Живодерня - Арно Сергей Игоревич. Страница 62

Илья слегка задрожал и, глубоко вздохнув, резко, что было сил бросил свое тело вперед…

Но молниеносный бросок Ильи не застал их врасплох. Реакция санитаров была мгновенной, сильная рука поймала его за куртку и резко вздернула, заставив встать на ноги. Второй санитар, схватив его в охапку, зажал Илье руки. В руках первого блеснул шприц.

Илья закричал бешено, рванулся в могучих руках, почувствовал боль в плече. Это, проколов куртку и рубашку, игла вошла в предплечье. Санитар быстро сделал укол, но подействовал он не сразу. Илья еще рвался из объятий державшего его человека. Другой санитар подбежал к ящику и открыл крышку…

И тут во двор вбежала неизвестно как оказавшаяся здесь Карина. С диким криком бросилась она на держащего Илью громилу и нанесла ему удар ногой. Достиг ли удар цели, Илья не видел, но объятия, державшие его, разжались. У второго санитара оказалась в руке резиновая дубинка. Но бесстрашная Карина бросилась на него, ловко ушла от удара и нанесла ему удар кулаком в солнечное сплетение…

С каждым мгновением Илья терял силы, мутнели глаза. Но Карина не заметила другого санитара. Подскочив сзади, он ребром ладони нанес ей удар по шее. Карина, вскрикнув, рухнула на песок.

Илья тоже не мог стоять на ногах. Его подхватили… чьи-то руки поднесли к ящику. Последнее, что запечатлели мутнеющие глаза, это лежащий на песке темный недвижимый силуэт Карины.

ЧАСТЬ V

Глава 1

СКАЗКИ ЖЕЛТОГО ДОМА

Открыв глаза и глядя в высокий белый потолок, Илья долго не мог понять, что это – еще продолжение сна или уже реальность. Несколько раз он пытался пошевелиться, но безрезультатно: тело словно бы отсутствовало.

Над ним, вдруг закрыв собой белый потолок, появилось лицо небритого взъерошенного человека в пижамной куртке. Человек заглянул в глаза Илье, идиотски улыбнулся, показав единственный зуб, и так же внезапно исчез. Словно почудился.

– Проснулся, клиент?! Выспался?

Перед Ильей возникло другое лицо, и это был… о, ужас!.. хорошо знакомый ему Чукча, хотя и вырядился он в белый халат и шапочку. Но эту наводившую ужас физиономию выродка он узнал бы из тысяч других.

"Нет, все-таки сон, – пронеслось в голове. – Нужно просыпаться". – И он уже осознанно закрыл глаза.

– Не спи. Чукча лечить тебя будет, однако.

Илья открыл глаза и посмотрел на Чукчу. И тут же ощутил острую боль в ноге.

– Твой друг Чукча бил – моя сильно болел, однако. Чукча лечили. Теперь Чукча тебя лечить будет. Ты сильно болеть будешь…

Илья с трудом наклонил сначала голову, потом повернулся на бок и, наконец, сел на кровати. Чукча за это время успел уйти или, действительно, привиделся.

Илья находился в просторной больничной палате с огромными зарешеченными окнами и со множеством кроватей, в узких проходах между ними ходили люди, другие сидели или лежали на кроватях и вели себя как-то странно – как-то не так. Чем объяснялось это "не так", с первого взгляда определить было трудно. Проходивший мимо гражданин небольшого роста остановился возле Ильи, присел перед ним на корточки и заглянул в лицо. Это был тот самый человек, уже заглядывавший ему в лицо, и снова, показав зуб, он пошел по своим делам.

– Где я?.. – прошептал Илья. – Что это за люди?

Он не знал, как очутился здесь. Илья стал постепенно припоминать, как они (буквально по кусочкам) собирали с Сергеем китайцев… Илья смотрел на обитателей палаты, и до него постепенно доходило, где он и кто эти люди.

– Господи, это же психушка…

И тут внезапно голова прояснилась, и он вдруг вспомнил все: весь тот день, и то, как человек в белом халате сделал ему укол, и ворвавшуюся во двор и вступившую в бой Карину, и ее темный силуэт на песке… Эта картина так и стояла перед глазами.

Илья, собрав в себе силы, резко встал; голова закружилась, кровь застучала в висках. Схватившись за спинку кровати, он едва удержался на ногах. Через несколько секунд головокружение успокоилось, и он медленно пошел из палаты. Навстречу ему, в узком проходе между кроватями, попался высокого роста толстяк. Илья, желая уступить ему дорогу, посторонился. Но толстяк вдруг ни с того ни с сего грохнулся перед ним на колени и закричал тоненьким, как у ребенка, голосом:

– Не бейте!! Только не бейте меня!!! Умоляю вас!!

При этом он поднял руки к небу, жирные щеки его дрожали, а из маленьких глазок текли слезы. И это было отвратительно. К перегородившему весь проход толстяку подскочил молодой широкоплечий парень и отвесил ему звонкий подзатыльник.

– Ну-ка, пшел! Кастрат!

Толстяк, схватившись за лысую голову, суетливо вскочил и ушел, причитая и плача.

– Ты с ними не цацкайся, – сказал парень Илье. – Ты чего, недавно поступил?

На вид ему было, как и Илье, лет двадцать семь. Он был широкоплеч, хотя и сутулился. Карие глаза смотрели насмешливо, челюсть неестественно выдавалась вперед из-за неправильного прикуса.

– Да, недавно. А это ш-што?

Илья огляделся кругом.

– Это "што"? – передразнил парень. – Это дурдом, родной. Ты чего, не понял, что ли, что ты в дурдоме? Ну, пошли – экскурсию для тебя проведу. Не дрейфь! Главное – экологию беречь. Эх-х!

Он с разбегу залепил смачного пенделя какому-то попавшемуся на их пути дурику. Илья, боязливо озираясь, пошел за парнем. Хорошо, что хоть один здесь выглядел более или менее нормальным.

– Вот это коридор. Здесь дурики променаж делают, – пнув кого-то на ходу, говорил новый знакомый Ильи.

Коридор был многолюден, взад-вперед по нему ходили умалишенные. В кресле на возвышении, как монарх, сидел Чукча и с высокомерным презрением глядел на снующих мимо людей. Значит, не привиделся он Илье.

– Слушай, а это кто такой? – глядя на Чукчу полными ужаса глазами, спросил тихо Илья.

– А! Этот! Он здесь недавно, но, по-моему, жуткий тип; и еще жирный тут санитар, тоже, видно, сволочь. Ну, пошли дальше. Вот тут еще палата, – махнул он рукой.-Меня Кирилл зовут, – между делом бросил он.

Илья тоже назвался.

По одну сторону коридора были палаты, по другую – большие зарешеченные окна. По пути Кирилл щедро раздавал затрещины и оплеухи тем, кто не успел убежать с дороги. Судя по реакции умалишенных, он был здесь в почете и его боялись. Кирилл показал последнюю в коридоре палату, после чего пошли назад.

Невдалеке от палаты, в которой очнулся Илья, за углом была еще одна маленькая палата, всего на девять человек, и если все предыдущие помещения не имели дверей, то эта имела зарешеченную дверь.

– О! Это самое интересное. А-а-а!! – вдруг закричал Кирилл и стал колотить по решетке кулаками: – А-а-а-а!!.

Из-за решетки, в ответ ему, послышались душераздирающие вопли. Кричало, кажется, несколько человек. Илья заглянул в палату. В правом углу, у окна, огромный, совершенно голый, косматый детина прыгал на койке, бешено взвизгивая. Лица прочих обитателей палаты были полностью лишены мысли. Это были какие-то полуживотные, кое у кого были открыты рты и текли слюни. В отличие от этих изолированных от прочих больных людей, те, блуждающие по коридору психи, казались нормальными. Из палаты шел отвратительный запах, пол был грязный, заляпан экскрементами.

Один из идиотов за решеткой слез с кровати и, подойдя к двери, у которой стояли Кирилл с Ильей, стал смотреть. Илья встретился с ним взглядом и, содрогнувшись, отвернулся.

– А-а-а-а!! – крикнул Кирилл прямо в лицо стоявшему за сеткой безумцу и стукнул по сетке ладонью.

Но сумасшедший не пугался, он смотрел. Он смотрел из своего безумного мира в другой, менее безумный, но из его мира казавшийся нормальным.

– Здесь уж совсем хроники, которых не вылечить… Главное – экологию беречь! А этот вон, жлоб голый, в углу скачет, как горилла, и орет – это у них бригадир. Самый главный у них в палате. Высший пост! Как у нас президент. – Кирилл отошел от палаты с хрониками. – Вот тут столовая,-продолжил он экскурсию. – Скоро ужин. А тебе сигареты приносить будут? Тут за сигареты санитары на женское отделение смотреть водят. Так будут сигареты-то носить?