил Санто.
«Это идея, — подумал Сэл, — может быть, мне выйти отсюда, доехать на такси до аэропорта, сесть в самолет и смотаться ко всем чертям. Но куда? И чем заплатить за билет? Вандиными ста тридцатью двумя долларами? Боже мой!»
Санто уже вовсю работал челюстями, поглощая свое каватони. Вдруг он заметил, что ест в одиночку.
— Ешь, ради Бога!
— Санто!
«Поесть — это такая радость, а тут всякие проблемы», — думал Санто.
— Не волнуйся, — стал он успокаивать Сэла, — мы что-нибудь придумаем. Спасем твою шкуру.
— Ты не понимаешь, Санто.
— А что тут понимать? — Санто продолжал жевать, но с лица постепенно исчезала веселость. — Ты проигрался в очередной раз. — Он указал вилкой на своего младшего друга. — А ведь я тебе сто раз говорил.
Кэти принесла стакан виски и банку пепси-колы, посмотрела на нетронутую еду Сэла и дала ему стакан прямо в руки. Пепси-колу поставила перед ним на стол.
— Спасибо, милая, — сказал Санто жене, которая вопросительно на него посмотрела, и по его тону все поняли, что это приказ уйти. В обычных обстоятельствах Санто не позволял себе ничего подобного. Она молча повернулась и гордо вышла.
Санто залпом осушил стакан и когда поставил его на стол, кубики льда звякнули о стекло. Санто перестал есть, какое-то время смотрел на Сэла, потом вздохнул и вытер губы ладонью.
— Ну ладно, сколько?
Сэл смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Он не мог назвать нужную сумму. Санто ему не поверит. Он и так не верит.
— Ну что ты там бормочешь? Язык проглотил?
Сэл не мог говорить, не мог пошевелиться. Все происходящее казалось неправдоподобным. Утром он был обладателем восьмидесятитысячного выигрыша. А сейчас он зомби. Ходячий мертвец.
— Ну, какого черта, — взревел Санто, склонившись над тарелкой, как собака. — Говори, сколько тебе надо.
Сэл не сводил глаз с пустого стакана. Ему хотелось еще выпить.
— Сэл.